Близкие Дмитрия Быкова попросили молиться за писателя
Близкие Дмитрия Быкова поблагодарили поклонников писателя за беспокойство по поводу его здоровья и предложения помощи. Обращение появилось на странице, посвященной творчеству литератора.
- Большое вам спасибо за шквал добрых слов, беспокойств и предложений помощи в мою личку, в личку Быкова, в комментарии к многочисленным постам - мы будем всё читать ему, чтобы он знал, как вы все его любите. Он пока что спит, но я уверена, что он все слышит… Большое спасибо всем, кто вызвался помочь деньгами, врачами и всем остальным. Врачи Уфы всегда на связи с Москвой и Минздравом, они делают все, что могут - спасибо им огромное. Как только будет нужна какая-то помощь, мы обязательно дадим знать, - говорится в сообщении.
Близкие Быкова также попросили журналистов перестать "изводить звонками семью и врачей" и "пытаться купить информацию". Поклонников призвали молиться о здоровье писателя.
- Кто может, молитесь; думайте о хорошем и знайте, что все будет хорошо: Димка сильный, просто немного переработал - отдохнёт и вернётся в строй. Друзья, живущие в Санкт-Петербурге, если есть такая возможность, сходите, пожалуйста, в часовню Святой Блаженной Ксении Петербургской - она всегда помогала нам и нашим друзьям.
Сообщение, предположительно, написано супругой Быкова Ириной Лукьяновой.
Историк Алексей Кузнецов сообщил на своей странице в Фейсбук, что сегодня заменит Дмитрия Быкова в его программе "Один" на "Эхе Москвы". Министр здравоохранения России Вероника Скворцова сказала ТАСС, что Быков остается в тяжелом состоянии в больнице в Уфе. Врачи сообщили ей, что состояние писателя осложнено его хроническим заболеванием.
51-летнего литератора Дмитрия Быкова госпитализировали 16 апреля. В одну из больниц Уфы он попал с самолета. Писатель летел, чтобы прочитать лекцию "Русский анекдот как литературный жанр". До этого Быков читал лекцию в Екатеринбурге.
Дмитрий Быков - писатель, поэт и публицист, литературный критик, журналист, преподаватель литературы. В декабре 2018 года из-за военного положения отменил свою встречу в Киеве. Быков описал все в поэтической форме.
Увы мне, вольному повесе!
Забудь давнишнюю мечту:
Я не прочту стихов в Одессе
И лекций тоже не прочту.
В приморский град и Киев дивный
Зимою, как заведено,
Я ехал не за длинной гривной,
Но не допущен все равно.
Я собирался по старинке,
Своих пристрастий не тая,
Читать о Лесе Украинке –
Но там теперь не до нея.
Понятно даже и ботинку,
Что я намерен под сурдинку,
Со скромной миной чудака
Среди бесед про Украинку
Создать намерен ЧВК*.
Уже БГ с его командой
Свои концерты перенес:
Глядится он Вивеканандой,
Но что под маскою – вопрос.
(Я лично с ним знаком, канальей,
И он в душе единоросс.)
Запретна сочная свинина
Для исламиста и раввина,
Баку закрыт для армянина
Уже неполных тридцать лет,
А мне закрыта Украина –
Не потому, что я вражина,
А потому, что я мущина
И мне шестидесяти нет.
Да! Мы, простые менестрели, —
Чего мы, собственно, хотели?
Хоть мы не в соловьевском теле,
Не в киселевском колесе,
Хоть не стремились изолгаться
В программе гордого афганца**
Или в симоняновской тусе,
Хоть не привыкли обретаться
В программе гордого британца***,
Изысканного, как Мюссе,
Хоть мы слегка протестовали,
На власть проклятую кивали,
Хоть кое-где публиковали
Свои протестные эссе,
Писали резкие плакаты
И восставали против ваты,
Хоть мы ни в чем не виноваты —
Но отвечать мы будем все.
Допустим, в городе Берлине
Или в отчизне Муссолини
Один играл на клавесине,
Другой вытачивал весло,
Один исследовал натуру,
Другой любил соседку-дуру,
А третий изучал скульптуру
Или другое ремесло,
Четвертый сеял в поле чистом,
А пятый реял в небе мглистом,
Шестой считался гуманистом —
Но их все это не спасло.
Я кони, так сказать, не двину.
Соседний край, не обессудь, —
Я сам не рвусь на Украину,
Вы там не ангелы отнюдь;
Увы, я слышу не впервые,
Что мы рабы, а вы святые,
Что мы привычно клоним выи,
Что я сатрапа выбирал,
Что мы в пролете и в разносе,
И под пятой рябого Оси,
И что на киевском вопросе
Сдыхает русский либерал;
Увы, давно меня не гложет
Ни эта злость, ни похвальба,
Ничто привлечь меня не может
На ваши пышные хлеба,
Но, черт возьми, меня тревожит
Моя грядущая судьба.
Помимо вольной Украины
Бывают прочие края,
Но ныне в мире нет картины,
Какой бы мог прельститься я.
Европа есть – ее равнины,
Ее поляны и куртины,
Но там я сделался врагом,
Там тоже всюду карантины
И тоже санкции кругом;
Американцы все, скотины,
К нам поворачивают спины,
Канадцы с ними заодно,
А на просторах Аргентины
Кругом ужасные латины,
Они вдыхают кокаины
И смотрят скучное кино;
В голодной Африке – трихины
Холеры, СПИДа, скарлатины,
Неуязвимые для хины
И для обычной медицины;
Пираты, воры, ассасины,
Жара, наемники, лгуны,
И все враждебны, все едины,
Для всех мы данники вины,
Посланцы путинской путины,
Его приевшейся рутины,
Его коварной паутины —
Шпионы, хакеры, скины…
А уж российские трясины
Для жизни вовсе не годны.
Боюсь, нас примут только льдины,
Пространство вечной холодины,
Где обитают лишь пингвины —
России верные сыны.
