• Главная
• Политика

 Родители Даниила (от рождения Рамазана Серажитдинова) в Астрахани большие начальники. Мама работает в налоговой инспекции, отец - в турфирме. Приличная семья. В 2000 году у них родился второй сын Рамазан. Правда, в роддоме медики сообщили матери, что счастливого детства ее малышу не светит, да и... вряд ли он доживет до своего первого дня рождения. Мальчик появился на свет с букетом недугов, от перечисления которых родителям стало дурно: детский церебральный паралич, глубокая умственная отсталость, врожденная косолапость, косорукость, грудопоясничный кифос, пищевая и медикаментозная аллергия... Ребенок был истощенным (он не мог ничего есть) и скрученным (детские суставы не разгибались). При виде этого жалкого комочка даже медсестры убегали прятать слезы.

В больнице (на фото) у Даниила месяцами забывали снять гипс с ножки. Его спасла Вера.

В больнице новорожденный инвалид лежал три месяца, после которых малютку отдали родителям. Но дома мальчик пробыл всего одиннадцать дней. На двенадцатый впал в кому...

Когда мальчику было восемь месяцев, он весил всего три килограмма. Его запечатали в отделение для отказников - таких же, как он, на которых крест поставили врачи и родители. Днями и ночами малыш разрывался от крика, дышал со свистом, живот был страшно раздут. Таким его впервые увидела детский врач Вера Дробинская. Своих детей у нее не было, решила выхаживать чужого.

Через 9 лет мальчика увезли в другой дом...

Волонтеры от протестантской церкви, которые приходили бесплатно помогать медикам, тогда говорили ей про Данилку: «Мы молились, чтобы он поскорее умер, так страдал ужасно». А врачи, передавая кроху Вере, предупреждали, что протянет он от силы пару недель.

Данилка прожил в семье педиатра девять лет, расправился, стал кушать и хорошо спать. Почему же кровные мама и папа только сейчас решили судиться и вернуть его себе?

Данилкины глаза

Он был первым из восьми ребятишек, которых Вера взяла под свою опеку. От каждого отказались родители. У каждого - пухлые медицинские книжки и множество хронических болезней. Но сегодня у них дом не больничная палата, а самый близкий человек не нянька или медсестра. Теперь у них есть красавица мама и дом на три окошка на окраине Астрахани.

Когда я приехал, меня окружили дети. Надя, Рома, Маша, Тавифа, Максим, Миша, Коля... В семье не хватало только «первенца» Данилки.

- Мы по нему очень скучаем! - хором говорят Верины дети. А она грустно опускает глаза:

- Данилку у нас на днях забрали...

«Многодетная» мама много лет отдала Астраханской детской больнице. Трое ее нынешних детей оттуда. Остальные - из интерната для детей-инвалидов в селе Разночиновка, в пятидесяти километрах от Астрахани. Там находятся дети, признанные необучаемыми и не пригодными к жизни в обычных приютах.

В начале 2001 года знакомые из Австрии предложили Вере Дробинской лечить детей в Инсбруке. Она почти согласилась, но однажды столкнулась в больнице с умирающим Данилкой... Потом Вера еще долго будет откладывать свой ответ на заманчивое предложение и, пользуясь этим предложением, возить своих отказничков на операции в Австрию. Операции, которые в России делать отказывались.

- Завотделением сказал, что родители Данилки хотят отказаться от него, - вспоминает Вера. - Я пошла к ним, стала уговаривать, чтобы они взяли его домой. В больнице он никому не нужен. Я ужаснулась, когда увидела, что медсестры три месяца не снимали с его ножки гипс! Просто забыли! Из-за этого ножка страшно распухла. Швы от гипса на всю жизнь остались... Тогда его мать Аделя сказала мне: «Вы первая, кто сказал, что ему надо жить!»

Родители мальчика, недолго думая, разрешили Вере взять его себе.

