«Пропавшая грамота» Андреевской церкви
Столичные массмедиа облетел пресс-релиз «SOS! SOS! SOS! Трагедия Андреевской церкви». В воззвании - обращение ко всем культурным людям с просьбой защитить этот храм от Украинской автокефальной православной церкви, требующей отдать памятник культуры в полное ее владение. Но что плохого в том, что в прекрасной церкви будут служить молебны, петь церковные песни, крестить детей? С этим вопросом решила обратиться к гендиректору заповедника «София Киевская» Неле КУКОВАЛЬСКОЙ.
«Список памятников, не подлежащих передаче, уничтожен в 2001 году»
- Неля Михайловна не будет с вами общаться по этому поводу. Ей уже звонили, и она сказала, чтобы журналистов с ней не связывали, - как холодный душ прозвучали слова директорского секретаря. Может, нужно лично предстать пред ясны очи? Вхожу в приемную, но секретарь даже не пытается сообщить г-же Куковальской, что к ней ломится журналист. Видимо, инструкции на этот счет уже давно получены. Пока изучаю таблички на двери, секретарь срочно ищет, кому бы меня спихнуть. После пары-тройки попыток отправляют в кабинет замгендиректора по научной работе Ирине Марголиной. Здесь мне тоже не особенно рады, но я настаиваю: вот, есть пресс-релиз с «SOS!».
- Это не мы его писали. И пока нет официальных документов о передаче храма УАПЦ, никаких комментариев давать не будем, - отвечает моя собеседница. Но под напором вопросов объясняет: «У нас на руках нет никаких документов, только служебная записка Минрегионстроя: нужно перезаключить договор таким образом, чтобы памятник перестал работать музеем, превратившись в постоянно действующую церковь. Наша позиция однозначна. Такие уникальные памятники перерастают свое первоначальное функциональное значение и становятся музеефицированными экспонатами. Проведение постоянных богослужений наносит непоправимый вред этим сооружениям. Андреевскую нужно спасать!»
- А как же случилось, что вначале у заповедника с церковью был договор на богослужения только в праздничные дни, а потом требы стали устраиваться ежедневно без выходных: утром и вечером? - недоумеваю по поводу инертности музейщиков.
- А вы знаете поговорку: пусти лисичку в чуланчик одной лапкой - она зайдет полностью…
- Но ведь Андреевская церковь никогда не была предназначена для ежедневной эксплуатации. Как же вы уступили свою территорию, подвергнув сооружение риску?
- Не музей все это решает. Над нами есть министерство, дающее распоряжения. А мы подчиняемся.
- Вам в министерстве сказали не ругаться со священниками за то, что ежедневно эксплуатируют церковь?
- Нет, такого указания не было. В Минрегионстрое дали конкретное указание - подписать новый договор.
- Но там ведь раньше не было графы, что служба проходит ежедневно? - не унимаюсь я.
- Понимаете, сегодня музей остался один, а один в поле не воин. Я не хочу сказать ничего плохого о какой-то конфессии, но у нас в Киеве достаточно действующих церквей на имеющееся количество прихожан. А у Украинской автокефальной церкви, проводящей богослужения в Андреевском храме, вообще нет постоянного прихода. Там есть туристы, которым продают свечи в огромном количестве. Копоть покрывает не только иконостас и иконы, но и весь интерьер. Но, несмотря на письма к правительству, подписанные Мирославом Поповичем, Дмитрием Степовиком, Ларисой Скорик и другими, мы не можем этому противостоять.
Тут в кабинет входит некий Сергей Николаевич из министерства по вопросу об Андреевской церкви. Он даже не скрывает, что ему очень не нравится ситуация, но, как госслужащий, он должен либо увольняться, либо исполнять указания сверху. Субординация! Но вот задача: министерство не само спускает проект скандального договора, а обязывает музей написать его проект. Так что музейщикам и жаловаться не на кого. Сами же попросили! А ослушаться не могут: начнутся телефонные звонки, письма...
