Куприн и его "киевские типы"
Любовь к трудностям и риску
Жизненный путь Куприна, происходившего из семьи обедневших дворян, складывался непросто. Получив военное образование в кадетском корпусе и юнкерском училище, он был вынужден тянуть лямку офицерской службы в провинциальных гарнизонах Подольской губернии среди пошлости и нищеты.
Между тем с юных лет Александр увлекся сочинительством. Кое-что из ранних произведений подпоручика Куприна даже было напечатано в столичных журналах. Молодой человек принял отчаянное решение: вышел в отставку и с четырьмя рублями в кармане прибыл в ближайший крупный город - Киев. Он надеялся зарабатывать на хлеб литературой, журналистикой или чем придется.
|
В прессе, однако, хватало незадачливых авторов, годами подрабатывающих копеечными заметками для хроники. Тогда-то и проявились те черты характера, благодаря которым созрел талант писателя Куприна. За короткое время он сумел узнать и повидать куда больше, чем удается заурядным людям за всю жизнь. Он странствовал по Украине, брался за любую работу, которая казалась ему интересной, вскоре овладевал ее премудростями, одновременно наблюдая за новыми товарищами, и шел дальше.
И когда в октябре 1895 года газета "Киевское слово" начала печатать серию очерков "Киевские типы", журналист Александр Куприн сразу стал известен. Читателям газеты трудно было понять, как сумел 25-летний литератор досконально изучить разнообразные типажи: "днепровских мореходов" и пожарных, квартирных хозяек и врачей, художников и церковных певчих, "ханжушек"-богомолок и "стрелков"-попрошаек, босяков и воров.
Невольный дебютант
Располагая скудными журналистскими доходами, Куприн вынужден был снимать номер в убогой гостинице "Днепровский порт" на Подоле. Она выведена писателем под названием "Днепровская гавань" в рассказе "По-семейному", где сказано, что гостиница содержалась "бывшим пароходным поваром, уволенным за пьянство, и его женою Анной Петровной - сущей гиеной по коварству, жадности и злобе". Гостиничное здание по нынешней улице Петра Сагайдачного, 4, было полностью перестроено в начале 1980-х годов, а теперь на его фасаде установлен памятный знак в честь Куприна.
В соседнем доме на той же улице проживал инженер Михаил Карышев. Куприн поддерживал знакомство с ним и с его братом - известным киевским нотариусом Сергеем Карышевым. Богач-нотариус любил изображать из себя аристократа с изящными манерами. К своей жене Анне, в прошлом воспитаннице Московской консерватории, он относился свысока, обращаясь к ней одним словом: "Мадам!" А "мадам", по-видимому, была неравнодушна к молодому писателю и нашла способ показать Куприну, насколько он ей дорог. Жена нотариуса собрала все газетные публикации с "Киевскими типами" и отнесла их в типографию, где договорилась об издании очерков отдельной книжкой за ее счет. Случайно автор узнал, что верстаются его тексты, и едва успел внести правки. Так, в 1896 году вышла в свет первая книга Александра Куприна "Киевские типы".
|
Улица "красных фонарей"
Переехав в 1901 году в столицу и достигнув там литературной славы, писатель все же не забывал о городе своей молодости. Несколько лет Куприн работал над большим романом, основанным на киевском материале. Это была патетическая и в то же время протокольно точная книга о проституции. Название романа "Яма" прямо напоминало о Ямской улице в Киеве. С 1885 года в течение двух десятилетий ее легально использовали под кварталы "красных фонарей".
На страницах "Ямы", публиковавшейся с 1909 года, развернулась галерея новых "киевских типов". Вереница портретов проституток была показана Куприным с пронзительным человеческим сочувствием. Рядом с ними действовали персонажи, о которых прямо шла молва, что они списаны с реальных киевлян: студент-либерал и оперная дива, сластолюбивый нотариус и экспортный торговец "живым товаром", бандерша и вышибала... Среди них был и околоточный надзиратель Кербеш (в телесериале его зачем-то произвели в полицмейстеры) - литературное воплощение Евгения Кербашева, действительно служившего в полиции на киевской окраине. В свое время Кербашев стал мужем пожилой женщины, подозрительно быстро после этого умершей, унаследовал по подложному завещанию ее дом, и ему за это ничего не было. Вот и Куприн писал о своем Кербеше: "Весь город знает, что два года назад он женился на богатой семидесятилетней старухе, а в прошлом году задушил ее; однако ему как-то удалось замять это дело".
Если в сериале актер Пореченков играл самого Куприна, то в тексте "Ямы" фигурирует журналист Платонов. Этот персонаж - очевидный автопортрет писателя. Слова Платонова можно с уверенностью воспринимать как личное откровение Александра Ивановича: "Я - бродяга и страстно люблю жизнь. Я был токарем, наборщиком, сеял и продавал табак, махорку-серебрянку, плавал кочегаром по Азовскому морю, рыбачил на Черном, грузил арбузы и кирпич на Днепре, ездил с цирком, был актером - всего и не упомню. И никогда меня не гнала нужда. Нет, только безмерная жадность к жизни и нестерпимое любопытство..."
КСТАТИ
Экранизация в двух городах
|
Не так давно повесть "Яма" уже была использована кинематографистами. Режиссер Светлана Ильинская, киевлянка, в 1990 году поставила на киностудии имени Довженко одноименный фильм. В нем приняли участие многие известные актеры. Так, в ролях обитательниц заведения снимались Татьяна Догилева, Ирина Цывина, Валентина Талызина и другие, студента Лихонина (забравшего Любу из публичного дома) сыграл Олег Меньшиков, его приятеля Симановского - Алексей Горбунов, а судейского чиновника, которого обокрали проститутка и ее любовник-вор, изобразил Евгений Евстигнеев.
|
Некоторые сцены были сняты непосредственно на исторических киевских улицах. К примеру, в "Яме" 1990 года можно узнать характерные уголки Подола с Боричевым Током и Покровской церковью или интерьер доходного дома на Ярославовом Валу (в котором теперь театр "Сузір’я"). Правда, для показа города начала ХХ века постановщикам пришлось использовать не только Киев, но и Вильнюс. Вследствие этого на экране происходили удивительные вещи. Скажем, проститутка Любка (Любовь Руднева), гонясь за бросившим ее Лихониным, сперва оказывается во дворике на Бессарабской площади в Киеве, а дальше, как ни в чем не бывало, бежит по литовской столице.
0