- Я никогда не забуду Данилкины глаза, которые смотрели на меня, когда я везла его домой, - говорит Вера. - Он не верил, что кому-то еще нужен. Он умирать готовился... Это я вам как врач говорю. Я такие глаза видела только у троих детей - они были тяжелобольные, один потом умер. В этих глазах только боль и мука.

В первые дни женщина окрестила мальчика. А вскоре он стал поправляться на глазах, прибавил в весе, разогнулся.

Через три месяца родители Данилки пришли в мэрию, чтобы официально оформить опеку Веры Дробинской над их сыном. И надолго забыть о нем.

Вся большая семья мамы Веры (она в центре) скучает без братика.

«Машу выкинули в мусор...»

...Пока мама разрезает на всех огромный арбуз, девочки показывают мне дом. Маша болтает без умолку, Тавифа молчит, крепко держа меня за руку. На груди Тавифы шрам - след от операции, которую ей сделали в 2002 году.

- Такой порок сердца, который был у нее, оперировать у нас не брались, - рассказывает Вера. - Врачи говорили про нее: «Умирает». Тогда я решила ехать с ней в Австрию. Спасли. А когда вернулись, просто не стала отдавать ее обратно в больничные стены. Оформила опекунство.

Еще через три года в семье Веры появилась Маша. Ее рыдающим грудничком нашли в мусорном баке. В больнице девчушку стали считать отсталой.

Нянечку Гулю (на фото ниже) наняли, чтобы жить с Данилкой в этом жутком бараке.

- Маша запала мне в душу, - признается Вера. - Но я в то время жила с мамой (она и сейчас каждый день помогает Вере. - Авт.). Когда мама узнала, что я хочу взять третьего, побежала в опеку, ругалась: «Вы ей кого даете?! Она их всех в мой дом несет!» Тогда пришлось занять денег на домик в деревне. Он был старый, страшный, но мой! Тут, правда, и начались проблемы с органами опеки.

Те объявили: дом разваливается, значит, инвалидов надо обратно в больницу. Но аргументом в пользу Веры были свидетельства врачей, которые признали, что за время, которое дети были с ней, их состояние улучшилось.

- Самое трудное время было, когда у меня были двое - Данилка и Тавифа. Они оба были больные, не ходили. Когда появилась Машулечка, стало легче - она многое умела делать сама. Тавифка подражала ей, научилась одеваться, на горшок стала ходить. Я до этого учила ее, учила - никакого толку! А с Машей она научилась это делать за три дня.

«Он связан - на детей нападает!»

Европейские коллеги, смирившиеся с тем, что Вера не приедет лечить австрийских детей, собрали и переслали ей деньги на новый дом в Астрахани. Здесь появились Надя и Ринат.

Ринат мне представился Романом.

- Я хочу забыть ту, интернатовскую, жизнь, - хмуро сказал он.

- У него мама скончалась при родах, а папа вскоре после жены умер, - тихо объясняет Вера. - Ринатика сдали в интернат. У него и у Нади умственная отсталость. Пока они учатся дома, но я очень надеюсь, что их возьмут в школу.

Потом семья Дробинской пополнилась мальчиком Мишей. Вера показывает мне видео на своем мобильном телефоне, которое записала в том же разночиновском интернате. На кадрах - связанный Миша.

- Воспитатели говорили, он на детей нападает, - вздыхает Вера. - Взяла его домой, оказался послушным сыном. Купила ему пианино, он играет сейчас.

Последними Вера взяла Максима и Колю. Про них также говорили: «Дураки, не жильцы, обуза...»

- Первое время с ними я сама занималась, - рассказывает она. - Потом, помимо врачей, стала преподавателей на дом нанимать. Дети поначалу не хотели заниматься, совершенно в себя не верили. Надя кричала: «Мы не будем, мы дураки!» Я говорила: «Нравится быть тебе дурочкой - можешь собирать вещи и ехать обратно». А они больше всего боятся возвращения в приют...

