Помощь переселенцам в Украине: государство пытается, но пока не очень получается
Переселенцев в Украине уже более 8 миллионов человек, как подсчитали ООН и Международная организация по миграции. Восемь миллионов человек – это почти девять таких городов, как Донецк, если брать количество жителей до мая 2014 года, или 26 - как Херсон, или 75 - как Бердянск, тогда, до оккупации.
По нашей стране разбросало, без малого, население Швейцарии (8,5 млн). В Украине больше переселенцев, чем всех жителей в Болгарии или в Сербии, в Дании или Финляндии… Целое государство граждан-ВПЛ. Как сейчас живется внутренне перемещенным лицам и о чем думают «новые переселенцы», появившиеся в феврале 2022-го, – в материале «КП в Украине».
Набор переселенца-неудачника
- Слава богу, ушло то время, когда ВПЛ с донецкой и луганской пропиской жители свободных территорий буквально травили. Не буду напоминать вот это все: «донецким квартиры не сдаем», «почему не уехали в Россию, вы же ее так звали», - вспоминает переселенка с 8-летним стажем Марина Чуренко. – Мы из Горловки, уехали летом 2014-го и скитались по съемным квартирам в трех областях. У нас был полный комплект «переселенца-неудачника»: ребенка буквально затравили в одной из школ на западе Украины, от моей матери-пенсионерки в Мариупольском пенсионном фонде потребовали поехать в оккупированный Донецк или Горловку и привезти свое пенсионное дело.
Человеку, к слову, было 80 лет. Мне заблокировали банковскую карту, и даже справка переселенца, которую я, прямо скажем, добыла в бою, в очереди, где стояла с пяти утра до пяти вечера, не помогла – банк просто отказал мне. Мы жили в летнем санатории вплоть до декабрьских морозов. И когда приняли решение плюнуть на все и возвращаться в оккупацию, наконец в Полтавской области улыбнулась удача: нам предложили пустующий дом в одном из сел, нашлась для меня работа, а для ребенка – маленькая и спокойная школа. Сейчас так переселенцев не третируют, а наоборот, идут навстречу, помогают. У нас такого не было.
Насчет «идут навстречу» и «помогают» - сказано верно, но не на все сто процентов. Это, в первую очередь, делают неравнодушные люди и благотворительные организации. Государство заявило о всемерной поддержке новой волны переселенцев, но… что-то пошло не так.
Не все так быстро
Инна и Сергей Мироновы (фамилии изменены) – из этой новой волны. В апреле семья уехала из Донецка по отдельности: Инна – на одном из автобусов, курсирующих из оккупированного города в западные страны. Сергей – заплатив бешеные деньги, чтобы выехать, не привлекая внимания военной комендатуры «ДНР», забирающей мужчин его возраста с улиц воевать в рядах оккупантов. Встретились в Польше, вместе приехали в Ужгород.
- Мы уже люди «не первой свежести», нам за 50, поэтому сделать как молодые – остаться за границей и найти работу, нам уже трудно. Решили быть в своей стране, - рассказывает Инна. – Оформились как внутренние переселенцы без проблем: просто пришли в ЦНАП и за полчаса нам сделали справки и оформили денежную помощь. Попутно дали список благотворительных организаций, которые тоже помогают переселенцам продуктами, одеждой, лекарствами. Мы до конца дня где-то регистрировались, писали заявки на помощь, потому что приехали, можно сказать, голые и босые. Друзья помогли снять квартиру на месяц, поэтому с жильем тоже был вопрос…
Шли недели, но обещанную помощь от государства – 2000 грн на человека (3000 грн – на ребенка) наши переселенцы так и не увидели. Заявка на платформе «ЄДопомога» второй месяц висит в статусе «прийнята». Выплаты от других крупных международных институций этим экс-дончанам не положены - не та жизненная ситуация: не пенсионеры, не инвалиды, не одинокие матери-отцы…
- Из разговоров с другими нашими товарищами по несчастью мы узнали, что практически все ждут выплат, некоторые – даже с марта и апреля. Есть счастливчики, которые получили государственные деньги чуть ли не через две недели после оформления статуса переселенца, но о них все говорят, а вживую в глаза никто не видел, - грустно улыбается Сергей.
Новые слова и старые «разводы»
Для многих такие задержки оказываются неприятным ударом: за счет этих сумм семьи планируют арендовать жилье. Но нет денег – нет и жилья. Тем более что во многих городах, относящихся к безопасной зоне Украины (западные и частично центральные регионы), наши соотечественники решили, видимо, подзаработать на бежавших от войны – и подняли цены на аренду квартир.
