Жена среднего брата Бориса Моисеева зарится на наследство певца?
Только в двух местах вспомнил о маме. Об отце и братьях и других родных ни слова.
А тут в Могилеве объявилась невестка Моисеева - Светлана Карбах. Сама позвонила в редакцию и заявила: "Моя дочь и мой муж бросили меня. Если у вас есть возможность связаться с Борей, скажите, что я готова выйти за него замуж. Я помогу ему в Германии с лечением, а он дом мне пусть отремонтирует".
Звучит странно. Но мы все-таки решили съездить на родину артиста в гости к его золовке. И, оказалось, не зря...
"Хочу оформить участок с могилой свекрови на себя"
В Могилев из Германии Светлана Владимировна, жена среднего брата Бориса Моисеева, Марика (вместе прожили 36 лет), приезжает каждый год. Проведать свою 90-летнюю маму, сестру и могилу свекрови Гени Борисовны Моисеевой.
-Вот, смотрите! Видите, на какую могилу я приехала, а какая она стала после моей уборки, - Светлана встречает нас с фотографиями в руках. - Я плитку сама у могилы положила, чтобы легче убирать было. Со своей сестрой два цветника там посадили.
-А в прошлом году, когда мы ездили с Борисом в Могилев, он сказал, что платит ежемесячно старожилам кладбища, чтобы те прибирали могилу?
-Сейчас я вам позову "девушку", которая вместе с моей сестрой все 20 лет смотрят за могилой Моисеевой Гени Борисовны, - Светлана зовет в гостиную свою 90-летнюю маму Валентину Яковлевну. Оказывается, что Валентина Яковлевна для мамы Бориса Моисеева не только сватья. Они еще были лучшими подругами. Вместе работали на кожевенном заводе, вместе ездили отдыхать. А по выходным Геня Борисовна пропадала с Борисом у них дома.
-Мне как-то достучаться до Бори надо. Попросить, чтобы он официально написал в похоронное бюро, что согласен перерегистрировать участок с могилой матери на меня. Одного заявления от Марика мало, - невестка показывает папку с документами. - Ну, или пусть Боря скажет, чтобы ее могилу огородили отдельно. Она же лежит сбоку, а там еще целых три места. Разговора о том, где (если что) хоронить самого Борю, у нас никогда не вставало. Ну, если бережет эти места для себя, то пожалуйста. Никто не против!
-А вы кого там хоронить собрались?
-Пусть будут места для меня, для мамы и для моей сестры. Ну, у нее муж болеет, и похоронить ближе к даче было бы для нее хорошо. Я сама не могу добраться, дозвониться до Бориса. Когда с ним беда прошлой зимой случилась, я хотела ему предложить помощь свою. Оформить брак! Получил бы немецкое гражданство. В Германии специалисты хорошие. Ну, а мне помог бы дом отремонтировать.
-А Марик что?
-С ним я развелась десять лет назад. Сейчас практически не общаемся. Он в Канаде живет с новой женой. Людка-литовка - ее Борис так называет. Она танцевала у него еще в первом составе балета "Экспрессия". А я сейчас живу одна, в старом доме. Дочка и внуки со мной не общаются. Пенсия у меня всего 65 евро. Плюс ежемесячное пособие - 350 евро. Налог за дом заплатить, страховки...А жить за что? Вот и прошу помощи у Бориса. Борис знает, что только я ухаживала за его матерью, когда она заболела. Со старшим сыном Толиком Геня Борисовна не общалась. Нисколько он ей не помогал. Наоборот, когда Гене Борисовне отрезали левую ногу из-за гангрены, которая образовалась на почве сахарного диабета, Толик перебрался со своей семьей жить в Литву.
|
"В школе Борис стеснялся своей матери из-за ее полноты"
-А Борис? Его не волновало здоровье матери?
