Эхо российско-грузинского конфликта: Ромео из Тбилиси и Джульетта из Москвы сбежали от родителей ради своей любви
«ОН УБЬЕТ ТВОЕГО ОТЦА»
Скандал разгорелся полгода назад дождливым августовским вечером. На уютной, ситцевой московской кухне ссорились мать и дочь.
- Значит, ты его любишь? - сверлила Ирочку взглядом мать. - И даже сейчас, когда он стреляет в твоего отца там, в Осетии!
- Мама! - Ирочку душили слезы ярости и обиды. - Ни в кого он там не стреляет! Он сидит в военкомате. А папа вообще еще не на войне!
- Когда папа будет уже на войне, одумываться будет поздно! И когда твой Гоги разрядит в него автомат…
- Он не Гоги, а Саша! Сандро...
Ссора началась сразу после того, как из Грузии позвонил Ирочкин жених и сообщил, что он сидит в военкомате и вот-вот отправится на грузинско-осетинскую границу добровольцем. На горячее Ирочкино «зачем?» Саша вздохнул: «Я мужчина. Моя родина воюет. Мои друзья пошли, мой брат пошел… Я не мог не пойти». Из всего этого Ирочка поняла только то, что Сашу могут убить, и расплакалась.
НАЧАЛОСЬ... С КЕТЧУПА
В это самое время в одной из комнат не меньше нервничала Алла Сергеевна - Ирина мама. Ее муж служил контрактником в ОМОНе. В тот вечер он был на службе и сообщил, что как раз сейчас решается, отправят их подразделение в Осетию или нет. И вот две женщины столкнулись на кухне, у распахнутого окна, где каждая надеялась покурить, пока не видит другая. И черт дернул Ирочку пожаловаться маме, в какой опасности оказался ее Саша, причем добровольно. Аллу Сергеевну прорвало...
Началась эта горько-романтичная история еще три года назад. Ире было 14 лет, когда она поехала в летний лагерь в Турцию. В то же лето в Анкару с семьей приехал отдыхать 18-летний Сандро. Они случайно столкнулись в закусочной «Макдональдс», куда лагерных питомцев скопом привели обедать во время экскурсии по городу. Сандро туда забежал, кое-как отвертевшись от родителей, с утра запрягших его осматривать достопримечательности. И вот тут, в совершенно неромантичной, жующей бутерброды толпе, Ира впервые влюбилась.
- Как это было? - спрашиваю.
- Веришь, почти не помню! - смеется. - Я ему на белую рубашку кетчупом случайно брызнула, и так стыдно стало, а он рассмеялся… Я полной дурой выглядела, потому что он что-то говорил, другие девочки отвечали, а я только хихикала. Но когда наши вожатые засобирались уходить, он записал именно мой телефон.
Оставшаяся до конца смены неделя была сказкой. Саша каждый вечер пробирался на территорию лагеря, а Ира сбегала после отбоя в условленное место на берегу. И там они просиживали чуть ли не до утра. Возвращение в Москву было омыто потоками девичьих слез. Но Саша заверил возлюбленную, что найдет способ приезжать к ней, тем более что в Москве у его родственников бизнес. Через месяц он поступил на платное заочное отделение одного из московских институтов. С тех пор влюбленные гарантированно виделись четыре раза в год, плюс еще пару раз он напрашивался погостить у родных. Остальное время переписывались по Интернету.
«НЕ ОСТАВАЙСЯ С НИМ НАЕДИНЕ!»
При первой же возможности Ира притащила своего возлюбленного домой, знакомиться с родителями. Саша с честью вышел из двухчасовой борьбы со смущением, сидя на краю табуретки с пластиковой улыбкой и ледяными пальцами. Однако мама и папа Иры все равно остались недовольны. Боялись кавказского темперамента парня в сочетании с юной неопытностью дочери. «Пожалуйста, не оставайся с Сашей наедине у него дома», - изводила Иру Алла Сергеевна. Отец же на эту тему просто угрюмо молчал, а если и говорил, то только нечто вроде: «Тебе не о любовях, а об институте думать надо!» Сашина же семья, судя по всему, просто не воспринимала русскую невесту всерьез. Мама постоянно просила Сашу присмотреться то к одной, то к другой «хорошей грузинской девочке» и «перестать морочить ей голову этой русской вертихвосткой». «Ничего! - утешал Саша Иру. - Однажды мама тебя увидит и растает».
