Сокамерник Мессинга Игнатий Шенфельд: «Вольф говорил: публика любит, чтобы ее обманывали»
20 и 27 ноября с. г. и на сайте kp.uа в беседе с заслуженным юристом России, бывшим следователем по особо важным делам прокуратуры Иркутской области Николаем Китаевым мы выяснили, что «каноническая» биография Вольфа Гершиковича была вымышленной. А его настоящее личное дело до сих пор хранится в архивах ФСБ. Частично восстановить этапы жизненного пути артиста нам помогли мемуары Игнатия ШЕНФЕЛЬДА, который в 1940-е годы содержался в одной камере тюрьмы НКВД вместе с «магом».
«Узнал, как глотать шпагу»
«В нашем местечке Гора Кальвария почти треть евреев были Мессинги, - рассказывал Вольф Гершикович. - Отца звали Хаим Мессинг по прозвищу Босой. Он арендовал сады и зарабатывал на урожаях, если они, конечно, были. Мать умерла, когда мне было 13 лет. В наше село иногда заезжали бродячие цирки. Я от этих гойских зрелищ дрожал от восторга. И однажды уехал гастролировать с одной труппой. Так началась моя артистическая карьера.
|
Мой учитель циркач пан Кордонек в свободное время показывал мне секреты иллюзионистских трюков. Я научился ложиться на утыканную гвоздями доску, глотать шпагу, поглощать огонь. Летом 1914 года, когда началась Первая мировая война, цирк распался. ...Мне пришлось выступать в ярмарочных балаганах с группой лилипутов, с парой великанов, с бородатой женщиной и другими монстрами...
Когда мировая война закончилась, из Германии и Чехословакии пришла к нам мода на публичные выступления разных ясновидцев и телепатов. Газеты много писали о чешском еврее Лаутензаке, который под псевдонимом Эрик Гануссен (ходили слухи, что он был личным ясновидцем Гитлера, хотя на самом деле нацистское руководство, в том числе и Гитлер, просто любило ходить на его выступления. - Ред.) проделывал удивительные эксперименты в кабаре Берлина, Вены и Праги. Вскоре и в Польше заговорили о своих медиумах: Гузике, Оссовецком, Клюско. Я решил постараться узнать, что нового в мире иллюзионистов. И как-то решил пойти в модное варьете на выступления «телепатов и ясновидцев»...
Это были фокусы самого высокого класса. Я понимал, что это держится на трюках, но на каких точно, не соображал. Однако я сделал два важных вывода: что главная роль тут принадлежит ассистентке и что такие штуки мог бы не без успеха проделывать и я. И, вдобавок, что это не так уж сложно: публика любит, чтобы ее обманывали. Словом, я загорелся новым амплуа...»
«Обучился телепатическим хитростям»
«Где можно обучиться этим телепатическим хитростям и доходное ли это дело? Этими вопросами я стал донимать пана Циглера, антрепренера артистов варьете. Тот со мной сперва и говорить не захотел. Куда ты, мол, Мессинг, прешь? Телепатия, мол, не твоего ума дело, тут требуется солидное образование и изучение психологии. Но я не сдавался и твердо решил освоить все эти тонкости.
Не буду же я всю жизнь жечь себе огнем глотку и тыкать в нее шпагу!
...Я долго искал, и наконец мне удалось познакомиться с неким паном Залесским. Это был телепат некрупного разряда, но ремесло знал хорошо. Однако посвящать меня в тайны телепатии не торопился. Тогда я начал разыскивать книги о телепатических экспериментах. С трудом одолел книги Охоровича, Манчарского и Рише. Через некоторое время я уже мог с грехом пополам ассистировать маэстро Залесскому. Он стоял на сцене с плотно завязанными глазами, и любой из публики мог убедиться, что повязка непрозрачна и плотно облегает голову. Вдобавок он еще демонстративно поворачивался спиной к залу, где я в это время шнырял между рядами. Я обращался к одному из зрителей и просил его вручить мне какой-нибудь предмет. Ну что может быть в карманах у человека в такой обстановке? Чаще всего мне подавали часы. И тогда я показывал их зрителям, а затем таинственно, как бы стараясь направить телепатический ток на маэстро, спрашивал:
- Что у меня в п р а в о й руке?
Маэстро корчился, как пораженный электрическим током, а затем глухо выдавливал:
- Ча-сы...
После того как гром аплодисментов стихал, я спрашивал:
- А что у меня в л е в о й руке?
Это означало - очки.
- А что у меня т е п е р ь в л е в о й руке?
Здесь речь шла о расческе.
Существовала подробно разработанная система обозначений для всех предметов, которые люди носят при себе. Надо было только очень остерегаться детей - и я их потом всегда страшно боялся: у них в кармане могла оказаться стреляная гильза, ракушка или живой воробей... Не угадаешь! Еще проще был номер со словами или цифрами в запечатанном конверте: в шляпу или коробку, куда собирали записки из публики, надо было только незаметно подбросить свой собственный листок, а затем его ловко оттуда извлечь.
Я тут никаких секретов вам не выдаю, их почти все знают. Так можно одурачить только какого-нибудь простофилю из глухомани. Но должен сказать, что со временем телепатические номера все более усложнялись и за изобретениями выдающихся телепатов угнаться было нелегко. Вскоре были введены теперь широко применяемые так называемые «контакты через руку», где при сноровке и соответственном предрасположении можно добиться удивительных успехов».
