Разминуться с семьей страшнее смерти: мариупольчанка 20 дней прожила в подвале с осколком в теле
«Сынок, не бойся, это машина едет. Все хорошо, это не война…» - успокаивает Настя трехлетнего Максимку. Месяц назад они чудом покинули опустошенный, выжженный Мариуполь и сейчас нашли приют в Тернополе.
Кроме страшных воспоминаний о днях и ночах, проведенных под взрывами, Настя сохранила осколок снаряда, который 21 день проносила в своем теле.
Не успела похоронить брата
- Я родилась в Мариуполе, здесь встретилась с Сережей, здесь родился наш сын. Мы слышали, что может быть война, но не хотели в это верить, - говорит Настя.
Конец февраля стал для них тяжелым вдвойне – 27-го числа от болезни умер брат, которого семья даже не смогла похоронить. За город уже велись бои, на похороны некому было выдавать документы.
- В середине марта, когда обстрелы чуть стихли, муж с сестрой ходили в больницу, но там сказали, что никаких справок не будет, никого нельзя опознать, трупов так много, что они лежат просто кучей.
Только когда вырвались из Мариуполя, узнали, что брата похоронили в общей могиле.
Что такое «война пришла в дом», семья Макеевых наглядно поняла 4 марта.
- В этот день начался сильный обстрел нашего микрорайона. То ли из «Градов», то ли из минометов, я не могу точно сказать. Днем раньше снаряд прилетел в крышу соседнего дома, у нас был сильный хлопок. Но все равно казалось, что в квартире на первом этаже достаточно безопасно, и мы не спустились в подвал – устроились в коридоре. Если бы спустились, все были бы живы…
До войны: уверенные и счастливые. Фото: семейный архив
Снаряд взорвался напротив квартиры
В этот вечер в квартире Макеевых находились восемь человек – шесть взрослых и двое детей. Пришла сестра с 8-летним племянником, приехала тетя с двоюродным братом Насти, чтобы поддержать ее маму после смерти сына.
- Мы сидели в полной темноте, в коридоре горела только свечка. И вдруг яркие вспышки, грохот. Два снаряда попали в дом на 7-м и 9-м этажах, еще один разорвался, угодив в дерево напротив нашей квартиры. Все осколки полетели в окна, рикошетили от стен. Мы с детьми сидели, укрывшись одеялами. Брызги горячего металла вклеились в ткань.
Настя говорит, что взрывом всех контузило, пару секунд она ничего не слышала, кроме сильного звона в ушах. В то же время почувствовала сильное жжение в ягодице.
- Даже показалось что сейчас сломается позвоночник. Когда немного пришла в себя, увидела, как двоюродный брат клонится со стула. Они с его мамой и моим мужем были в другой части коридора. Первым опомнился мой Сережа – перевел всех в комнату на другой стороне дома, накрыл матрасом.
Потом помог тете перетащить брата на диван. Осколок попал ему в висок и перебил вену.
Несмотря на продолжавшиеся обстрелы, Сергей вышел из дома, чтобы посмотреть, открыт ли подвал. И скомандовал всем бежать туда. Настя схватила сына и побежала.
Всю ночь истекал кровью и умер под утро
- Да, вот так побежала с раной в ноге, - отвечает она на вопрос. – Это шоковое состояние. Позже я говорила с людьми, попавшими под обстрел. Так вот у них было то же самое. Одна женщина, получившая сквозное ранение в ключицу, даже не поняла, что с ней произошло.
В квартире осталась только тетя, которая все пыталась зажать кровоточащую рану сына.
- Она кричала в окно: помогите! Но некому было помочь. Не было связи, не было врачей, не было вообще ничего, - продолжает Настя. – Немного позже тетя тоже спустилась к нам в подвал. Муж предложил отвезти брата в больницу на машине. Но это смертельный риск: включить фонарик или фары в комендантский час означало сразу стать мишенью с той или с нашей стороны. Тетя отказалась подвергать опасности Сережу.
34-летний мужчина истекал кровью всю ночь и умер под утро. Его похоронили под окнами дома через 11 дней, когда немного оттаяла скованная мартовскими морозами земля и чуть стихли обстрелы.
Мариуполь - Возле дома Насти. Фото: семейный архив
Готовили на кострах, кипятили дождевую воду
Утром 5 марта машину Макеевых взяли украинские военные. Что случилось с ними, Настя не знает. Спустя несколько дней автомобиль нашли в нескольких кварталах – он был разбит снарядом. Но бойцы ВСУ выполнили свое обещание – привезли врача из единственной работающей в городе больнице.