Они хотели дождаться Ириного совершеннолетия, чтобы она имела право, не спрашиваясь у родных, приехать в гости в Грузию. Когда начался конфликт в Осетии, до 18-летия оставалось меньше полугода.
В политике 17-летняя Ира была, что называется, ни бум-бум. Из родительских разговоров знала минимум - что Грузия напала на Осетию и что теперь Россия собирается защитить дружественный народ. Но когда она сказала это Саше по телефону, тот аж взвился: «О чем ты говоришь? Это Россия напала на Грузию, когда мы попытались разобраться в своей собственной стране!» Новую версию Ирина в раздраенных чувствах высказала маме в ту полную нервов и переживаний ночь. Мама взорвалась и отобрала у дочери мобильный телефон, чтобы пресечь «пагубное общение». Поздно ночью вернулся с дежурства отец. В Осетию его не отправили, но зато мама рассказала ему, как «этот Гоги» позвонил и запудрил их девочке мозги.
- Поначалу папа не очень сердился, - вздыхает Ира. - Но ночью на отнятый у меня телефон снова позвонил Саша. Они с папой о чем-то поговорили, в результате утром мне была выдана новая Sim-карта, и под страхом изъятия телефона отец запретил общаться с «этим ублюдком». Оказалось, мужчины не сошлись во взглядах на политическую ситуацию. На войну Саша тоже не попал: пока в военкомате формировали отряды, операция уже закончилась.
ЦЕНА ПОДПОЛЬНОЙ ЛЮБВИ
Новый номер мобильника Ира тут же сообщила Саше. Тайное счастье продолжалось еще неделю - до того, как Ирин отец запросил в мобильной компании выписку входящих-выходящих вызовов. После этого был страшный скандал. Мобильный телефон перекочевал в шкаф к родителям, а ноги Иры украсили тонкие багровые полосы от ударов ремнем.
С тех пор переговоры влюбленных велись только подпольно, по телефонам доверенных подруг. Видеться же не получалось вообще, так как въезд в Россию для Саши был закрыт, даже несмотря на оплаченное место в институте. Мечта, что после 18-летия Ира сама приедет в Грузию, тоже померкла, так как девушку вполне могли не пропустить через границу. А даже если бы и пропустили, то что делать дальше? Отношение к русским в Грузии сейчас плохое, и к русской «невесте» соответствующее.
Однако, по всем правилам юности, от трудностей любовь только крепла.
- Мы не виделись с прошлого лета, - грустно улыбается Ира. - Но за все прошедшие три года я, наверное, не любила его сильнее, чем сейчас...
Мы сидели в кафешке у метро «Речной вокзал». До Ириного рейса в Турцию было еще пять часов. Ее родители пока ни о чем не подозревали. Семь дней назад ей наконец исполнилось 18. Самым дорогим подарком был перевод от Саши - деньги, на которые тут же была куплена путевка. Саша должен был лететь отдельно, прямо из Тбилиси. Они встретятся уже в Турции, в отеле. На две недели запланирован «медовый месяц»: Саша сделал Ире предложение, и она согласилась. А потом оба собираются работать в отеле аниматорами (массовиками-затейниками).
- Это Сашина идея, - рассказывает Ирина. - Кстати, прочли мы о том, что так можно устроиться, в вашей статье (см. «Как я развлекала туристов в Египте» на сайте kp.uа). Только решили ехать не в Египет, а в Турцию, потому что Саша в будущем хочет наладить бизнес с турецкой кожей.
- В домой возвращаться домой не собираетесь?
- Собираемся когда-нибудь…- Ира гаснет.
- В Грузию? В Россию?
- Не знаю...
Та наша встреча была месяц назад. Недавно ребята, как обещали, позвонили мне из Турции. Они благополучно отдохнули и начали работать. Только вот Ира по ночам часто плачет. Ей снится мама. Когда дочка позвонила ей из Стамбула, женщина крикнула, что не хочет ее больше видеть, и швырнула трубку.
Ира и Саша стараются не обсуждать, на чьей стороне правда в российско-грузинском конфликте. Они просто хотят любить друг друга. И конечно же, мечтают вернуться домой. Но только тогда, когда никто не будет считать их предателями или врагами.