- Нас спасет только список памятников, которые имели бы статус неприкосновенных! - настаивает Ирина Евгеньевна. - Этот список раньше существовал, но его уничтожили в 2001 году. Сегодня я бью во все колокола, чтобы список восстановили. Пусть там будет не 120, а 12 памятников. Но они должны, как сказал профессор Преображенский в «Собачьем сердце», «получить такую бумагу, когда никто и никогда не сможет на них посягнуть».
«Храм должен быть живой, ведь мы - не экспонаты»
Теперь мой путь лежит в резиденцию УАПЦ, расположенную на территории Михайловского собора. Звоню в массивную черную дверь. Не открывают. Симпатичный парень на улице вдруг спрашивает: а вы договаривались? Узнает, что из газеты, и замолкает. Я продолжаю тупо стоять под дверью. Через четверть часа неприступная преграда открывается, на пороге появляется бородатый мужчина в дорогом синем костюме.
- Я из газеты, пишу об Андреевской церкви. Мне нужен ваш комментарий, - выпаливаю наугад, надеясь, что это и есть митрополит Мефодий.
Обдав меня запахом чего-то очень вкусного, предстоятель с воодушевлением рассказывает:
- Зайдите к нам в воскресенье, и вы увидите, сколько приходит народа. Мы единственная церковь в Киеве, где нет людей старше 50 лет. Там такой крутой подъем, что приходит только молодежь. Она принимает ту духовную пищу, которая им нужна. Другие церкви завидуют УАПЦ, перешедшей полностью на служение подрастающему поколению. Будущее Украины зависит от молодежи, а тем «грибам» уже пора дать место нормальным людям 45-50 лет.
- Но музейщики утверждают, что на службу заходят только туристы.
- Я вам так скажу: церковь должна служить в то время, которое определяют люди. Зайдите в церковь, чтобы вас никто не видел. Мы читаем Священное Писание, а она (смотритель) чай жрет или газету читает. А когда люди заходят, говорит: это церковь неканоническая. Если бы Андреевская церковь работала 24 часа, как любая другая в Киеве, то люди были бы всегда. Мы же не можем их принимать раньше 10 часов. В церковь ходят люди, не имеющие миллионов. А они (музей. - Прим. авт.) пускают с 10 до 14 часов, а потом перекрывают. Народ идет в обед или после обеда. Вот вы придете с двумя дочками и должны будете заплатить 18 гривен за билеты на троих. Прикиньте, один человек должен выбросить на себя 180 гривен в месяц. А еще и свечку нужно взять, службу заказать. На молоко и хлеб не останется.
- Но ведь это памятник XVIII века… - пытаюсь заговорить об исторической и прочей ценности храма.
- Знаете, на ее стенах нет ни одной фрески, как в Кирилловской. Но пани Неля (Куковальская) такой борец за украинскую культуру, что боится там и пальчиком помахать: это принадлежит УПЦ. А за ней сила - тысячи депутатов. А кто мы? Ни депутатов, ни денег. Просто любим Украину и хотим за нее бороться. Я никогда не позволю обидеть женщину, но Куковальская при президенте говорит одно, а приходит сюда - и уже совсем другое. Она просто хочет, чтобы президент и Юлия Владимировна начали биться за церковь. Подлость. Если бы вы не записывали на диктофон, я бы такие факты навел!
- Но я сама видела современные иконы, вбитые вами в старинный иконостас.
- Минутку! Это - вранье. В православном чине такие иконы должны быть, никто их не вбивал. Они там были с дореволюционных времен. А мы взяли шило, нажали и возобновили дырочку. Эти иконы очень порядочные. А пани Неля пусть скажет, почему они 20 лет реставрируют иконостас и не могут его сделать. А у меня есть реставраторы, мои коллеги с международным признанием. Они по всему миру реставрируют, золотом выкладывают. Даже дворцы миллиардерам делали. Но Неля не хочет их допускать. Ей не нужна реставрация, она хочет, чтобы те средства были в ее руках. Я могу с вами поехать в Тернополь к крутому человеку. Он делает красно-белые дома. Он сказал: «Владыко Мефодий, там холм садится, я готов его сделать как подарок». А Неля сказала: «Пусть миллион мне переведет». Это было 7 лет назад. Она хочет руководить деньгами.
