Последнее интервью Бориса Стругацкого: Мы с братом были чем-то вроде химического соединения
Последний раз нам, журналистам "КП", удалось пообщаться с классиком летом. Тогда мы вместе вспоминали ушедшего Аркадия Стругацкого. В то время Борис Натанович уже сильно болел и отказывался от встреч с журналистами. Но для "КП" сделал исключение...
В память о братьях Стругацких мы публикуем это интервью...
Принцип Ко
- Борис Натанович, вы младше брата на восемь лет. Когда же с ним начали общаться на равных?
- К концу 50-х, когда БН (прозвище Бориса Натановича. - Авт.) окончил свой матмех и полностью вызрело и принято было к осуществлению намерение "писать настоящую фантастику", взаимоотношения устаканились окончательно. АН (прозвище Аркадия Натановича. - Авт.), как человек более опытный и знающий, прочно обосновался на позиции старшего партнера. БН же, "молодой еще", но уже доказавший, что не лыком шит и вполне "годен к употреблению в службе", прочно занял положение хотя и младшего, но, безусловно, партнера (с правом решающего голоса). Начиная же со второй нашей повести, "Путь на Амальтею", абсолютное равенство и равноправие установились и более не нарушились до самого конца.
- Аркадий Натанович, довольно много времени провел в качестве переводчика в армии.
- Это всегда казалось мне странным, но АН (будучи человеком безукоризненно интеллигентным и вполне штатским по целям своим и убеждениям) относился к армии даже с какой-то симпатией. Иногда мне вообще казалось, что, будь у него в армии достойная работа, он и не рвался бы так отчаянно "на волю, в пампасы". Но он служил дивизионным переводчиком на Камчатке, работа его была однообразна и скучна.
- Отложило ли это отпечаток на характер?
- Всего прослужил он в армии больше двенадцати лет, но кадровым военным, по-моему, так и не стал. Хотя перенял-таки кое-какие характерные черточки поведения, какие я наблюдал у знакомых вояк: всегда образцово аккуратен, не терпел разгильдяйства, склонен был в обыденной жизни покомандовать и всегда ждал и требовал от окружающих строгого исполнения того, что он называл "принцип Ко", - это, кажется, некий восточный принцип поведения, подразумевающий безусловное подчинение младшего старшему.
|
Писать начали на "слабо"
- Аркадий Натанович начал сочинять еще до войны, но потом рукописи пропали во время блокады…
- Разумеется, писать начал он. Зубодробительное сочинение его "Находка майора Ковалева" (в двух школьных тетрадях, черной тушью, аккуратнейшим почерком и с рисунками) было, разумеется, подражанием знаменитому в те годы роману Николая Муханова "Пылающие бездны". Но читалось единым духом, взахлеб. Увы, эта замечательная рукопись утрачена безвозвратно, и даже не во время блокады, что было бы все-таки не так обидно, а на годы позже, когда я опрометчиво давал читать ее своим дружкам.
Но к этому времени АН успел написать еще несколько рассказов, и все они были, на мой взгляд, превосходны. Это была именно та фантастика, которую я хотел бы читать ежедневно (и АН тоже). К началу 50-х мы оба уже точно знали, КАК надо писать НАСТОЯЩУЮ фантастику! И когда жена АН Ленка спросила не без яда: "Что вы все критикуете да болтаете. Самим роман написать слабо?" - мы были уже готовы к ответу. Пари было заключено, и мы засели за "Страну багровых туч".
Художественный спор решала монетка
- Часто ли у вас случались разногласия во время работы?
- Не будет преувеличением сказать, что вся наша работа была именно "преодолением постоянно возникающих разногласий". Начиная с 1960-го мы работали только вместе, рядом, бок о бок или нос к носу - как получится. Сюжет придумывался, как правило, заранее (в письмах или во время вечерних прогулок), а текст - фраза за фразой, абзац за абзацем, страница за страницей - мы сочиняли тут же, за столом, методом "предложено - обсуждено - занесено (или отвергнуто)". Полная свобода обсуждения и критики. Непрерывный спор (за каждое слово, иногда за запятую, предлагаемую "не там"). Каждый волен был не только править - полностью забраковать предлагаемый вариант. Но при одном существенном условии: вычеркиваешь предложенный вариант - предложи свой. И только так. Иногда (редко) случалось так, что согласовать варианты не удавалось. Тогда бросался жребий, и художественный спор решала монетка.
- Раз вы много времени проводили вместе, не хотелось ли после работы какое-то время отдохнуть друг от друга?
- Пока мы были молоды и сравнительно здоровы, проблем такого рода не возникало вообще. Мы могли работать по тридцать - сорок дней подряд, без отдыха, без выходных, без перерывов. И никогда при этом не надоедали друг другу. Воображение у обоих било ключом, и, заканчивая одну вещь, мы уже готовы были начинать новую. Бывали случаи, когда способны были писать по ТРИ повести в год. Но уже к концу семидесятых темпы упали значительно. Укатали сивку крутые горки. Тут и возраст начал заявлять о себе, и пробудились накопившиеся болячки, и нервное утомление от бесконечной и беспобедной борьбы с идеологическим отделом ЦК ВЛКСМ сказало свое веское слово… По три недели зараз мы уже работать не могли - неделя, максимум десять дней, и готово: мы выдохлись, надо делать перерыв.
- После ухода из жизни брата вы продолжили, цитирую, "пилить толстое бревно литературы двуручной пилой, но без напарника"...
- Иногда мне кажется, что мы были не "две половинки одного целого", мы были чем-то вроде сплава или даже химического соединения. Субстанция распалась и перестала быть собой - даже частью себя быть перестала. Я частенько встречаюсь с читателями особого типа: им почему-то очень хочется "разъять" тексты АБС: вот это вот АН, а вот это - БН. Безнадежно! Разделить, может быть, и можно, но исчезнет объект. Водород - здесь, кислород - здесь, а вода-то где? Нет воды! И писателя АБС точно так же больше нет. Есть собрание сочинений и еще "старик Витицкий" (псевдоним БН. - Авт.), то ли племянник, то ли какой-то совсем дальний родственник...