«Я уже утопал в деньгах»
Когда Гитлер напал на Польшу, Мессинг уехал в Белоруссию. И в поисках работы зашел в областной Дом культуры, где партийные лекторы-пропагандисты из Минска набирали артистов для агитбригад.
«Когда очередь дошла до меня, я неожиданно для себя выпалил: «Я телепат!» - рассказывал Мессинг. - Я продемонстрировал им самую простую программу. Находил предметы, отгадывал, читал сквозь запечатанные конверты адреса и цифры. Все были в шоке. Директор Дома культуры признался, что такого он еще никогда не видел... После долгих споров мне дали шанс выступить - понаблюдать за реакцией публики. Вы бы видели зрителей из Советского Союза, которым никогда не приходилось видеть ничего подобного! Они были явно растеряны. Смотрели на меня с благоговением и страхом, и кругом было слышно: «Кудесник, ну прямо кудесник!» Они, кажется, на самом деле поверили, что я читаю мысли и все знаю.
Через некоторое время за мной явился какой-то тип и сказал, что должен срочно доставить меня в Минск. Там выступать пришлось перед какими-то высокими чинами. После выступления меня приглашали в какие-то кабинеты, о чем-то много со мною говорили, но до меня доходило только «прямо кудесник» и «колоссальный успех». И все это происходило настолько молниеносно, что я очухаться не успел, как мне сунули на подпись договор с Госконцертом. И надо было тут же выезжать в гастрольное турне по самым большим городам Советского Союза. По договору мне была гарантирована самая высокая ставка. Когда я впервые увидел расчетную ведомость, то даже не мог поверить, что это все мое, и спросил, не ошиблась ли бухгалтерия. Ну что я стану делать с такими тысячами?
Но я быстро научился ничему не удивляться. А главное, не показывать своего невежества. Если я чего-то не знал или не понимал, я помалкивал и многозначительно улыбался. Меня возили из города в город, я жил в лучших гостиницах, обедал в шикарных ресторанах. Я уже прямо утопал в деньгах. И даже сам начал верить, что я особенный».
«Меня одурачили, как последнего идиота!»
...Далее Мессинг рассказывает, что после начала Великой Отечественной войны Госконцерт отправил его в эвакуацию в Ташкент. Там партийные функционеры и сотрудники НКВД заставили его поделиться своими большими гонорарами, на которые был построен самолет для фронта. И представили это общественности как личное желание Мессинга помочь советским людям победить врага. В «Правде» была напечатана телеграмма Сталина с благодарностью артисту за проявленный патриотизм. Мессинг же сильно разозлился, что его лишили больше миллиона (!) рублей. Ведь на них он хотел купить «Шевроле» и замок в Польше.
Вскоре он случайно познакомился с Абрамом Калинским - директором фабрики парфюмерных изделий и другом жены Молотова (тогда нарком и министр иностранных дел. - Ред.), который налаживал советско-иранскую торговлю. Мессинг тогда уже подумывал бежать из СССР, потому что боялся спецслужб, которые продолжали вымогать у него его баснословные гонорары. Калинский пообещал ему устроить побег в Иран. Но обманул Мессинга, и сотрудники НКВД взяли перебежчика прямо на границе.
«Меня словно загипнотизировали, - с горечью признавался Мессинг. - Меня одурачили, как последнего идиота! Не надо было быть телепатом, простая человеческая догадливость должна была подсказать, что тут шитая белыми нитками провокация. В тюрьме на допросах на меня нажимают, чтобы я сознался, что я шпион. Во время моих сеансов я, мол, очень часто интересовался документами, находившимися в карманах военнослужащих.
Нет, нет у меня ни малейшей надежды, что я выберусь живым из этой беды. Не зря я так боялся Ташкента: тут мне суждено погибнуть...»
На этом Шенфельд заканчивает свои воспоминания, потому что его отправили в карцер «за отказ помочь следствию», и после Мессинга он не видел. Но знал, что Вольфа Гершиковича выпустили на свободу. Подозрительно быстро.
«Я допускаю, что жизнь заставила Мессинга быть шарлатаном, что она заставила его подписать определенные обязательства и давать сведения известным органам, - предполагал Шенфельд. - Ведь его секретное сотрудничество, если им умело манипулировать, может стать просто неоценимым. Или он на самом деле разгадает какую-нибудь тайну, или кто-нибудь ему сам выболтает такое, что до сих пор держал про себя».
Мессинг продолжил свои выступления с «психологическими опытами» уже в мае 1943 года. А после войны начались его триумфальные гастроли по всей стране. Затем времена изменились, маги стали не нужны... А 8 ноября 1974 года на 76-м году жизни артист умер в московской больнице одиноким, всеми забытым стариком. Жена его давно умерла, детей не было.
КСТАТИ
9 ноября с. г. «КП» обратилась в ФСБ с просьбой ознакомить нас с хранящимся в Центральном архиве ФСБ личным делом Мессинга В. Г. (О том, что оно там якобы хранится, нам сообщил следователь Китаев Н. Н.). На днях нам ответили, что такого дела в архиве нет.
Воспоминания других современников Мессинга читайте в следующей «толстушке».
