Олег Табаков: "У меня хорошо получается детей делать. Вот и занимаюсь этим все время"
На местную сцену с гоголевскими "Мертвыми душами" вышли актеры легендарной московской "Табакерки" во главе со своим руководителем. Табаков-Плюшкин, Чичиков-Безруков, живые лошади и настоящая грязь для пущего реализма на театральных подмостках заставили зрителей после спектакля аплодировать по меньшей мере минут сорок и буквально завалить артистов цветами. О секрете успеха, Гоголе, своих детях и энергии Олег Табаков поделился с "Комсомолкой".
"ЭНЕРГИЮ БЕРУ ИЗ СЕБЯ!"
- Олег Павлович, силы откуда черпаете? Говорят, можете до 80 спектаклей в месяц давать?
- Э нет! 80 спектаклей в месяц даже выдающиеся халтурщики играть не могут. Я играю за сезон иногда несколько большую цифру. Но не думаю, что много артистов, как говорят в зоологии, помета 1935 года играют столько. Так о чем мы? Об энергии? Да откуда? Из себя!
- Говорят, еще полезный имбирный компотик уважаете?
- Компотик? Почему бы и нет? Можно. Но на компотике, вы знаете, долго на сцене не простоишь. Для этого лучше баранинку на косточке есть время от времени. Да и поспать хорошо перед спектаклем не мешает. Это не традиция, просто, когда получается, - лучше отдохнуть. У вас сейчас у меня не такой тяжелый спектакль, а вот когда я играю Амадея или Тартюф, я, вот честно, теряю в живом весе грамм 600-700. Выходит вода, испаряется.
- Вы уже второй раз в Донецке, что успели повидать?
- Да вот сегодня только ваш обкомовский дом - гостиницу. Высыпался. Поскольку я приехал давать спектакль, по своей профессиональной задаче - мне не до развлечений. Хотя вот в прошлый раз получилось вашу "Донбасс Арену" посмотреть. Есть у меня связи. Что сказать? Сильное впечатление! Я полагаю, что человек, который дал деньги на это, во-первых, любит свой город, во-вторых, среди своих многотрудных занятий по приумножению денег находит время и возможности таким вот образом выразить свою признательность и свою любовь к городу. Вот, может, на Евро-2012 к вам приеду.
- Сегодня вы показываете Гоголя, и не так давно зрители видели вас в фильме Леонида Парфенова "Птица-Гоголь". Какие у вас остались впечатления после этого фильма?
- Вы знаете, я до фильма знал о Гоголе никак не меньше, чем после окончания работы над ним. Николай Васильевич относится к той литературе, которая особенно мне мила, дорога. Во всяком случае я в своей жизни несколько раз пересекался. Совсем давно, когда я был еще достаточно молод, чешские коллеги предложили мне сыграть Хлестакова в самом продвинутом, в самом авангардном театре, в силу того что предыдущий исполнитель роли Хлестакова остался на ПМЖ в Великобритании. Я 24 раза в 1968 году играл этот спектакль. Денег заработал кучу! Когда я уезжал, а тогда было принято половину своего гонорара отдавать государству - ну традиция была такая! - посол сказал мне: "Олег, уезжая в Москву, ты увозишь оборудования для двух городских поликлиник". Вот они, материальные результаты реализации моей любви к Гоголю.
- В "Мертвых душах" вашим партнером является Сергей Безруков. Где он сейчас?
- Моему коллеге недавно исполнилось 30 с чем-то лет. Он достаточно взрослый человек. И у нас, в подвальном театре, не принято контролировать взрослых людей. Может, недомогает. Простудился. Кто его знает?
"МНЕ УДАЛОСЬ ПРОПИСАТЬ В МОСКВЕ ЖЕНЮ ЕВСТИГНЕЕВА"
- Олег Павлович, вы всегда говорите, что вы не режиссер, а кризисный управляющий. И тем не менее вы поставили больше 40 спектаклей. Проясните ситуацию, как так получилось?
- А что тут прояснять? Если у человека что-то хорошо получается, вот как у меня, например, делать детей, он этим все время и занимается. Я не считаю себя режиссером, по тем параметрам, по которым я считаю режиссером, например, Юрия Любимова. Я умею организовывать дело так, чтобы актеры хорошо играли.
- Наверняка кризисному управляющему приходится заниматься бумажной рутиной, организаторскими делами…
- Логику человека определяют не его слова, а его дела. Последние шесть лет в нашем подвале стопроцентная посещаемость. В 2000 году, когда умер Олег Ефремов, посещаемость в художественном театре была 40-42 процента. Собственно, ни мечты, ни желания становиться у руля у меня не было. Но когда горит твой дом, ты волей-неволей подставляешь плечо и тащишь ведра. Скажу точно: никакой потребности руководящей деятельности у меня, в общем-то, никогда не было, хотя как-то Ефремов меня делегировал в коллегиальный орган, который руководил театром "Современник" еще в 1957 году, когда мне был 21 год. Меня назначили заниматься административными вопросами зарождающегося театра. Из достижений настоящих могу сейчас вспомнить, что мне удалось прописать в Москве Женю Евстигнеева. Вот с чего я начинал. Сейчас театр подвальный - это в большой степени мои дети. Детей у меня четверо. Я вырастил пять студий. Дети - они дети. Я не могу сказать, кого я люблю больше. Иногда - самого младшего, иногда того, кто болеет. Знаете, люди моего возраста обычно любят рассказывать, как они обожают детей, а дети себя как-то не так ведут. Мои ведут себя нормально. Недавно я еще и школу открыл. Для действительно талантливых российских детей. Если бы у меня не было желания всем этим заниматься, зачем? Можно взять какой-нибудь европейский или американский фильм. Заработать денег и не заниматься глупостями. Во всем мире я вижу и с сожалением констатирую кризис в театральном образовании. Учат актерскому ремеслу люди, которые сами не вполне хорошо умеют это делать. А те, кто хорошо умеют, они за большие деньги снимаются в кино.
- А своих детей кем вы видите в будущем?
- Вы знаете, я их совсем не вижу… Да и вообще я как-то не так на них смотрю. Я, например, прихожу домой после утренней киношной смены. Часов пять. Беру Машу на руки, тискаю ее минут 15 и могу вторую смену уже стоять. Пашка уже здоровый, вполне элегантный хлопец. Когда Маша родилась, я решил, что надо, чтобы она дышала свежим воздухом, и сдал в аренду свою московскую квартиру. Все деньги, которые я выручал оттуда, я отдавал на оплату четвертухи дома на базе отдыха, которая построена на месте бывшей дачи Лазаря Кагановича. Когда я был совсем молод и только-только начал сниматься в кино, там жила одна девушка, которая была неравнодушна к молодым людям, снимавшимся в кино. Поэтому меня до сих пор туда тянет. Там действительно замечательные места - сосны растут 150 лет, соловьи работают с полдвенадцатого до полтретьего. И вот недавно прихожу, а Машка стоит перед крыльцом, хмурится. Я спрашиваю: "Ты чего?" А она мне: "Вот, папа, жук умер. Надо хоронить". И вот такая она. Вдумчивая, но энергичная. Это вообще свойственно детям.
