Дети и война: тотальный протест, нигилизм и агрессия. Что делать?
«Не справляюсь с сыном, схожу с ума», «ребенок вообще перестал на меня реагировать», «дети стали так себя вести, что мы перестали ходить «в люди», «не узнаю собственную дочь, кажется, она меня ненавидит», «сын не хотел идти в школу и разнес свою комнату» и еще множество вариантов жалоб, с которыми уехавшие мамы обращаются к психологам и которыми делятся в специализированных группах в соцсетях.
Почему это происходит, что случилось с детьми и родителями, как исправить ситуацию, когда рассчитывать можно только на себя? Об этом «КП в Украине» поговорила с психологом Натальей Валедовой.
Довоенные проблемы в семьях обострились и накопились
Психолог Наталья Валедова. Фото Елена Никитина
Говоря о нынешних проблемах взаимоотношений детей и родителей, надо понимать, что они не начались только сейчас – это история не одного дня и даже не одного года, предупреждает психолог. Социальный кризис, спровоцированный войной, страшные обстоятельства, заставившие огромное количество людей мигрировать, просто обнажили эти проблемы.
Во многих семьях довоенные внутренние трудности и противоречия обострились, накопились и где-то даже вышли за рамки приемлемости.
- Существует несколько факторов, влияющих на эти процессы, - поясняет эксперт. – Прежде всего сама война, которую невозможно скрыть от детей. Многие ее видели, слышали, жили под обстрелами, прятались в подвалах, испытывали недостаток еды и воды. Те, кого она не коснулась так разрушительно, видели по телевизору, слышали от взрослых, встречались уже за границей с детками, которые это все пережили. И этот страх ожидания, что плохое может случиться и с теми городами, в которых они жили, очень сильно влияет на психику ребенка.
Второй момент – тоска по дому, друзьям, одноклассникам, родным, по своему двору, селу или городу. Несмотря на то что многие молодые семьи до войны стремились жить в Европе, оказавшись там не по своей воле, обнаружили, что нет ничего лучше родных мест. Скучают и взрослые, и дети – даже по тому, что не нравилось. И это, по словам Натальи Валедовой, естественно, приводит в субдепрессивное или депрессивное состояние.
Третий важный фактор – «заражение» состоянием взрослых, которые сами сейчас не в лучшей форме.
- Родители находятся в состоянии глубочайшего невроза – кто-то больше, кто-то меньше, но практически все. Тут и подавленность, и страх с тревогой, неуверенность не то что в завтрашнем, а в сегодняшнем дне. Они боятся за близких, переживают невозможность воссоединиться с мужем и отцом, бесконечно думают, как будут потом складываться отношения в семье. Плюс необходимость адаптации, познание чужого менталитета, законов, языка – то, что может вызывать дополнительные опасения и беспокойство.
Родителям не хватает и ресурса, и умения
Тяжелое состояние родителей не может не отражаться на отношениях с детьми. В условиях эмиграции могут помочь самостоятельно выведенные правила, какой-то алгоритм действий «на сейчас», которому нужно следовать и взрослым, и детям. Но из-за своего эмоционального состояния мало кто из родителей может выработать, отстоять и проследить за соблюдением этих правил. По мнению эксперта, не только потому, что не хватает ресурса, но и умения – просто многие этого никогда не делали и дома.
- Родители непоследовательны в своих требованиях, не было системы и правил взаимной жизни, понимания прав и обязанностей каждого члена семьи, - констатирует Наталья Валедова. - А ведь даже у двухлетнего ребенка есть обязанности: как минимум, сходить на горшок или самому поесть. Но взрослые сперва не прививают никаких правил, а потом очень теряются, обнаружив, что ребенок несамостоятелен и непослушен. Происходит это потому, что воспитанием нужно заниматься систематически, причем с самого рождения – начиная с режима дня и заканчивая формированием навыков.