-Ну что о нем говорить?! Боря только начинал карьеру свою строить. А Марик и Толя на месте, в Могилеве. Хотя уже тогда между братьями контакта не было. Ревность, зависть... Марик постоянно упрекал Бориса по телефону, почему тот мать не заберет к себе в Москву. Просто в детстве Борис постоянно говорил Гене Борисовне, что, когда он станет большим и знаменитым, наймет ей служанок. И Марик припомнил, что говорил Борис ребенком. И через какое-то время Борис вообще перестал звонить. И когда мы после смерти Гени Борисовны перебрались жить в Канаду, Марик сам не общался и мне не разрешал звонить Боре. А он как раз в то время объявил о своих голубых наклонностях. Марик это презирал, стыдился...
Для старшего брата Толика самой последней каплей стало, когда мы еще в Могилеве купили себе новые "Жигули". А у него с женой - "Запорожец". Тогда Толик со своей Валей приехали к Гене Борисовне с претензией, мол, ты деньги дала им на машину?! А Геня Борисовна, как потом мне рассказывала, засмеялась и сказала: "Да! Я дала!" И Толик ответил ей: "Все! Знать тебя больше не хочу". Был такой большой эгоист с рождения.
- А что отец?
-Отец бросил их сразу после войны. Ушел в другую семью в Литве.
-Гене Борисовне было 40 лет, когда появился Борис. Она рассказывала мне, что дружила с парнем из Бобруйска. Он приезжал к нам за кожей на завод, - вспоминает 90-летняя подруга Гени Борисовны, Валентина Яковлевна. - Василь его звали. Он был хохол. С чубом большим таким. Я думаю, так получился Боря! Помню, что когда Боря оформлял свою первую поездку за границу, он написал у себя в документах, что его отец Толкач Михаил Харитонович (отец Толика и Марика). И он специально ездил к этому Толкачу в Литву, чтобы тот написал расписку, что как отец он разрешает ему выехать. А про того Василя Геня больше мне ничего не рассказывала.
-В книге своей Борис написал, что "мама привезла меня на кожевенный завод. И кто-то взял рулон, в который я был закутан, и кинул меня в обойму. Мама подставила руки, и ей пальцы перерубило…"
-Не правда! Борис и про кольцо там какое-то напридумывал. После войны денег не было. И если бы оно и было, то Геня променяла бы его на кусок мяса, - считает Валентина Яковлевна. - Маленьким Боря практически круглосуточно жил в яслях. Учиться в школе не любил. Писали с ним сочинения. Когда учился в хореографическом в Минске, я дважды ездила на родительские собрания. Он стеснялся своей матери, Геня Борисовна полной была.
|
"Глухонемому, который избил Геню Борисовну, дали штраф 300 рублей"
-А та история с глухонемым, который якобы убил маму Бориса. Говорят, тоже выдумка...
-Это история случилась, когда она жила уже отдельно у себя в квартире. Передвигалась на костылях. От протеза отказалась. Больно с ним ей ходить было. Марик в ее квартире сделал все приспособления: стул, столик маленький для еды, в ванной комнате веревку к потолку прикрепил, чтобы она могла держаться, и сиденье поперечное поставил, - рассказывает Светлана. - За несколько минут до случившегося я была у нее. Принесла лекарства. И когда я уходила, сказала, чтобы она закрыла двери за мной. Замка не было. Дверь была на защелке. А она сказала, что когда в туалет буду вставать, тогда и закрою. Ну, я и поехала домой. Только зашла к себе в квартиру, телефон звонит. А там женщина с соседней площадки кричит в трубку: "Большое несчастье случилось! Побили Геню Борисовну..." На какой-то из рук мизинец у нее был сломан. Голова была пробита. Сотрясение и ушиб головного мозга получила... А виноват действительно глухонемой! Он пьяный перепутал этажи. Его жена жила этажом выше. И зашел к Гене Борисовне. У него у самого стопы были искусственные. Протезы. Ходил с тросточкой, обклеенной по кругу бамбуком. Он так бил мою свекровь, что деревянные палочки от бамбука растрескались у нее прямо на голове. И бил ее стержнем металлическим. Она кричала. Сосед услышал и прибежал. Его судили! Но в тюрьму не посадили, поскольку инвалид. А присудили штраф 300 рублей. Но Борис и после этого случая не приезжал. Только потом, когда концерт давал в городе. Заезжал.
|
-И снова все легло на ваши с Мариком плечи?
