Вырвавшиеся из Мариуполя: Мы много раз приходили к взорванному драмтеатру, отсюда обещали эвакуировать людей
Впрочем, как оказалось, надежного в мире вообще мало. Мариупольчане Юлия и Олег Гордиенко (имена изменены по просьбе наших собеседников), с одной стороны, испытывали человеческий страх перед оружием, которым их пытались убить больше двух недель. С другой – понимали, что если город сдадут оккупантам, найдутся бдительные граждане, которые укажут на них пальцем: оба супруга в свое время работали в украинских правоохранительных структурах. Никого бы не волновало, что они уже давно на пенсии, что дали о себе знать старые болезни – указали бы как на неблагонадежных и с концами.
Поэтому убегали из родного города в ночь, бросив в сумку документы, пару футболок и носков. Понимали, что придется ехать через оккупационные блокпосты, поэтому пришлось оставить дома разряженные мобильные телефоны – решили не рисковать, ведь там были контакты людей, которые «светить» было совершенно ни к чему.
- Мы просто забыли, куда сохраняли контакты – в телефон или на сим-карту. Поэтому оставили трубки дома, выдрав оттуда симки и спрятав их под стельку обуви. Мы сделали правильно – на блокпостах мобильные телефоны у людей забирали, подзаряжали, смотрели телеграм-каналы, контакты, фотографии… Если бы увидели наши контакты – мы бы остались на той дороге возле поселка Мангуш навсегда, - говорит Юлия.
Взрыв – и женские крики, кого-то убило или ранило
По словам мариупольцев, несмотря на то, что с 2014 года они знали о войне не понаслышке и даже участвовали в самообороне Мариуполя, вместе с другими горожанами рыли рвы вокруг города, чтобы не допустить наступления со стороны уже оккупированного Донецка, им не верилось, что будет так, как и произошло.
- Рано утром 24 февраля я проснулся, спросонья нащупал телефон, открыл ленту новостей (интернет-зависимость, каюсь!) и сразу разбудил Юлю. Сказал: «Вставай, война началась». Она решила, что речь о чем-то другом, типа «война с плохо открывающимся краном». Следующий час мы просто молча сидели в интернете, пытаясь переварить, что мы только что увидели. Потом война добралась до Мариуполя, но не со стороны Донецка, а сверху, - рассказывает Олег.
Супруги силятся вспомнить, как это было число, но их воспоминания сжаты до секундных отрезков, и уже не до дат. Взрыв за окном – они в подвале – снова взрыв – костер во дворе – черный закопченный бок соседнего дома – взрыв… Не числа и не дни, а проблески пред глазами прежней и нынешней жизни.
- Самолеты, как в кино про войну. Бросают бомбы.
По одной никогда не бросали, несколько, штуки по три или четыре. Если бомба упала близко – бьет по ушам. Еще стреляли снарядами. Взрыв – и женские крики, кого-то ранило или убило. И постоянный хруст стеклянной крошки под ногами – в нашем доме почти у всех вылетели стекла из рам, - вспоминает Юля. – Это самый страшный для меня звук теперь. Взрыв, он раз – и все. А хруст постоянный, стекло впивается в ботинки, ты ходишь - и хрустишь, хрустишь…
Электричество исчезло вместе с водой. Супруги спускались в подвал – коротать дни и ночи в своей квартире на втором этаже под звуки непрекращающихся обстрелов им было уже невыносимо. Но однажды пришли люди из соседнего двора, просили помощи – часть дома завалилась после попадания снарядов и накрыла подвал с людьми. Чудом удалось вытащить всех.
- После этого мы вернулись в свою квартиру и решили, что будем только тут. Питались в основном всухомятку, но вместе с соседями варили картошку из припасов, делились кто чем. В прихожей набросали подушек, одеял, покрывал – она у нас просторная и с кухней разделена хорошей стеной, поэтому нам показалось, что это безопасное место. Мы накрывались всеми покрывалами, потому что было очень холодно и пытались заснуть. Бесполезно! Каждый час нас будили звуки бомбежки. Сейчас у нас проблемы со сном, мы просыпаемся как по графику бомбежек – каждые час-полтора, - говорит женщина.
Тех, кто пытается эвакуироваться, оккупанты «трясут» - отбирают мобильники. REUTERS/Alexander Ermochenko
Люди выезжали в домашних тапках, взяв только ключи
Супруги не оставляли попыток уехать – ходили к драмтеатру, когда объявили первую попытку эвакуации, однако уехать тогда не удалось – зеленый коридор отменили.
