Актриса Наталья ЗАХАРОВА: "Я до сих пор не знаю, где французы прячут мою дочь!"
Актрису Наталью Захарову освободили из тюрьмы два с половиной месяца назад. До этого она 12 лет боролась за право быть мамой для своей дочери.
Согласно французским ювенальным нормам, ребенок с рождения - не мамин. Он "свой собственный", член гражданского общества. И, якобы защищая его права, его могут у мамы забрать. Многие, с кем мне довелось общаться в связи с этим делом, намекали: у Натальи не все дома. Можно себе представить. У Натальи уже много лет нет родного ребенка. И у ребенка нет дома… Есть приюты, приемные семьи, интернаты, "психологи", убеждающие забыть маму, отец-садист... А дома нет. Как может мать более 10 лет жить с такой болью и не сойти с ума? Повидавшись с Натальей, я поняла: может, если надо. Если она хорошая мать.
Придет серенький волчок...
Сюжет тянется из 1998 года. Наталья развелась с мужем Патриком Уари из-за его склонности к наркотикам. Дочка Маша осталась с мамой. Бывший муж обратился в органы ювенальной системы. Психологи системы, ни разу не видевшие Наталью и Машу, вынесли приговор: "из-за удушающей материнской любви" девочке вредно жить с мамой. Однажды ночью рыдающее дитя утащили в приют. Наталью лишили родительских прав. Отъем детей в Европе тогда еще не обрел масштабы гуманитарной катастрофы, поэтому Наталье казалось, будто скоро ей удастся прекратить этот абсурд. Однако после 12-летних попыток вернуть дочь она попала в тюрьму по делу о поджоге двери и краже чековой книжки у бывшего мужа. На полгода. Половина срока прошла во Франции, половина - в России, куда ее экстрадировали и вскоре освободили. Но что же дальше? Омбудсмен Павел Астахов сообщил "КП", что не собирается заниматься делом, считая его "внутрисемейным". Хорошенькое "внутрисемейное", когда бывший муж закрывает жену в кутузке, а дочь - в интернате. Это - семья?! В прошлом году отец избил Машу, и она позвонила в ювенальную службу. И тут до чиновников наконец дошло: Уари - не вполне папа. Но, вместо того чтобы немедленно связаться с Натальей, французские бюрократы поспешно умыли руки. Машу сняли с учета везде. Для них этот ребенок больше не существует. "21 октября интернаты закрылись на каникулы, - волнуется Наталья, - а Маше некуда пойти. В Париже она никого не знает... И никто не может сказать, где ее искать!"
Вчера Наталья вылетела в Париж, чтобы поставить точку в этой истории: найти дочь.
Дело темное?
СМИ часто пишут, не разобравшись: Наталья слишком боролась за Машу, перегнула палку. Конечно: дело тянется, значит, дело темное. Для ясности Наталья повсюду таскает кипу бумаг - сценарий спектакля абсурда. Сценарий своей жизни. Доказательства своей любви и невиновности.
|
- "Дорогая мама! Почему у меня больше нет о тебе новостей? Я себя спрашиваю, почему ты не пришла на последнюю встречу? Я себя спрашиваю, где ты, что с тобой?" Это письмо я получила от Маши в 2006 году, когда вынесли приговор о моем заключении. Бывший муж обвинил меня в поджоге своей двери, когда я подала в Европейский суд. Почему подала? Однажды моя подруга Мирей гуляла по парку и вдруг увидела, как отец Маши (тогда дочь была у него) с какой-то теткой несет Машу на руках. У нее безжизненно висела голова, она была без сознания. Мирей закричала: "Что вы сделали с ребенком?!" Они побежали и скрылись за почтой. Мирей дико испугалась. Она залетела ко мне в квартиру, стала звонить в полицию. Вскоре - звонок в дверь. Он бросает мне на руки Машу, как пакет, и сбегает. Она без чувств, мы везем ее в госпиталь. Там постановляют: ребенок в коме. Потом судебная экспертиза обнаружила на теле 3-летнего ребенка синяки. После этого мы подали иск в Европейский суд. Уари понял, что ему грозит тюрьма. И поджег себе дверь. Сейчас мы проделали тщательную работу, чтобы показать, как было сфабриковано уголовное дело против меня. Полиция установила, что, когда дверь поджигали, я была у себя дома и говорила по телефону с режиссером. Обвинения рухнули. Тогда Уари вспомнил, что в 2000 году у него на лестничной площадке пропала чековая книжка. Якобы ее принесли из банка и бросили на пороге. А мадам Захарова ее украла. Но я находилась в это время в Москве! Я показала свои интервью за этот период, билет. Разочарованию следователя не было предела. И в своем решении она написала: да, мадам Захарова не украла чековую книжку, но она ее подделала. Я говорю: как можно подделать то, чего у тебя нет на руках? И, несмотря даже на этот факт, суд меня приговорил… И в 2006 году мне пришлось уехать в Россию.
- Где все эти годы была Маша?
- Бывший муж настаивал, чтобы держать ребенка в приюте. Он же уже платил алименты четырем детям от первого брака. Когда мы поженились, он скрыл от меня причины первого развода. А потом я узнала, что он употреблял наркотики, у него была любовница-наркоманка, он оставил жену с четырьмя детьми...
С собой во Францию Наталья возьмет и переписку уголовного следователя с судьей, которую удалось раздобыть ее адвокатам. Я хорошо понимаю по-французски:
"Спасибо тебе за то, что ты делаешь для Уари. Его адвокат в курсе, что я подтасовал факты или, вернее, ты…" - пишет следователь.
Колыбель гуманизма
- В 2010 году Уари с судьей вытягивали у Маши письменный отказ от матери. Маша не подписала. Ей было 15. Она сказала судье об отце: "Я хочу, чтобы он сдох". Это как надо было измываться, чтобы ребенок сказал такие вещи… - говорит Наталья.
...А у меня другое не укладывается в голове: вот прекрасная Франция, колыбель гуманистической психологии, которая утверждает: связь детей с родителями нерасторжима. И эта Франция вырастила чудовище по имени "ювенальная юстиция", когда детей могут отобрать у матери за то, что слишком любит… Хотя что Франция! Подобные искажения реальности - сплошь и рядом в странах с "цивилизованным" подходом к правам человека.
