Владимир Жемчугов: "Ко мне уже приходили и предлагали идти в политику"
Каждый день 46-летний Владимир Жемчугов просыпается в четыре часа утра. Ни раньше, ни позже. Организм никак не отвыкнет от ритма жизни в луганском СИЗО - здесь в это время на рассвете по коридорам начинали ходить дежурные, гремели ключами, проверяли заключенных. Та камера иногда ему снится. А тут еще шорох больничной клеенки под простыней напоминает шелест листиков с молитвами, которые в плен ему передала жена и он хранил их под матрасом в СИЗО.
"Сейчас у меня кругом одно распутье…"
В остальном нервы у Владимира в порядке, не заметно, что он психологически сломан. Все шутит: дескать, в камере мало двигался, из-за этого даже немного поправился.
- Приходится отказывать себе в сладком, а я ведь обожаю "Киевский" торт, - сетует Владимир. - И потом в больнице все время пахнет йодом, потому тянет на креветки или на салат из морской капусты.
- Когда Володю выпишут из больницы - приготовлю ему этот салат, - по секрету шепнула нам жена Жемчугова Елена.
Но до полного выздоровления бывшему пленнику еще далеко. Ему нужно пройти три этапа - восстановление зрения, удаление грыжи и протезирование. Операция на глазах намечена в Германии. Туда отправили запрос, но ответа пока нет. Грыжу удалят у нас, протезирование - опять-таки за рубежом.
- В какую сумму обойдется лечение - мы не знаем. Очень надеемся на помощь государства, - говорят Жемчуговы.
Их будущее пока туманно. До войны Владимир 13 лет проработал в Грузии преуспевающим топ-менеджером в фирме по производству пластиковых бутылок для минералки. В Тбилиси осталась квартира, но работу Владимир потерял. Где взять средства на жизнь? Он оформляет инвалидность, рассчитывает на получение статуса участника боевых действий, но на такие деньги не жизнь, а существование.
- Сейчас у нас кругом одно распутье. И в здоровье, и в жизни, и с жильем, - вздыхает Владимир, но потом бодро добавляет: - Вера умирает последней! Я вот с вами сейчас говорю, а сам строю какие-то планы.
"Нельзя менять всех на всех"
Впрочем, "интересные" предложения Жемчугову уже поступили, не успел он переступить порог больничной палаты.
- Ко мне уже приходили некие политики, предлагали, рассказывали. Может, не так активно побежали, как к Надежде Савченко, думали, я раздавлен, убит, но все же предложение поступило. Я бы горы свернул и пошел бы, но меня сдерживает моя наружная оболочка, - говорит Владимир. - Мне в первую очередь надо поправить здоровье. А это минимум год.
- Кстати, о Савченко. Как вы к ней относитесь?
- Как к военному человеку и бойцу, - коротко отвечает Владимир, давая понять, что на эту тему долго рассуждать не желает.
- Но что вы можете посоветовать тем матерям и женам, чьи близкие остались в плену? - спрашиваю у Елены.
В борьбе за мужа, а это почти целый год, она стала в разы сильнее.
- Я прошла длинный путь, чтобы освободить мужа. Писала обращение к "нормандской четверке". Мне удалось собрать под ним 200 подписей. Даже сама временами не понимала, как мне удавалось пройти столько кабинетов и встреч с политиками. Понимала, если упаду и буду рыдать, то не выиграю, - рассказывает Жемчугова.
Освободить мужа ей помогали сотрудники Центра по освобождению заложников, представители минской группы в лице Ирины Геращенко и Виктора Медведчука. Елена вспоминает, как все эти месяцы постоянно звонила его помощникам:
- Они говорили: "Не волнуйтесь, ваше дело рассматривается…"
По словам Жемчуговой, на обмен повлияло решение президента Петра Порошенко и главы СБУ Василия Грицака.
- Они согласились обменять на Володю четырех российских преступников.
Спросила я у Владимира Жемчугова и о его отношении к обсуждаемому сейчас варианту обмена пленных "всех на всех". Он к этому отнесся критически, так как считает: передавать всех на всех - это проигрышно, в переговорах по обмену нужно торговаться.
Впрочем, помимо политики и АТО, для Владимира ближе к сердцу другая тема. Он предпочитает говорить больше теплых слов жене, маме и дочке.
- Я мечтаю увидеть Ленину улыбку. Она у нее такая заразительная, мне нравится, - обнимает Владимир жену.
