Мама 24 детей и бабушка 24 внуков возит в горячие точки гуманитарку и эвакуирует людей

Анна НЕСТЕРЕНКО

25 февраля 14:00 0

Мама 24 детей и бабушка 24 внуков возит в горячие точки гуманитарку и эвакуирует людей

Фото: личный архив Ирины Сербиной

Ирина Сербина не очень любит, когда их называют семейным детским домом. Говорит: «Мы – семья, мы всегда были вместе». Даже в самый сложный период начала войны. Даже сейчас, когда на войну наложились трудности с жильем. Ирина вместе с 24 детьми всю жизнь прожили в Святогорске. Более 12 лет женщина работает в БФ “Славянское сердце” - после полномасштабного вторжения участники фонда вывозят людей из-под обстрелов: “Заезжаем в села, в которых больше никто не бывает, потому что мы местные, мы здесь все знаем. Доставляем гуманитарный груз, эвакуируем людей и оказываем психосоциальную поддержку”.

В 2022 году, когда вокруг рушились дома и даже в подвале стало небезопасно, Ирина решилась перебраться в Днепр, куда переехал и фонд вместе с сотрудниками. Пришлось покинуть родной дом, оставить свой супермаркет, который кормил семью, отец семейства – Владимир – оставил работу в школе-интернате.

Сегодня Ирина продолжает работать и растить детей, однако теперь семья испытывает финансовые трудности: все средства уходят на оплату аренды жилья и коммунальных услуг. Семья мечтает о своем доме в селе, где можно будет заниматься хозяйством, но средств брать на это решительно неоткуда.

О том, как большая семья живет во время войны, как это - решиться стать многодетной матерью и какой путь прошла, Ирина Сербина рассказала Коротко про.

Начало войны: “В нашем подвале жили 32 человека”

Представьте, что нужно, чтоб накормить такую семью. Фото: личный архив Ирины Сербиной

- До последнего мы были в городе, даже когда вся команда и офис выехали в Днепр. После начала вторжения оставались дома, я - после тяжелой операции, готовилась ехать в Киев на вторую, но задержали деньги и, слава Богу, никуда не поехала.

У нас был большой подвал на месте овощебазы - мы организовали там кухню, провели интернет, разместили столы и кровати, занесли мебель, к нам приходили ребята с округи. В нашем подвале жили 32 человека. Думала: пересидим, и все скоро закончится. Когда поняла, что это не закончится, решили выезжать.

В июне 2022 года, когда нас начали конкретно бомбить, горели леса и рушились дома, собрала всех деток и увезла их с собой.

Волонтеры вернулись за очередными людьми, я говорю: “Мы едем: больше уже не могу. Всю ночь продержала маленькую дочь на руках, потому что стены в подвале ходили. Сейчас ей 2 годика. Меня спрашивали: "Чего же вы раньше не выехали, почему ничего не взяли с собой?” Я отвечала: “Вы представляете, как вывезти 32 человека? Возьмите сумку и положите туда 32 полотенца”. Вывезти я могла только детей. И трусы.

Сегодня мы арендуем дом в поселке городского типа Обуховка, он достаточно большой, и мы помещаемся, но платить за аренду очень дорого, нам тяжело. 40 тысяч мы отдаем хозяину за дом плюс 18 тысяч за коммунальные услуги. В месяц выходит 58 тысяч.

У нас в Святогорске был свой супермаркет, в котором работали наши дети. Мы никогда ни от кого не зависели, ни у кого ничего не просили. Но теперь все потеряно в ноль, стало очень сложно.

Соцслужбы переводили нам деньги со Славянска на Днепр, мы получали 39 тысяч. Представьте, как на 39 тысяч можно прожить с таким количеством детей, когда каждый месяц надо заплатить за дом почти 60 тысяч? Если бы не помощь старших детей, мы бы уже давно зубы на полку положили.

Полгода не могу достучаться, что нам не платят деньги на приемных детей либо задерживают выплаты.

«Мы старались, чтобы дети ни в чем не нуждались». Фото: личный архив Ирины Сербиной

Об усыновлении: “Нам просто звонили и просили забрать детей”

- Я родилась с этим. Помню, в третьем классе писали сочинение на тему: “Кем ты будешь, когда вырастешь?” Написала, что буду директором детдома. Когда в 2006 году взяла первых деток, мои одноклассники начали вспоминать: “Ира, а помнишь, ты хотела быть директором детдома?”

Когда мне было 17 лет, погибла сестра, остался племянник - я его вырастила. На сегодняшний день старшему приемному сыну 40+ лет, мы стали друзьями. У него, кроме меня, никого нет.