Прогресс в развитии приемышей налицо - раньше бывшие интернатовцы только матом разговаривали, несмотря на свой возраст. Сейчас умеют читать, а ругань забыли. Ринату пересмотрели диагноз - тяжелую степень умственной отсталости заменили на легкую. А при виде Мишки, которого в интернате привязывали капроновым чулком к кровати, врачи не верят своим глазам.

- Думали, он вообще не умеет ходить, - говорит Вера. - А у меня пошел! Просто персонал, который там работает, не умеет, а главное, не понимает, зачем ему заниматься детьми-инвалидами. Персонал знает, что после 18 лет их в жизни все равно ничего не ждет, кроме дома престарелых. И чего тогда стараться?..

Видео издевательств над детьми Вера даже передавала в прокуратуру. Правда, следователи не разглядели в ней ничего криминального.

Нянечка Гуля.

«У мальчика нет мозгов!»

- Я никогда не собиралась брать чужих детей, - признается мне Вера Дробинская. - У меня были другие планы, даже одно время хотела в монастырь уйти. Но столкнулась с ними и подумала: что мне мешает помочь? Ведь у большинства таких детей просто нет шансов выжить! Я как врач понимала, что рано или поздно тот же Данилка или Мишка погибнут, они никому не нужны.

Но Вера ошибалась. Родители Даниила, которые лишь изредка подвозили «на содержание сына» небольшие суммы, вдруг... захотели его забрать! Мальчика, которого Вера полюбила как родного!

Этот кошмар начался в 2008 году.

- Аделя и Марс Серажитдиновы обратились ко мне с просьбой, - рассказывает Вера. - Дело в том, что по закону при живых родителях опекаемый ребенок должен быть прописан в их жилье. Данилка имел долю - треть в квартире бабушки и дедушки. Аделя и Марс просили меня, как опекуна, дать согласие, чтобы эту долю продать. В опеке запретили, потому как ребенок мог остаться без жилья... Тогда Серажитдиновы пошли другим путем. Они пригрозили отобрать Данилку!

Выдержка из стенограммы суда, где начальник отдела охраны и защиты прав несовершеннолетних Астрахани Людмила Волобоева рассказывала о разговоре с Серажитдиновыми:

Вот так выглядит барак на улице Бэра, в котором была доля Данилки.

- Речь шла о продаже жилья. У нас такие беседы всегда проходят эмоционально.

- Родители как-то высказывались о ребенке?

- Говорили нехорошие слова, что он неадекватен, что у него нет мозгов. Я спросила их, хотят ли они снять опеку для того, чтобы приобрести жилье. Серажитдиновы ответили, что да, так как им необходимо совершить сделку.

Так несчастное дитя стало заложником своей квартирной доли. Чтобы спасти Данилку, Вера решила усыновить его.

- В таком случае его кровные родители уже не обязаны больше обеспечивать сына жильем, - объясняет она. - И те могли спокойно распоряжаться имуществом. Но Серажитдиновы согласия на усыновление... не дали!

Вера Дробинская решила через суд лишить Серажитдиновых родительских прав. Те подали ответный иск.

Квартирный вопрос

Суд шел больше года. Все это время Аделя и Марс уверяли судью, что Данилку они очень любят и желают ему счастья. Говорили, что за эти долгие годы старались поддержать Веру, помогать. Содержать больного ребенка дома якобы у них не было возможности. А сейчас есть.

Органы опеки вдруг поддержали Серажитдиновых. И суд постановил: ребенка вернуть!

- Я думаю, что в процессе не обошлось без влияния должностей Серажитдиновых, - считает Вера. - Но почему спустя столько лет им вдруг край как понадобился сын? Мальчик, который привык ко мне, к нашим детям. Которые полюбили его как родного братика.

Тогда Вера решила разобраться. Так ей удалось отыскать нянечку, которую Серажитдиновы нашли для Данилки.