- Вы берете на себя всю ответственность за реставрацию?
- За все! У нас есть люди крутые, которые готовы все на себя взять, но деньги они никогда не передадут Неле. Уже Ахметов передал. Знаете, тот с Донбасса. Там они до сегодня порядок не наведут. А в Киеве есть полно людей, желающих вложить деньги в реставрацию.
|
- Они будут договариваться со специалистами из «Укрреставрации»?
- Нет, у них самих есть все допуски, и они сами готовы реставрировать за свои деньги.
- А можете имена назвать?
- Нет, нужно их личное разрешение. Но это очень солидные люди.
- Но ведь из-за службы пол в церкви закапали воском, позолота уже закоптилась.
- Вы не туда смотрите: под каждой свечкой есть специальный ковер. А все сбереглось, потому что воск защитил иконы и свечи.
С этими словами митрополит берет со столика красивую фигурную свечу и откусывает ее у основания.
- Вот, попробуйте и вы!- предлагает мне остаток. От неожиданности тоже откусываю от свечи, почувствовав во рту настоящий воск. Без удовольствия пережевывая продукт деятельности пчел, слушаю собеседника.
- Разве может церковный человек навредить церкви? Для меня Андреевская церковь - это все. В 1918 году ее передали автокефальной церкви, в 1942 году - опять. Бог все делает, чтобы отдать нам эту церковь. Из всех религиозных объединений Украины кто еще положил на алтарь свободы жизнь? - говорит священник.
«Нас обзывают бандеровской церковью»
Митрополит объясняет, почему он против концертов: не хочет, чтобы артистки сидели в открытой одежде перед иконами и чтобы за концерты с людей брали деньги. Меня поражает его открытость и готовность парировать на любую претензию. Не скрою, священник вызывает у меня больше симпатии, чем чопорные дамы из администрации заповедника.
- А музея у нас быть не может. Это живая церковь, я же - не экспонат. Если хотят рассказывать об истории, то только по разрешению министра строительства. Не музей должен руководить, а министр. Но лекций там не может быть, а то завтра начнется антирелигиозная пропаганда. Про нас говорят: бандеровская церковь. Андреевская церковь - единственная, принадлежавшая нам в Киеве. Да еще Набережно-Никольская… На нас нападают, чтобы УАПЦ не имела центра. Нас стреляли и убивали…
Проникнувшись состраданием, с почтением выслушиваю жалобы на людей, не согласных с идеей ликвидации музея. Из-за воска во рту вопросы почти не задаю, а выплюнуть в апартаментах священника не решаюсь. Но тут раздается звонок мобильного, и митрополит, доверительно сообщив, что это из Секретариата президента, уезжает на автомобиле.
А я спускаюсь к музею лично проверить все претензии главы церкви. Увидев гордый профиль творения Растрелли, вознесшийся над древним Боричевым спуском, понимаю, почему возникло такое противостояние. Ведь такой красавицы нет нигде в мире! Лебединая песня великого архитектора, плод вдохновения золотых имен русской культуры XVIII века - московского строителя Ивана Мичурина, петербургских художников Алексея Антропова и Ивана Вишнякова. Вот и ЮНЕСКО готово занести ее в списки культурного наследия мирового значения.
Попадаю на начало службы. Первое, что поражает, - исчезновение ощущения былого величия храма. Грязный, закапанный воском пол заставляет забыть, что он выполнен из драгоценного каррарского мрамора. А появление современных икон у алтаря вообще нарушает целостность барочного интерьера XVIII века. Мало того, иконные лавки с крестами и свечами, примостившиеся у входа, закрывают лепку. Кажется, что и позолота почернела. А сияющие резные ангелочки, которыми я всегда любовалась, превратились в негров. Что и говорить: гордая Андреевская святыня приобрела черты приходской церкви. А вот и смотритель с жалобой: показывает трещины в стенах, тряпкой снимает копоть со стекол двери.