Сейчас это все начинает «вскрываться», особенно интенсивно – в уехавших за границу семьях. В них, с одной стороны - ребенок, которого растили без требований, обязанностей и правил, а сейчас он еще и в стрессовом состоянии, и в чужой стране. С другой стороны - растерянные родители. И результат - проблемы растут как снежный ком.
Крик и плач как инструмент воздействия
Усугубляет ситуацию, по мнению психолога, и широко распространенная у нас практика «договариваться» с ребенком или бесконечно уговаривать его. При этом его не учат самому уметь договариваться с кем-то, не учат потерпеть, о ком-то заботиться, сдерживать свои эмоциональные порывы.
- И у ребенка остается совсем мало инструментов для воздействия на окружающих – это истерика и крик, - резюмирует эксперт. - Да, энергозатратно, зато эффективно, и дети это быстро понимают уже с 6 месяцев. Крик и плач удовлетворяют потребности и желания – с этим методом ребенок идет дальше по жизни.
Нельзя сбрасывать со счетов и пережитое ковидное время, которое деформировало взаимодействие людей и в обществе, и в семьях. Невозможность ходить в школы, садики, в гости, на кружки, гулять с друзьями привела к «варке в собственном соку». Все члены семьи, естественно, уставали друг от друга, пока были строгие карантинные меры и все сидели в одной квартире. А с переходом на онлайн-формат работы и учебы стали еще и раздражать друг друга.
- Человек просто не может находиться в изоляции, и уже тогда многие семьи стали задумываться о разводах, начались конфликты между мужьями и женами, родителями и детьми, - говорит Наталья Валедова. - Несогласованные требования мамы и папы к детям, ситуации «один разрешает - другой запрещает», недопустимые формы воспитания с криком, матом и унижением – все это еще до войны привело многие семьи к серьезным кризисам.
Мамы, уехавшие за границу, очень уязвимы
Эта «благодатная почва» и приводит к нынешним ситуациям, на которые жалуются мамы, уехавшие с детьми за границу. Непослушание, безобразные сцены на публике, истерики по два-три часа, когда соседи начинают вызывать полицию, шантаж. Или тотальный протест, который может быть пассивным – «ничего не слышу, я в домике» - или активным, когда ребенок вступает в споры, «заговаривает» взрослых, уводя от главной темы.
При этом активный протест может иметь разные формы, в том числе агрессивную, когда ребенок замахивается, толкает, бьет взрослого. И это проявляется в любом возрасте, только двухлетки всех умиляют, а с 12-летними непонятно, что делать.
Распространены и реакции нигилизма как форма отстаивания своих интересов. Когда «не буду!» - и все, отказ от всего, и ничего не добиться.
- Мамы, оказавшиеся за границей, становятся очень уязвимыми, - предупреждает психолог. - Они не только должны привести ребенка к нормальному поведению, но и учитывать законы и правила той страны, где сейчас находятся, например, контроль ювенальной полиции. Мама объясняет, что могут быть сложности, что соседи могут на крик вызвать полицию, но ребенок до конца не осознает этого. Он продолжает «продавливать» свое нежелание вести себя правильно и не останавливается, поскольку видит страх матери перед возможностью потерять его. Маленькие дети этого не понимают, но чувствуют, что мама дает «заднюю».
Не нужно забывать и то, что дети очень хотят домой, хотят воссоединиться с семьей, чтобы все было, как раньше, когда было понятно, приемлемо, удобно и привычно. И они пытаются этого добиться - только что делать, когда все решают взрослые? Усилить свое негативное поведение, чтобы «подтолкнуть» родителей вернуться в Украину. Например, "заставите идти в чужую школу – я там буду крушить парты". Совсем не ходить в школу – нельзя, вот и придется возвращаться домой.
Когда психика дрейфует от нормы к патологии
И действительно бывают ситуации, «выбираться» из которых можно только дома, подтверждает психолог. И начинать нужно обязательно с обращения к специалисту.
