Неунывающий Буба с киевского Евбаза
ДЕБЮТ ПЕРЕД УРКАМИ
С тех пор как комедийный артист Сичкин сыграл роль куплетиста-одессита в двух комсомольских боевиках о "неуловимых мстителях", для всех зрителей он прочно стал Бубой Касторским. Но если его герой приветствовал публику словами: "Я одессит, я из Одессы, здрасьте!", то актер Сичкин мог бы смело сказать: "Я киевлянин!"
Книгу своих воспоминаний артист начал таким каламбуром: "Я родом из Киева. По происхождению дворянин, так как родился во дворе". Теперь уже трудно сказать, по какому именно адресу появился на свет будущий Буба. Очевидно, это был один из утраченных ныне старых домов квартала по бульвару Тараса Шевченко между переулком Белинского и улицей Олеся Гончара. Ведь сам Сичкин иронически вспоминал: "Справа от нашего двора был Евбаз, еврейский базар - культурный центр города, напротив - колония малолетних преступников, высшее учебное заведение закрытого типа. Неплохое окружение выбрали родители для моего воспитания".
Теперь на месте Евбаза - цирк на площади Победы, а в стенах бывшей колонии малолеток действует Академия адвокатуры (бульвар Тараса Шевченко, 27)…
Отец-сапожник умер, когда Боре было всего четыре года. Семья переехала, поселившись возле другого базара - Троицкого, который находился перед нынешним НСК "Олимпийский". По рассказам Сичкина, "когда базар к вечеру стихал, там собирались карманники, домушники, налетчики и их возлюбленные". Перед этой аудиторией малыш - будущий Буба - дебютировал как актер с танцами и куплетами.
Детство Бориса пришлось на тяжкие, порой голодные времена. Но принцип "я не плачу, я никогда не плачу" бесшабашный пацан, очевидно, принял для себя еще тогда. Неистощимый на выдумки Сичкин взял на себя в школе общественное поручение: устроить опытный огород. Он попросил всех учеников принести фасоль, помидоры, огурцы, картошку, заодно рис и вермишель. Все это Боря унес домой, и его семья в тот день пообедала вкусным супчиком. А потом он пожаловался в классе на неурожай и предложил повторить…
|
НА РУКАХ У ВОЖДЯ
Возле Троицкого рынка размещался так называемый Красный стадион - предшественник "Олимпийского", а рядом с ним в старом павильоне Всероссийской выставки 1913 года действовал Дворец физкультуры (не сохранился). Боря Сичкин страстно увлекался спортом и старался не пропустить ни одного состязания.
Однажды его внимание привлек турнир по борьбе. В нем участвовал чемпион Союза киевлянин Арон Гонша - по описанию Сичкина, "здоровый человек, внешне напоминавший гориллу; у него везде росли волосы: в ушах, на лбу, на груди, на ногах, на спине, даже на ботинках, а на голове - ни грамма". Борису во что бы то ни стало хотелось попасть во Дворец физкультуры, но не было ни билетов в кассе, ни денег на них.
Когда уже дали звонок к началу, мальчишка извернулся и бегом бросился в зал мимо контролеров. За ним помчались сразу несколько охранников. "Повернувшись к ним и увидев красные злые лица, - рассказывал Сичкин, - я не нашел ничего лучшего, как подбежать к первому ряду и сесть на руки к пожилому абсолютно лысому человеку, умоляя его защитить от гнавшихся за мной людей". Тот сделал преследователям знак успокоиться, и они застыли на месте. Так и просидел Боря весь турнир на руках лысого человека. В конце соревнований он взял своего "опекуна" за руку и вышел с ним на улицу, а уж там "включил третью скорость"...
|
Спустя некоторое время мальчик пошел на первомайскую демонстрацию - и увидел своего спасителя на трибуне! То был Станислав Косиор, вождь украинских большевиков, первый секретарь ЦК КП(б)У!
ТАНЕЦ ПОД "МЕССЕРШМИТТАМИ"
Юноша был прирожденным танцором. Пожив немного в цыганском таборе, он профессионально освоил их танцы и потом успешно подрабатывал, исполняя цыганочку на базарах. Среднюю школу он так и не окончил, зато наверстал свое в искусстве. С 15 лет Сичкин состоял в Ансамбле народной песни и танца УССР, репетиции которого проходили в помещении нынешнего Дома актера на Ярославовом Валу, 7. Одновременно он учился в хореографической школе на Красноармейской, рядом с Театром музкомедии.
Суровым летом сорок первого знаменитый хореограф Павел Вирский пригласил Бориса в Ансамбль песни и пляски Киевского военного округа. И молодой Сичкин оказался во фронтовом коллективе артистов. Ансамблю не раз приходилось выступать недалеко от линии фронта. Однажды под Ромнами (сейчас - Сумская обл.) актеры едва не попали в окружение. Дорога была размыта дождем, машины буксовали, сверху атаковали "мессершмитты". У многих опустились руки. Но в этот момент Борис неожиданно пошел по грязной дороге вдоль колонны с танцем и песнями! И его энергия передалась другим. Люди заулыбались, их действия стали осмысленными. Машины удалось вытащить, колонна двинулась и благополучно добралась до места. Сичкина наградили медалью "За боевые заслуги".
В послевоенные годы артист жил в Москве, сыграл в кино десятки острохарактерных ролей, в том числе и Бубу Касторского. А потом… любимца публики бросили за решетку. Он оказался заложником каких-то административных разборок по поводу концертов. Целый год его продержали в КПЗ. Но когда дело дошло до суда, обвинение против Сичкина рассыпалось. Во время его выступления на процессе весь суд умирал от смеха - его показания больше напоминали юмористический концерт. Однако актер решил в дальнейшем не испытывать судьбу - и эмигрировал в Америку. Умер от инфаркта десять лет назад в Нью-Йорке. Но прах Бориса Сичкина был перезахоронен в Москве на Ваганьковском кладбище.
|
БЫЛО ДЕЛО
Розыгрыш для Тарапуньки
С теплотой и симпатией Сичкин рассказывал о своем товарище по армейскому ансамблю Юрии Тимошенко, который выступал в сатирической роли банщика Мочалкина с партнером Ефимом Березиным - поваром Галкиным (позже их дуэт в образах Тарапуньки и Штепселя прославится на всю страну).
В дни Великой Отечественной Тимошенко был застенчивым долговязым парнем, ужасно страдавшим от того, что на его фигуре плохо сидела военная форма.
Сичкин не утерпел и однажды обратился к Юрию: "Ты читал газету "Красная Звезда"? Вводится новая форма для военнослужащих артистов! Специальный фасон: брюки из синего полотна, черные туфли, китель защитного цвета на двенадцать пуговиц, знаки различия - золотые лиры..."
Тимошенко пришел в восторг и побежал делиться своей радостью с коллегами. Но его быстро остудили: "Юра, кому ты поверил?!"
0