Золотые ангелочки от копоти превратились в негров
Когда появляется на службу отец Игорь, в пределе стоят всего несколько туристов и две женщины в платочках.
- Вы прихожанки? - спрашиваю.
- Нет, мы обычно ходим в Михайловскую, а сюда зашли по пути…
В полупустом помещении служители начинают молебен. Люди заходят, ставят свечи, стоят две-три минуты и выходят. Через тридцать минут в помещении уже нечем дышать. Поделиться впечатлениями захожу к заведующей филиалом «Андреевская церковь» Жанне Литвинчук. Она смотрит на меня все понимающими печальными глазами.
- Наверное, таки отдадут, не отстоим, - обреченно предполагает музейщик с огромным стажем. - И что с ней будет? Там ведь ежедневно горит до 300 свечей. Вот вам священник дал свечу хорошую, восковую. А в храме продают парафиновые. Реставраторы сетуют, что такую копоть вообще отчистить нельзя. Она въедается в живопись, из-за чего та покрывается кракелюром (трещинами) и отпадает. А ведь Андреевская долго реставрировалась: с 1992 года по 2000-й. Было потрачено более 4 миллионов гривен. По вопросам охраны и реставрации наш музей сотрудничает с Институтом геологии Украины и «Укрреставрацией». Нужно постоянно следить за дренажной системой, смотреть за уровнем воды в холме. Уже увеличились старые и появились новые трещины: как в самом здании, так в стилобате.
Как к третейскому судье, обращаюсь к главному художнику-реставратору «Укрпроектреставрации» Инне Дорофиенко.
- Да, памятники, переданные церкви, в нашей стране совершенно бесконтрольны, - подтверждает Инна Пантелеевна. - Уникальные росписи в Спасо-Преображенском соборе Днепропетровска были переписаны, так как современным служителям культа они не понравились. Та же ситуация повторилась и в Почаевской лавре. После передачи храма под действующую церковь вся древняя роспись была замалевана. А в Кирилловской церкви, используемой УПЦ совместно с музеем, от священников звучат упреки: мол, росписи Врубеля не отвечают канону, и его нужно зарисовать. Вывод один: церковь не в состоянии сохранить культурное наследие культового характера для будущих поколений.
|
Получается, что и Андреевской церкви после полной ее передачи УАПЦ тоже грозит подобная участь.
Вопрос о принятии в реестр ЮНЕСКО Кирилловской и Андреевской церквей должен рассматриваться в июле этого года в Квебеке. То есть страна берет на себя всю ответственность перед миром за сохранение уникального памятника. Как же она будет это осуществлять, отдав его в полное владение организации, отделенной от государства?
- Мы с церковью не можем договориться. Так сложилось, что сейчас нужен специальный орган, регулирующий отношения между музеями и действующими храмами: чтобы не сталкивать нас, - предполагает Жанна Литвинчук (завфилиалом «Андреевская церковь»). И рассказывает о зарубежном опыте, где наука и культ не ругаются, а вместе опекают Божий дом. И мне становится так жалко родную Андреевскую… Ну почему, действительно, не отпустить ее на пенсию? Ведь наработалась, уцелела от пожаров, сохранила все свои святыни. Пусть бы просто стояла и радовала всех: и верующих, и атеистов. Ведь помолиться в святом месте можно, даже если там работает музей.
А КАК У НИХ?
- Сионская горница в Иерусалиме, где состоялась Тайная вечеря, - музей.
- Капелла дела Скровенны в Падуе (Италия) - музей, вход по билетам.
- Все храмы Равенны (Италия) - только музеи, вход по билетам.
- Собор Парижской Богоматери - церковь-музей, вход по билетам.
- Святая София в Стамбуле - с 1934 года только музей, вход по билетам.
- Церковь святого Георгия в Салониках (Греция) - совместное использование музеем и епархией.
- Малая митрополия в Афинах - совместное использование.
- Собор Василия Блаженного в Москве - совместное использование.
0