- С самого первого дня войны жители ждали сообщений об эвакуации. В Мариуполе оставались еще сотрудники ГСЧС и Патрульной полиции, работали больницы и скорая помощь. Но полицейских не хватало, чтобы объехать весь город и сообщить о том, будет эвакуация или нет.
Все спрашивали друг у друга, у военных, у тех же полицейских, но конкретики не знал никто. И тогда самые отчаянные начали искать выход из города сами, начали выезжать в сторону приморских поселков. Кое-где пробивалась мобильная связь, и можно было узнать, кто как выезжал. Но с каждым днем в городе становилось все опаснее, возрастал риск попадания снарядов и бомб в наш дом, в нашу машину, без которой мы бы не обошлись.
И однажды в конце очень тяжелого дня, когда бомбы падали на нас каждые 20 минут, мы сказали себе: «Если не сегодня – то никогда». Собрались за десять минут, подхватили трех соседей, которые сели в машину вообще в чем были – и двинулись по проспекту Нахимова на выезд. Мы ехали одни, повязав на ручки дверей белые тряпочки, означавшие, что в машине едут мирные люди. По пути к нас присоединялись автомобили таких же отчаянных и отчаявшихся людей. Люди ехали в домашних тапках и спортивных костюмах, взяв с собой только ключи от квартиры и какие-то деньги, - рассказывают супруги Гордиенко. – На том же проспекте Нахимова мы вдруг увидели… пони. Просто по пустой разбитой улице шли два пони, видимо, из аттракционов. Это было жутко, нам казалось, что мы сходим с ума…
Семья ехала, можно сказать, наобум – просто чтобы уехать подальше от этого ужаса. Виляя и объезжая воронки от взрывов, автомобили чудом выехали за пределы города – и были остановлены на блокпосте оккупантов.
Мы сбились со счета, сколько раз нас останавливали, обыскивали, переписывали наши данные. Пытались развернуть и отправить в сторону Ростова, недовольно комментируя: «Что все в это Запорожье едут, как будто там медом намазано?» Сообщали, что пришли «защищать» жителей Мариуполя. Мы ничего им не отвечали, конечно, - попробуй что-то скажи человеку с оружием. Но когда отъехали подальше – дали волю эмоциям, гневу. «Защитили» нас от нормальной жизни, от нашего дома, работы, друзей! – восклицает Юлия.
После того что мы пережили, в укрытие не бегаем
Ночевка в Бердянске, бессонная ночь – и звуки войны, доносящиеся из Мариуполя. Снова долгие часы пути, объезды заминированных дорог и полей – и вдруг в одном из сел зазвучал такой родной украинский язык, замелькали флаги. У Юлии тогда даже брызнули слезы – она ощутила, что находится на подконтрольной Украине территории.
- Как говорят, на меня «накатило»: одновременно чувство облегчения, радости - и горя от утраты дома и всей прежней жизни. Когда мы увидели снова свет, горячую воду и газ, которые отсутствовали в нашей жизни больше двух недель, поняли, что наш ад остался позади. Увы, мы ошиблись, ад продолжился, - грустно констатирует Олег. – У нас обострились все хронические болезни, выяснилось, что у нас серьезное обезвоживание, страшная бессонница, мы постоянно просыпаемся ночью по нескольку раз. Мы находимся в одном из городов, где звучат сирены воздушной тревоги, но в укрытие мы не бегаем. После того что мы пережили, нам кажется, что уже хуже не будет. Так что мы сидим в квартире и пытаемся справиться со своими психологическими проблемами. Нам помогают друзья, нас одели, обули и накормили. Придем в себя и будем думать над каким-то нашим будущим. Пока планировать дольше, чем на день-два, мы ничего не можем…
Когда Гордиенко уже покинули Мариуполь, пришло страшное известие о бомбежке драмтеатра, в котором укрывались люди.
- Там находилось больше тысячи человек, причем не только в укрытии, но и на этажах. В день трагедии около 100 человек возле здания стояли в очереди за кипятком. Бомба упала – пострадала правая задняя часть здания, она завалилась. Те, кто был в очереди, они погибли. Те, кто на верхних этажах, были ранены, а вот те, кто был в тот момент в убежище, они выжили, - рассказывает Юлия. – Всего, говорят, погибли 300 человек. Это настолько страшно, что я не могу себе представить, что там творилось.
На вопрос, где все эти дни находились представители городской власти, супруги опускают глаза. Говорят, что видели ранним утром движение небольшой колонны автомобилей с затонированными стеклами и потушенными фарами в сторону выезда из города – возможно, это выезжали сотрудники мэрии, а может, там вывозили и мэра Мариуполя. Точно сказать не могут, но уверены – чиновники покинули город в самые первый дни войны.