- На самом деле сам сын абсолютно не нужен был, - объясняет Вера. - Они действительно сдержали обещание и не оставили его без жилья. Они прописали Данилку в гнилом бараке на улице Бэра, где у них была крохотная комнатушка! Этот барак как ветхое жилье идет под снос. Всем, кто там живет, выдают квартиры в новостройках. Если прописано больше людей, дают больше комнат. Для ребенка-инвалида полагается отдельная комната... Понимаете?

C Верой мы едем в тот самый барак. На лестнице, которая вот-вот рухнет, встречаем соседку Серажитдиновых Светлану Шапочникову.

Соседка Светлана Шапочникова показывает условия, в которых мог оказаться маленький Даниил.

- Они там не жили сами, а квартирку свою сдавали, - рассказывает Светлана Сергеевна. - Последнее время снимал милиционер. А потом они попросили его съехать. И им в итоге дали квартиру в новом доме! При этом администрация спешила: мол, у них маленький больной ребенок. А вот нам - одиноким старикам - до сих пор новое жилье не дают...

Нянечку Гулю, которую нанимали родители Данилки, не могли отыскать ни органы опеки, ни следователи. Видимо, так искали. Мы же с Верой встретились с ней.

Гуля призналась, что не хочет больше иметь никаких дел с Серажитдиновыми, поэтому и скрывается от них. Но о заключенном с ними договоре Гуля рассказала:

- Они меня нашли через газету. Говорили, что надо будет жить в этом доме с ребенком-инвалидом. Но я же не думала, что он настолько больной, что не разговаривает и почти не двигается...

Выходит, что Серажитдиновы даже в свой дом не хотели брать Данилку, но продолжали утверждать в суде, что любят его и хотят, чтобы он жил вместе с ними...

В квартире Серажитдиновых Гуля жила четыре месяца. А потом, не дождавшись ребенка, решила съехать.

«Я верю, что сына вернут»

...Вера Дробинская все время с детьми, круглые сутки, круглый год. Говорит, что если надо куда-то отлучиться на час-полтора, то есть два-три человека, с которыми может оставить своих ребятишек.

- А с кем теперь будет Данилка, за которым нужен постоянный уход? - сдерживая слезы, спрашивает меня она. - При том, что родители его с утра до вечера на работе.

Медицинский график развития Данилки: после того, как малыша взяла к себе Вера, он стал набирать вес.

Эта женщина надеется, что ей удастся вернуть Данилку в семью. В дом, где в него поверили, где у него есть братья и сестренки.

- В инвалидах есть что-то, чего нет в здоровых детях, - говорит мама ребятишек. - Они отличаются особым восприятием жизни. Может, потому, что они страдали, они знают цену жизни. Им тяжело адаптироваться в нормальном мире. Но я знаю - они смогут. Я их очень люблю! Я в них верю.

ПРЯМАЯ РЕЧЬ

Родители Данилки: «Он о Вере даже не вспоминает!»

Серажитдиновы наотрез отказались встречаться с корреспондентом «КП» и показывать, как живет Даниил (он снова стал Рамазаном).

- Они не хотят, чтобы журналисты вмешивались в их личную жизнь, - заявила адвокат Наталья Шумная. - А за ребенком следят органы опеки. Они недавно были в квартире, можете поинтересоваться у них о впечатлениях.

- Но почему Серажитдиновы забрали мальчика спустя девять лет? Все это время его растила «чужая тетя»...

- ...У нее было медицинское образование, а ребенок нуждался в уходе. Да, она спасла малыша, за что ей огромная благодарность. Но сейчас заниматься мальчиком могут родные мама и папа. Необходимые навыки они получили, ответственность за здоровье Рамазана берут на себя.

Мне удалось дозвониться до отца Данилки. Он был немногословен.

- Дробинская нигде не работает, поэтому опекунство над инвалидами - это ее бизнес. Биз-нес! - повторил Марс Серажитдинов. - Она распоряжается деньгами детей как хочет. Нанимает с улицы педагогов, у которых даже нет образования! А сын за те дни, которые он у нас, даже не вспомнил о Дробинской!

Я не стал интересоваться, как они определили у немого малыша, вспоминает он кого-то или нет...