- Доктор сказал, что не может на месте определить, есть ли в теле осколок. Настаивал, чтобы ехала в клинику. Но я отказалась. Жутко боялась разминуться со своей семьей. Это было гораздо страшнее, чем умирать. У меня была большая рана, но, к счастью, не задело артерию.
Перевязывала, обкладывалась бинтами, пользовалась тем, что было в домашней аптечке.
Подвал стал вторым домом для всей семьи и для многих жителей многоэтажки. Сюда притащили матрасы, подушки, одеяла, посуду. Готовили во дворе на кострах.
- В первые же дни нашу квартиру кто-то взломал, вынес всю еду и воду. Мужу случайно удалось отбить у одного из мародеров 20-литровую баклажку, но она быстро закончилась. Собирали, кипятили и пили дождь, топили снег, слили всю жидкость из системы отопления в своем доме, а потом в соседнем детском садике. Мужчины под обстрелами ходили за едой на склады, которые до этого уже вскрыли военные, - вспоминает Настя. – Были дни, когда даже нельзя было выйти во двор, чтобы разжечь костер. А было так, что стоишь, готовишь, а вокруг пах-пах-пах – это от наших. А потом как бабахнет рядом – это от них. И все бегом в подвал.
Авиаудары – это просто ад
- Самое страшное – это авиаудары. Это просто ад! В 3000 метрах от нашего дома авиабомба выбила целый подъезд – от 1-го до 10-го этажа. Людей засыпало в подвале. Кто-то выбрался, а те, которые под подъездом были, остались. Об этом нам рассказала бабушка, которой удалось спастись. Потом она пряталась в подвале дома, который горел. Потом пришла сюда. Я очень боялась, что и нам придется вот так скитаться по подвалам. Тоже было ощущение при авиаударах, что дом вот-вот рухнет.
Жить без всего, что дала человечеству цивилизация – это огромное испытание. Без электричества, без проточной воды, без телефонной связи. Коммуна из подвала экономила даже свечи, мастеря лампадки на подсолнечном масле. Снятыми с автомобилей аккумуляторами пытались заряжать мобильные телефоны в надежде, что проскочит связь.
- В нашем доме интернет иногда ловил на 8-м этаже. У меня есть сестра за границей, которая ничего о нас не знала больше 20 дней. Сережа послал ей сообщение с расчетом, что когда-то оно дойдет.
Так пришло спасение.
Тот самый осколок, который врачи извлекли в Запорожье. Фото: семейный архив
«Мама, у меня нет пушки, чтобы стрелять в войну!»
Из-за границы сестра нашла людей, которые согласились вывезти большую семью Макеевых из Мариуполя.
- Не поехала только тетя. Она осталась, чтобы найти свою дочку и перезахоронить сына, - говорит Настя. – Всех остальных волонтеры вывезли сначала в реабилитационный центр, где собирались беженцы, а потом повезли в Запорожье. Через два десятка российских блокпостов, где мужа каждый раз раздевали до трусов, проверяя, нет ли «нацистских» наколок. Мы ехали в ржавом «бусике», который заводился с «толкача», без окон и без кресел. Сидели на сумках. Я отдала сынишку сестре на руки, потому что не могла его удержать. Сильно немела здоровая нога, на которую приходилась нагрузка, а в раненой что-то резало изнутри.
В Запорожье добрые знакомые отдали Макеевым целую квартиру. На следующий же день Сергей отвез Настю в больницу, где врачи вынули из бедра этот проклятый осколок.
- Мы провели месяц в Запорожье. Благодаря гуманитарной помощи имели все необходимое. Тут наша семья разделилась. Родные уехали к сестре за границу, а мы с мужем и сыном в Тернополь – тоже к нашим родственникам. Когда мы жили в Запорожье, в завод прилетело две ракеты. Сильные взрывы раздались в семь утра. Я проснулась, а ребенок плачет: «Мама, у меня нет пушки, чтобы стрелять в войну!». И я тоже расплакалась…
Сейчас Настя нежно и терпеливо объясняет сыну, что теперь не нужно бояться шумных звуков – это не бомбы и не самолеты. Но в Тернополе тоже объявляют воздушные тревоги…