- Речь идет о колоссальнейшем истощении нервной системы в период острого, а затем и хронического стресса, - предостерегает Наталья Валедова. - И, соответственно, можно говорить об условно травматическом синдроме. Поэтому необходимо найти специалиста, которому вы будете доверять. Возможно, пройти двух-трех специалистов, но не надеяться, что все само собой образуется.
К сожалению, родители часто просто боятся убедиться, что у ребенка есть какие-то проблемы с нервной системой или психикой. И это большая ошибка, потерянное время и то, что приводит детей в пограничное состояние. Смысл его в том, куда дрейфует состояние психики и нервной системы – к патологии или к норме. Когда нельзя сказать, ребенок психически болен или имеет не вполне здоровую нервную систему.
Выражение пограничного состояния может быть самым разным: раздражительность, плаксивость, гнев, упрямство, реакции тотального протеста, нигилизма. Если коротко - активно портится характер.
Что должно насторожить родителей?
«Красными флажками», сигнализирующими, что обычные капризы дрейфуют в сторону патологии, являются:
- длинные и регулярные истерики;
- повышенная плаксивость;
- агрессивность;
- желание швырнуть, толкнуть, ударить;
- внезапное стремление к уединению;
- возникшая замкнутость;
- уход с головой в гаджеты.
Кстати, относительно гаджетов психологи говорят об очень выросшей за время ковида и войны зависимости, которая сильно истощает нервную систему. От стрессовой ситуации, расставания с родиной и семьей дети уходят в мир игры. А вытащить их оттуда потом очень сложно даже специалистам – процесс и долгий, и болезненный.
КОНКРЕТНО
Советы родителям
- Перестать жалеть ребенка из-за того, что вам пришлось увозить его от войны. Это уже свершившийся факт, и надо радоваться, что вы смогли обеспечить ему безопасность.
- Подумать, что хорошего сделано: есть жилье, одежда, еда, доступ к лечению, безопасность. Это уже очень много.
- Обеспечить ребенку такой режим дня, чтобы его нервная система формировалась и росла в благоприятных для нее условиях. Это достаточное количество часов сна, определенный ритуал укладывания – даже если ребенку 16 лет. Ритуалы, как и все традиционное, – это стабильность, а она дает уверенность в завтрашнем дне.
- Отдавать себе отчет, что исправить все сразу и в короткий срок невозможно. Нужно поступательное, системное и эволюционное движение.
- Поговорить с ребенком, соблюдая следующие условия: когда он спокоен; в хорошем настроении; выспался, но не только что проснулся; поел, но не сразу после еды. Когда царит благоприятный эмоциональный фон – хорошая новость, недавний разговор с папой. И когда физический благоприятный фон – не жарко, не дует ветер, не гремит гроза. Все эти мелочи являются очень важными.
- В зависимости от возраста говорить о том, что мы не дома, нам сложно – и тебе, и мне. Давай объединяться, давай пробовать исправляться, мне очень важна твоя поддержка и помощь. Спокойно объяснять обстоятельства новой жизни – не ругая, не обвиняя и не запугивая.
- Контролировать информационный поток, не вступая в полемику. Говорить, что моя обязанность – вырастить тебя как минимум здоровым. Но помнить: если дети все время видят маму с телефоном, родительский контроль будет воспринят скептически, и его будут пытаться обходить.
- Не забывать о том, что невозможно оставить свое прежнее поведение, пытаясь изменить поведение ребенка. Он тоже должен видеть родительскую самоорганизацию.
- Вовлекать ребенка в самые разные процессы, где бы он почувствовал себя важным и нужным. Делегировать какие-то обязанности, советоваться. Составлять вместе список покупок перед походом в магазин. Давать почувствовать, что все, что он делает – хорошо или плохо, – значимо.
- Не давать «позитивных прогнозов» про то, что все будет хорошо. Не показывать детям свои страхи и ожидания чего-то плохого. Сказать, что есть программа-минимум и программа-максимум. Как сложится ситуация – не знает никто, даже те, от кого это зависит. А задача-минимум – сохранить себя, семью, отношения, стать умными, сильными, собранными, чтобы после войны строить жизнь и страну.