-Не сразу мы ее забрали. Сначала мы нашли девушку-студентку. Деньги ей не платили. А поставили условие, будешь смотреть за Евгенией Борисовной, квартиру ее перепишем на тебя. Девочка вытерпела только два месяца. Потом мы маму в дом престарелых оформили. Правда, когда на второй день мы пришли навестить, Евгения Борисовна лежала на полу. С кровати скатилась. И никому не было до нее дела. Ну, мы снова забрали ее к себе.
-А однокомнатная квартира Гени Борисовны вам досталась в наследство?
-Какое наследство?! Квартира, да, была. Геня Борисовна переписала ее на нашего с Мариком младшего сына Володю. Но мы ее продали практически сразу после ее смерти. В то время шла такая страшная инфляция, и если посчитать те 8 комплектов постельного белья и новую тахту, которую мы с Мариком ей заменили, то вот эти деньги и стоила ее квартира. Плюс еще похороны. Остались только подарки от Гени Борисовны: кастрюля, в которой она суп варила. Из нее, кстати, Борис ел.
|
-Я сейчас в ней холодец варю, - принесла кастрюлю Валентина Яковлевна. - И сковородку специальную такую для печки тоже отдала мне, когда переезжала в новую квартиру на Юбилейку. И вазочку, то ли на Новый год или день рождения мой, уже точно не помню, тоже подарила.
ЗВОНОК БРАТУ
Средний брат Моисеева, Маркс ТОЛКАЧ: "Боря, бывает, просто так перечисляет мне по $200 000"
Когда мы дозвонились в Канаду до среднего брата певца, тот первым делом еще раз уточнил, откуда звонят.
-О, из Беларуси! Я родился там и всю свою жизнь прожил. И у меня только самые хорошие воспоминания о моей родине. Я даже с Лукашенко был знаком очень близко, когда еще в конце 80-х работал заместителем начальника производства на "Химволокно". Курировал строительство на селе.
-В Могилев на могилу матери приезжаете?
-Почти 20 лет как не был. Проблема в визе. А в Монреале, где мы живем, нет консульства. Надо ехать в Оттаву. Видел по фотографиям, что Борис поменял маме памятник на более дорогой, монументальный.
- Так вы с Борисом все-таки общаетесь? Говорили, что заклятые враги...
-Конечно, общаюсь! В прошлом году 15 декабря последний раз виделись. Гуляли на свадьбе в Израиле. Двоюродная сестра наша Рита Моисеева выдавала свою дочь замуж. Сидел я с Борей рядом. Он, кстати, как и я, не увлекается алкоголем. Не пили. Это же, получается, свадьба была за неделю до инсульта, и я тогда заметил, что Борис неважно выглядит. Помню, он прилетел 15-го числа в Израиль и улетел уже 16-го обратно в Москву. И вот это перенапряжение сказалось на его здоровье.
-В больнице навещали?
-Я звонил каждый день. Хотел вылететь к нему, но меня отговорил его концертный директор Сергей Горох. Сказал, что Боре все обеспечили. Практически ничем я ему не мог там помочь. Он находился в коме. Вот через месяц, в январе, уже поеду в Москву. Боря пригласил к себе. Никакого большого конфликта между нами в принципе не было. После смерти матери в 1993 году я уехал жить с семьей в Израиль. Потом перебрались в Канаду. Просто некогда было общаться. А что нам делить? Делить нам же нечего. Я его любил и люблю как своего младшего брата, за которым ухаживал все детство. Для него я был и брат, и отец. Был всем для него. Мне было 14 лет, когда он только родился. Некому было помочь. Мать по две смены на заводе работала. То, чего он достиг и приобрел, - это меня абсолютно не интересует. Я имею в виду, это он заработал своими мозолями, своей головой, ногами.