Когда в 1993 году мой парень вернулся из армии, мы поженились, в 1994-м у нас родилась дочка. Хотели сына, усыновили одного – так и пошло…

И, кстати, мы никогда не выбирали детей. Нас просили их взять. Одним прекрасным утром мне позвонили и говорят: “Ир, срочно надо ребятеночка забрать. Мать бросила". Говорю: "Хорошо, сейчас приеду”. Приехала, забрала, привезла домой. И это чудо выросло - копия старшей биологической дочки.

В следующий раз точно так же вышло с новыми детками. Мы никогда не рассматривали детей, как товар в магазине. Есть у ребенка беда, есть ситуация. Когда приехали забирать наших уже оформленных двойняшек, нам сказали, что у них осталось еще шестеро братьев и сестер. Мы с мужем друг на друга посмотрели и сказали: “Ну, мы забираем всех восьмерых”. Оформили их задним числом.

Никогда не стоял вопрос: этот красивый и здоровый - мы его возьмем, а этот - нет, его брать не будем. Они все наши, друг другу родные и друг за друга держатся. Я этим горжусь: положила свою жизнь, чтобы у нас была такая семья, где все друг другу помогают.

Как это удалось? Просто детьми нужно жить. Когда мне говорили: “Ты же знаешь, от кого они рождены?” Говорила: “Знаю, от меня! Какого родила - такой и есть! Будем работать”. Дети сложные были, разные.

Правда, мы никогда не сталкивались ни с воровством, ни с побегами. Старались объяснить детям все изначально и сделать так, чтобы они ни в чем не нуждались.

«Главное - любить всех, как своих». Фото: личный архив Ирины Сербиной

О детях и внуках: “После вторжения взяли в семью еще двоих деток”

- Всего у нас 24 ребенка - пять биологических и 19 приемных. Первых приемных детей взяли в 2006 году. На сегодня плюс к 24 детям еще и 24 внука. Дети и внуки со мной, все дружат.

Сначала привезли семеро деток, затем взяли 8, потом еще двоих... Одновременно до 18 лет у нас было 22 ребенка. Потом они вырастали, их становилось меньше на одного, на два, на три. Как-то Промысел Господень управлял. Мы не фанаты, но есть вещи, которые не подлежат объяснению. То есть бах - и у нас очередные детки, мы “родили”. Как говорил муж - “монтаж”.

Девчонки старшие уже замужем, у многих уже по двое-трое детей. Четверо старших сыновей на войне. Два сына, 22 и 23 лет, ранены, уже вернулись домой, сейчас в госпитале. Инвалидности пока никто не дает, повыводили за штат.

После вторжения приняли еще двоих деток - брата и сестру, 12 и 13 лет. Они из Селидовской громады, их мама умерла, и мы их забрали.

Сейчас младшей дочке 2 года, старшей, Риме, - 19. Она живет с нами. Сегодня со мной 7 приемных детей, двое из них с инвалидностью. Все дети при деле, учатся онлайн. Мы остались в нашей школе: хотели поддержать своих педагогов: если мы уйдем, люди потеряют работу. Плюс дети привыкли к нашим учителям.

У нас есть приемная семья ромов, 8 человек. По линии девочек у них умственная отсталость. У кого-то сильнее, у кого-то слабее. А мальчишки все окончили высшие учебные заведения. Как-то так в жизни бывает – вот Рома и Рима - двойняшки. Рима вообще не может без сопровождения, а Рома уже заканчивает институт.

Я очень вкладывалась в наших сложных детей, хотела пойти против природы. Мы перепробовали столько методик, куда их только ни возила… Если Леночка хоть как-то адаптирована, может в магазине скупиться, Кристина что-то может, то Риме вообще не дано. У Римы умственная отсталость. Она по дому может все, но ей нужен контроль, поводырь. Скажешь почистить картошку - сядет и будет чистить, а самостоятельно теряется. Зимой может выйти в футболке на улицу, деньги считать не умеет. Я нанимала ей репетиторов, возила по психологам и реабилитологам, но доктора сказали: толку не будет.

Кроме того, со мной живет пятеро внуков. Уже 2 года они со мной живут, пока их папы на войне. Остальные дети повырастали.

Мы вообще никогда не проходили адаптационных периодов. Нас не называют семейным детским домом: мои дети против этого. Мы всегда были вместе, дети знали, что мы - семья, никогда не возникало вопросов по поводу приема других деток. Они все понимали и говорили: да, мама, так надо.

