Как изменилась внутренняя политика Украины во время войны
Со дня полномасштабного вторжения России в Украину прошел долгий, болезненный, трагический год. За это время наша страна смогла изменить повестку дня в Европе и создать новые неформальные политические альянсы. Это был трудный экономический год для украинцев, однако граждане продолжают с оптимизмом смотреть в будущее. Это был год больших побед в спорте. А как год большой войны повлиял на внутреннюю политику страны, кого выбросил на обочину, а кому дал шанс для перспективной карьеры? Ответы на эти вопросы KP.UA получила от украинских политических экспертов, уже долгое время наблюдающих и анализирующих "тектонические сдвиги" в отечественной политике.
Зеленский создал новый феномен в украинской политике
Игорь Попов. Фото: facebook.com/igor.popov.5283
Игорь Попов, эксперт Украинского института будущего, президент аналитического центра «Политика»:
- Большой позитив – политики не разбежались. Несмотря на риски безопасности, Верховная Рада продолжает работать. Правительство работает. Президент во главе борьбы.
Великая война кардинально изменила расстановку сил во внутренней политике страны. Далеко не все политики, у которых был высокий довоенный рейтинг, смогли найти свою нишу – предлагать идеи, осуществлять проекты. Но и многие политики смогли реализовать себя, помогая фронту и перемещенным лицам, налаживая зарубежные контакты.
На наших глазах происходит смена политических поколений. Есть огромный запрос на новые лица. И этот запрос значительно больше, чем после революций. Главный критерий новых лиц – что ты делал во время войны?
Безоговорочным лидером электоральных симпатий украинцев является Зеленский. Его поведение с первого дня полномасштабного вторжения, решимость воевать до победы и отказ от компромиссов с врагом создали определенный феномен. Если другие политики станут повторять те же месседжи, что и Зеленский, то они все равно будут в тени, а если начнут говорить обратное – избиратели не поймут, не поддержат. В то же время мы наблюдаем консолидацию властных элит вокруг общей цели – победы!
Будем наблюдать милитаризацию политики. Есть большой запрос на волонтеров и военных. В новом созыве парламента будет гораздо больше военных, чем после выборов в 2014 году. В то же время важно будет выстроить новую систему балансов. С одной стороны - использовать доверие к ВСУ, которое сегодня максимально, с тем, чтобы завести новых лидеров во власть, а с другой - чтобы не создать в стране военную диктатуру.
Любая партия, которая будет говорить о необходимости союза с Россией, не будет иметь шансов. Но уже формируется запрос, есть прослойка людей, которые будут реагировать на лозунги о том, что нужно оставить в нашей культуре Булгакова, не валить бюст Пушкина, не сдавать в макулатуру русские книги. Российская история и культура могут быть триггером для небольшой части украинцев, но достаточной, чтобы появилась новая политическая сила, претендующая на прохождение в Верховную Раду. Вы ведь поймите, Россия никуда не денется. Она будет разыгрывать свою карту. В южных и восточных областях Украины попытается помогать локальным партиям продвигать соответствующие идеи.
За последний год у нас прошла деолигархизация. Теперь нельзя за счет хороших отношений с олигархами получить доступ к прайм-тайму на телевидении и таким образом наращивать рейтинг. Следует показывать реальные действия.
Повышение роли социальных сетей, телеграм-каналов, ютуб-каналов – тенденция, которая сохранится в ближайшем будущем. Но работать политикам через телеграм-каналы и Ютуб гораздо труднее, чем озвучивать свои месседжи в прайм-тайм на ТВ. Постоянно нужно будет поддерживать внимание, иначе зрители отпишутся и не будут смотреть. Это, в свою очередь, с высокой вероятностью запустит процессы радикализации. Ведь чтобы удерживать внимание, нужно работать на хайпе. И это сталкивает политиков в популизм.
Еще одна тенденция – власть стала более персонализированной и централизованной. Уже наблюдается определенное торможение или откат в децентрализации. И это во многом обусловлено объективными причинами. У нас децентрализация активно развивалась, поскольку налоги оставались на местах и местные власти, прежде всего мэры, имели больший ресурс, могли показывать больше успехов. Сейчас кризис в экономике, главным бюджетным донором есть и будет западная помощь. Она будет идти через Киев. И это отразится на балансе полномочий между центром и регионами. Центр будет отвечать перед Западом за полученные деньги. Соответственно, центр будет более жестко их контролировать, распределять на регионы.