-То есть, когда Борис был тяжело болен, вы, ну так, на всякий случай, не поднимали тему наследства?
-Нет! Я считаю, что это его. Как он распорядится - так оно и будет. А вообще, я бы хотел умереть раньше Бориса, а не хоронить его. Потому что если человека любишь, никогда ему ничего плохого не пожелаешь. Поэтому задумываться о наследстве, зачем мне это? Меня это не интересует. Я материально обеспечен. Почти за 20 лет жизни в Канаде я заработал себе на пенсию.
-А старший брат, Анатолий, что думает?
-Ну, а за старшего я не могу ничего говорить. С Толиком иногда общаемся, иногда - нет. Обида осталась. Он, когда хоронили маму, хотел сделать одно дело, которое ни мне, ни Борису не понравилось. Хотел кого-то из своих знакомых или друзей в одной ограде с могилой матери похоронить. А я же тогда был большим начальником, сам мог выбирать кладбище, место... И мы запретили ему это делать. Я специально взял приличный участок земли, оградили его калиткой, чтобы потом кого-то из родных похоронить могли рядом. Вообще, с Толиком у нас всю жизнь отношения не очень были.
Еще с самого детства и мать Толика не любила. Почему? Он ничего для нее не сделал. Когда она заболела, а мне надо было ехать в командировку за границу, моя жена настояла, чтобы я мать отвез к Толику. И мама только месяц побыла у Толика и вернулась слепая. Он держал ее в кладовке. Когда Борис заболел в прошлом году, я Толику не звонил. Он мне тоже. Это Борис старается со всеми дружить. Знаю, что он Толику деньгами не раз помогал. И мне помогает. Правда, сам я его не прошу это делать. Однажды звонит и говорит: "Марик, иди на почту деньги получи. Я тебе $200 000 перевел". Это было года полтора назад. Ко дню рождения делает такие подарки. Иногда, бывает, сам спрашивает, нужна ли какая-то помощь. Он не жадный парень. Толику тоже давал на памятник, когда жена умерла у него. И потом как-то $10 000 ему тоже перевел.
-А Толик где сейчас живет?
-Точно не знаю. Вроде в Прибалтике.
|
-Борис в своей книге обвиняет вашу жену Светлану в смерти матери...
-Я скажу почему. Дело в том, что когда мы уехали жить в Свердловск, Борису было тогда всего девять лет. Я был для него как отец. Я ходил в школу на собрания, в Дом культуры, где он танцевал, я его одевал. А тут она меня увезла. Он остался один. Мать-то сутками на работе. И, естественно, его все обижали. А заступиться некому было. И детская обида осталась. Он посчитал, что Светлана украла меня у него. А мать умерла своей смертью от болезни. Сахарный диабет у нее был. 10 лет без левой ноги промучилась. Из-за гангрены отрезали. 3,5 года лежачей была. В 90-м году я работал на комбинате, и у меня была командировка в Москву, а мой младший сын Володя там ни разу не был. Вот и взяли его с собой город показать... Попросил старшую дочь (ее, кстати, тоже, как и жену Марика, зовут Светой. - Авт.) присмотреть за бабушкой. И что-то в Москве у меня сердце так щемило все дни, что на третий день мы решили вернуться в Могилев. Когда приехали, мать была уже мертва. Ей было 75 лет.
-Говорят, что дочь и не досмотрела...
