Бывшие пленные о реабилитации: Лучше всего исцеляют тишина и общение с близкими
Вот это и произошло – большой обмен, свобода для тех, кто томился в плену. Было много споров о том, кого справедливо менять, кого нет, но и они уже в прошлом. Самое главное, что перед освобожденными людьми открылось будущее. Каким оно будет, зависит от многих факторов. Травма, пережитая в неволе, так просто не уходит. И единых рецептов исцеления нет – все зависит от самого человека, его окружения и отношения к действительности.
Своим опытом с освобожденными из плена мы попросили поделиться тех, кто тоже побывал в плену.
Андрей Бессараб
|
Офицер ВСУ Андрей Бессараб попал в плен в районе села Еленовка (Донецкая область). В заключении пробыл почти два года, был освобожден в декабре 2017 года во время большого обмена.
- Посттравматический синдром – это непростой вопрос. У кого-то он выражен сильнее, у кого-то слабее, но все, кто прошел через плен, его ощущают. Для меня спасением стала семья – мама, отец, который очень боялся, что не дождется меня, но все-таки дождался. И конечно, жена и дети. В плену я начал писать стихи. Никогда раньше ничего не сочинял, а тут пишу, и легче становится. Когда волонтеры предложили издать книгу, решил, что могу так заработать и помочь ребятам, которые там остались и которых мы сегодня наконец дождались.
Освобожденным я вот что хочу сказать: некоторое время нужно лечиться, но не застревать в этом состоянии. Лечение помогает, но и расслабляет, а этого допускать нельзя. Нужно все время быть в движении.
Ольга Политова
|
Врача Ольгу Политову задержали на блокпосте, когда она ехала с работы в Очеретино к себе домой в Донецк. Женщине сказали, что у нее нашли взрывчатку и обвинили в терроризме. На свободу вышла по обмену 2017 года.
- Как медик скажу: всем, прошедшим этот ад, нужна длительная реабилитация. Я начала работать с психологом в больнице Феофании, а потом общалась с психологами общественной организации "Блакитний птах". Но нужно искать поддержку не только вовне, а и в самом себе. Когда на сердце наваливалась тяжесть, я включала любимую музыку, смотрела пейзажи в интернете, совершала виртуальным экскурсии по художественным галереям.
…Не нужно ждать, что все вокруг будет к тебе благостным. Мне вот с человеческим отношением в клинике, куда вернулась после плена, не повезло. И тогда я решилась круто поменять жизнь – нашла новую работу и переехала в Киев.
Алексей Кодьман
|
Военный разведчик Алексей Кодьман попал в плен в октябре 2015 года во время выполнения задания и пробыл в неволе два года.
- Я освободился по обмену в декабре 2017-го. Дома ждали родители и сестра. Хотел вернуться в армию, но не позволило здоровье, лечиться приходится до сих пор. Адаптироваться мне помогли родные и волонтеры. Поначалу все шло хорошо, но потом начало появляться смутное ощущение… то ли обиды, то ли злости. Мне друг сказал: "Ты вернулся не в ту Украину". То есть, не в ту, какую я ее помнил в 2014-2015 годах.
Ребятам, которые вернулись сейчас, тоже надо быть готовыми к такому. К тому, что многое вокруг изменилось. Нужно постараться понять, что произошло, проанализировать почему. Чтобы не давать волю обиде или злости.
Павел Кудинов
|
Правозащитник Павел Кудинов занимается освобождением пленных и сам побывал в этой роли, пройдя через подвалы "ДНР".
- К сожалению, в Украине нет ни одного центра, где профильно лечат посттравматический фактор. И не каждый психиатр, не каждый психолог может помочь. Поэтому лучше сразу обращаться к волонтерам, которые помогут найти специалиста. Еще я бы посоветовал в первое время избегать лишних контактов. Есть большой риск, что вчерашних узников может захватить круговорот. Могут появиться новые друзья, которые под видом помощи попытаются использовать человека в своих целях, акциях, вовлечь в авантюры. Могут появиться новые враги, которые будут в чем-то обвинять или подозревать.
Лучше всего исцеляет тишина и общение с близкими людьми, единомышленниками.
Игорь Козловский
|
Ученый-религиовед Игорь Козловский был захвачен в январе 2016 года у себя в квартире в Донецке и осужден в "ДНР" к двум годам и восьми месяцам лишения свободы. Освободился по обмену в декабре 2017 года.
- Выход из травматических ситуаций должен быть смысловым. Иначе можно впасть в депрессию. Смысл – это не искать, кто бы тебя пожалел и поддержал. Это искать, кому ты нужен и кого ты сам можешь поддержать. После освобождения я сразу вернулся в свой научный рабочий процесс, к своим ученикам и соратникам. Решил для себя, что буду открытым для собеседников, для прессы. Потому что, моя травма – это опыт, а опытом нужно делиться.
Ну и атмосфера в семье – это очень важно. Мы вместе стирали из подсознания ощущение вины друг перед другом. Они – за то, что я страдал, а я – за то, что своими страданиями доставлял им боль.
Анатолий Поляков
|
Россиянин Анатолий Поляков живет в Украине с 2013 года. Когда началась АТО, работал в гуманитарном штабе по вопросам защиты пленных и детей на территории ОРДЛО. Был захвачен в Луганске весной 2015 года, пробыл в застенках десять месяцев. Сейчас является президентом "Украинской ассоциации пленных".
- Вот мое, личное: ни на кого не нужно надеться. Пройдет несколько месяцев, и внимание государства к освобожденным сойдет на нет. Каждый останется сам с собой и самыми близкими своими людьми. Чтобы бы мир не сузился, не показался чужим, нужно поставить перед собой цель. Желательно, чтобы это была длинная дистанция.
Мне помогает держаться на плаву работа над законодательным урегулированием социальной защиты бывших пленных. Законопроекта еще нет, тот вариант, который сейчас рассматривается, не работоспособен. Но я продолжаю двигаться по своей дистанции и твердо знаю - зачем.