Младшей дочке Ирины сейчас 2 года. Фото: личный архив Ирины Сербиной

Проблемы с соцслужбами: “Вместо помощи рассказывают, как надо жить”

- У нас был серьезный конфликт с соцслужбами. Почему-то, когда мы искали жилье, нам никто ничем не помог, никто не спросил, где дети спят, что они кушают, - все были заняты своими проблемами.

В Днепре арендовали пустой дом, где были только зашпаклеваны стены под ремонт. Купили мебель, поклеили обои. Теперь службы приезжают нас контролировать и рассказывают, как нужно жить.

Мы привезли уцелевшие вещи в мешках и сгрузили их к девочкам в комнату. Дети год не видели своих вещей, можете представить, что они сделали с этими сумками - все разобрали, танцевали с платьями. А в новом доме нет ни хозяйственных помещений, ни кладовок.

В этот момент к нам пришла соцслужба. Дома была только бабушка - мама-колясочница, но ее отодвинули и пошли смотреть квартиру. Увидели разбросанные вещи - начали рассказывать, что так жить нельзя. Мне пришлось все вынести на улицу, благодаря заботливым службам пропало много вещей. Говорю: “А чего вы не сняли на видео новые унитазы, чистые краны, кухню или другие комнаты? Нет, придрались к той, в которой был бардак”.

Когда мы жили в подвале в Святогорске, никто не приезжал и не спрашивал, можно ли так жить. Помочь, посочувствовать, что люди и дети пережили - нет. Только контролировать. Обидно.

Хотелось бы купить свой дом, чтобы 58 тысяч, которые мы за него платим, вкладывались в семью. Сейчас скидываются старшие дети, чтобы нам помочь.

Представьте, что нужно, чтоб накормить такую семью. Готовим мы все вместе - и старшие, и младшие. Приготовить не проблема, из чего приготовить - вот в чем вопрос.

Нам на один раз надо 3 банки молока, чтобы разлить каждому по чашке. Нужно 5 кг творога, чтобы насыпать каждому в тарелочку. А еще они едят мясо, рыбу кто-то ест и фрукты, оказывается, бывают…

И вот когда ты идешь в магазин и оставляешь там 40 тысяч на неделю, ты понимаешь, о чем ты говоришь. Службы нас не понимают. Спрашивают: “Почему так много?” Ну вот сядьте и посчитайте. Может, нам вообще ничего не кушать?

Еще одна претензия - мама ездит по работе везде, а должна дома с детьми сидеть. Я говорю, что с удовольствием бы сидела дома, наводила бы порядки и сдувала с детей пылинки, если бы вы все предоставили и оплатили “государственным детям”, как вы их называете. У меня есть куча внуков, которых тоже нужно подымать. А так как случилась война и не все благополучно, они все со мной.

Сейчас вместе с Ириной живут и дети, и внуки. Фото: личный архив Ирины Сербиной

О работе: “Эвакуировали всю Донецкую область”

- Пока дети в Днепре с папой и бабушкой, я по работе в Святогорске. Обычно неделю здесь - неделю дома, все зависит от обстановки. Когда нужна эвакуация, я больше бываю здесь.

Я вынуждена ездить на работу, бываю там, где лучше не бывать никому. Папа у нас сейчас без работы - работал в школе-интернате в Святогорске, он рабочий по обслуживанию помещений. Иногда ездит с нами в команде.

Я всегда работала, никогда дома не сидела, кроме периода, когда у меня на руках было 6 грудничков. Потом вернулась к работе. Мы эвакуировали жителей Бахмута, всю Донецкую область, забытые всеми села. Вывезли с командой “Славянское сердце” более 4000 человек.

Когда мама на работе, за детьми присматривает бабушка. Фото: личный архив Ирины Сербиной

О возвращении в Святогорск и мечтах о новом доме

- В нашем доме в Святогорске задняя стена разрушена, крышу уже перекрывать не будем - дом отсырел, полы начали подыматься, все течет. Возвращаться, тем более везти детей туда, не планируем: возвращаться некуда. Вокруг нас леса, все было оккупировано, до сих пор подрываются люди.

Наша соседка перенесла и оккупацию, и военные действия, но недавно подорвалась на мине, когда пасла коз, - осталась без руки и ноги. В городе вся инфраструктура разрушена. Больницы нет, школа разбита, садики разбиты.

В Днепре безопаснее, но там, где мы хотим купить дом, это село Лисичанка Днепропетровской области, ни одного взрыва люди не знали. Там тоже есть лес, река и земля. Мы хотим завести хозяйство, поставить теплицы. Это бы очень помогло прокормить себя и детей.