Исчезла политическая конкуренция и сузился дискурс
Руслан Бортник. Фото: facebook.com/Руслан Бортник
Руслан Бортник, директор Украинского института политики:
- За последний год почти полностью исчезла политическая конкуренция. На сегодняшний день любые попытки конкуренции выглядят как попытки дестабилизации ситуации в стране или подыгрывания врагу. Если и есть конкуренция, то она происходит в большинстве своем на уровне региональных элит или академических противостояний.
Политический дискурс по поводу будущего государства почти не ведется. Он сохраняется только в экспертной среде.
Война очень усилила власть и ослабила любую оппозицию. Партиям, которые не во власти, трудно найти себя в новых реалиях. Когда власть возглавляет борьбу за независимость, суверенитет, оппозиционным представителям остаются только волонтерская деятельность, не дающая быстрых конкретных политических дивидендов.
Очень сильно на внутреннюю политику повлияла новая – единственная - информационная политика в государстве. В марафоне " Единые новости " участвуют преимущественно представители власти. Поэтому многие политики ушли в социальные сети.
Последний год открыл новые возможности для молодых политиков, возможности нового старта своих карьер. Старые партии, до войны работавшие с социально-экономической тематикой, ориентировались на избирателя регионов и избирателей старшего возраста, до сих пор не могут найти свое лицо, сформулировать новые месседжи, переориентироваться на нужды новых избирателей.
Война серьезно перекроила украинское политическое поле, фактически создав в нем две партии – партию обороны и партию волонтеров. Сохранится ли такая тенденция в дальнейшем – все будет зависеть от продолжительности войны и от ее результата. Что уже не вызывает сомнений, ключевые партии будут формироваться вокруг главных вопросов: что ты делал во время войны? Возможен ли был другой путь развития событий? Вокруг последнего месседжа может быть сформирована партия из социально ориентированных граждан, которые склонны к мирному урегулированию.
Во время этого года войны мы наблюдали создание абсолютно лидерской, президентской модели в управлении. Де-факто, у нас суперпрезидентская республика, в которой парламент, правительство, силовая система подчинены президенту. В будущем нельзя исключать проведение соответствующей конституционной реформы.
Традиционная внутренняя политика отошла на второй план
Владимир Фесенко. Фото: nrcu.gov.ua/
Владимир Фесенко, директор центра политических исследований «Пента»:
- За последний год на второй план отошла внутренняя политика страны, она оказалась в тени. Какая была главная площадка внутренней политики в Украине? С точки зрения взаимодействия и влияния на власть – парламент. Сейчас Верховная Рада работает в непубличном режиме, поэтому ее влияние существенно снизилось. Для широкой публики площадкой внутренней политики был телевизор, а точнее политические ток-шоу. Уже год информационное пространство живет в режиме "Единого марафона", фокус внимания сконцентрировался на войне. Поскольку исчезли так называемые ток-шоу, выпали из политического пространства оппозиционные фигуры.
Изменился формат восприятия политиков. Внимание людей сегодня именно на войне, поэтому в центре внимания – президент, люди, причастные к обороне – министр обороны, главнокомандующий Залужный, руководитель ГУР Буданов, даже премьер-министр отошел на второй план.
Монополия информационного поля существенно отразилась на рейтинге президента. Если раньше был лидер электоральных симпатий, политики второго, третьего эшелона - был смысл сравнивать их рейтинги. Сегодня нет смысла в сравнении – есть рейтинг Зеленского и есть третий эшелон политиков. То есть исчезла заметность ряда влиятельных политиков.
Появился запрос на военных в политике, мэров, волонтеров и даже медийных персонажей типа Арестовича. И если говорить о политическом проекте военных, то интересно, смогут ли объединиться ветераны войны. Их точно будут принимать в партийные списки все политические партии. Но смогут ли они пойти в парламент единой мощной силой – вопрос.
Третий четко выкристаллизовавшийся тренд – запрет пророссийских политпартий. И это самое мощное изменение за годы независимости. С 1991 по 2014 год у нас было равновесие пророссийского и проевропейского лагерей. 2014-й, после оккупации Крыма и части Донбасса, изменил баланс. Но все равно пророссийский лагерь был одним из полюсов украинской политики. Сейчас он исчезнет. Что дальше? Некоторые бывшие представители Партии регионов могут остаться в региональной политике. Мэры южных и восточных регионов страны могут создать общий партпроект. Но он будет не пророссийский, а технократический и ориентированный на избирателей своих регионов.