-Это все домыслы моей бывшей жены Светы. Может, это сказались последствия серьезной операции, которую она перенесла еще в юности. Моей матери делали вскрытие, никто никого голодом не морил, не душил. На лице у нее была улыбка. Как врачи сказали, умерла она во сне. Квартира матери в Юбилейном (рабочем районе Могилева. - Ред.) досталась мне по наследству. Когда мы уезжали жить в Израиль, я отдал ее друзьям.
-Просто так?
-Да, а что? Было такое время. Она небольшая была, однокомнатная. Все свои машины, гаражи, дачу я отдал своим друзьям.
-Зато сейчас ваша жена Светлана хочет перерегистрировать на себя участок с могилой вашей матери...
-Да, я знаю об этом! Еще два года назад она просила меня, можно ли похоронить ее мать Валентину Яковлевну рядом с моей. Знаю, что Валентина Яковлевна всегда ухаживала за могилой матери, рассадила там цветник целый. И я разрешил Свете. Хотя Борису об этом не говорил. Если я разрешил, думаю, Борис будет не против.
-Слушайте, ну есть еще одна загадка. Кто отец Бориса? В своей книге он пишет, что в его свидетельстве о рождении в этой графе прочерк.
-Кто отец Бориса, знаю только я один. Мать хранила эту тайну всю жизнь. Правда, я догадывался, но сам никогда у нее не интересовался. И буквально за месяц до смерти она сама рассказала мне все. У нас у всех один отец.
Когда у отца родился ребенок в другой семье, он дочь назвал Евгения, по имени матери. Наверное, любил. И даже когда родители уже были в разводе, отец каждое лето втайне приезжал к матери, в то время как мы с Толиком были в пионерском лагере. А беда была в том, что наша мать - еврейка. А после войны отец был военным дирижером музыкального оркестра в Литве. "Хочешь служить, работать - значит, подумай о своей жене", - поставили отца перед фактом. И он бросил мать в 47-м году. И пошел к молодой.
Если взять две фотографии в молодости, мы с Борисом как два близнеца. Не может быть такого, что у него один отец, а у меня другой. При другом отце он был бы ростом другим, повадки у нас не были бы одинаковые. Я в молодости тоже пел в школе №11 города Могилева, был солистом хором мальчиков. И в местном доме культуры тогда танцевал. Борис потом многое делал как я.
|
-А Борис вообще знает про отца? Столько-то времени уже прошло...
-Нет! Да и он особо никогда у меня это не спрашивал. Хотя можно сделать и экспертизу. И я не сомневаюсь, что она подтвердит. Мы с Толиком не разрешали матери после развода с отцом жить с другими мужчинами.
ЗВОНОК БОРИСУ
Борис МОИСЕЕВ: "Ну и что, что она смотрела мою мать?!"
Прошел ровно год, как Борис перенес инсульт. Первые полгода певец с прессой не общался. Признаюсь честно, когда звонил Борису, вероятности, что он захочет говорить, было мало. Ну, еще есть проблемы с речью, незнакомый номер, и все такое…
Трубку поднял Борис только ближе к обеду, в 12 часов.
-"Комсомолка" из Минска вас беспокоит. Борис Михайлович, тут в Могилеве невестка объявилась - Светлана Владимировна. Хочет участок с могилой матери оформить на себя…
-Почему? - перебил Борис. - Ей нельзя! Нет, нет!
-Ну, она же смотрела вашу мать.
-Кто? Не надо ничего делать! Она не имеет права. Ну и что, что она смотрела? - слышно, что Борис полностью еще не оправился и ему тяжело формулировать свои мысли.
-Из разговора с женой среднего брата нам показалось, что она претендует на ваше наследство. Замуж хочет за вас…
-Какое ей дело, кому я перепишу свои квартиры? Что она задумывает?! Она не права!
-А с братьями старшими общаетесь?
-Да, общаюсь!
-Борис Михайлович, а кто ваш отец? Ваш брат Марик сказал, что он один у всех, Светлана и ее мама говорят, что – хохол из Бобруйска.
-Я не знаю! У меня не было отца. И все.
|
|