- Мы искали самое скромное жилье в Ивано-Франковске и в Ужгороде, но дешевле 6000 грн в месяц плюс коммунальные услуги нам ничего не предлагали. Местные сказали, что до войны за эти деньги можно было снять хорошую «трешку», а мы же искали «однушечку». Очень много обмана: на сайте выставлена на аренду квартира, озвучена приемлемая стоимость – например, 4500 грн, а когда начинаешь звонить владельцу (обычно отвечают риелторы, похоже, владельцы все «беженствуют» за границей), то выясняется: эта квартира уже сдана, есть только подороже. Как же сдана, если объявление на сайте появилось только 10 минут назад, а на часах – половина шестого утра?
Было такое, что просили «забронировать просмотр», то есть скинуть на карту треть от суммы аренды за месяц. Мы даже улыбнулись: в Донецке этот вид мошенничества устарел еще в начале двухтысячных. Пару раз риелторы таки сообщали, что хозяева принципиально не сдают квартиру «донецким» - дескать, в 2014 году такие жильцы, выезжая из квартиры, открыли газ и чуть не взорвали дом. Всякого мы наслушались. Поэтому доживаем этот месяц, а потом… не знаю, пока никаких вариантов нет. Наверное, будем обращаться к волонтерам с просьбой поселить куда-нибудь в сельской местности. Но как там пережить отопительный сезон – тоже пока понятия не имеем.
Переселенцы подытоживают: очень много инициатив помощи, но их надо уметь найти. Также не все пенсионеры понимают фразу «Запишитесь по кьюар-коду», которую часто произносят в благотворительных организациях. Многие жители Донецка банально забыли пин-коды от своих банковских карточек, которые к тому же часто просрочены, и шум банкоматов, проглатывающих просроченный пластик, приводит к сердечным приступам владельцев карт.
- Жаловаться, конечно, мы не будем, - говорят Мироновы. – Не привыкли, да и на что жаловаться. Люди помогают как умеют, честь им и хвала. А то что не все еще получается – ну, надеемся, все рано или поздно получится. Жаль только, что на волонтерских пунктах, где помогают одеждой, мы видим очень много негодного тряпья. Ну зачем переселенцам, у которых одни штаны и одна футболка на двоих, скажите, босоножки на шпильках или галстуки? А все это мы находили в контейнерах. Поломанные и дырявые игрушки для детей… Люди, у малышей и так психика надломлена, зачем усугублять?!
Радует, как молодые волонтеры стараются помочь: из дома приносят удлинители и кипятильники, один парень принес набор посуды из своего серванта. Вот это согревает, что все-таки мы, украинцы, в большинстве своем неравнодушны к чужой беде.
Правильные и неправильные
В целом, говорят люди, бросившие свой дом, отношение к «новым переселенцам» уже совсем не такое, как в 2014 году. Это радует. А что удивляет и поражает – так это «параллельная реальность», как назвал это Сергей.
- По разговорам, складывается ощущение, что жители городов, удаленных от боевых действий, живут в параллельной реальности и вообще не представляют, что происходит на востоке и на юге Украины. То есть они знают события с февраля 2022 года, но что было до этого восемь лет – для них откровение. Нам сейчас, в августе 2022-го, задают вопросы: а что, Донецк оккупирован? А как же из него вы выехали? И что, там нет украинских банков и почта не работает? А как же вам туда документы прислать? Из Донецка невозможно позвонить на «Киевстар» или «Водафон»? Почему? А что, прямо война? Прямо снаряды летают и люди погибают? Ничего себе…
Смотришь на них и думаешь: из этого региона столько отличных ребят погибли на Донбассе – разве зря, разве можно не знать, что происходит? Недавно был печальный день – годовщина Иловайского котла. Неужели все забыли эту трагедию, а помнят только военные? Это же ваши соседи, знакомые, друзья, одноклассники… Не понимаю такого! – разводит руками бывший дончанин.
Из того, что повышает настроение, Сергей и Инна отмечают удивление жителей Ужгорода, когда «донецкие» разговаривают с ними на чистом украинском языке.
- Уже раз десять спросили, почему мы говорим так хорошо на украинском, если мы из Донецка. Вот что отвечать, чтобы раз и навсегда запомнили, что Донецк – это Украина, что там живут нормальные люди, которых запугали, заткнули им рты и приказали не высовываться, но они остаются гражданами своей страны. Хотя нам приятно, что у нас чуть ли не «класична літературна мова», которую мы изучали по книгам и фильмам, и местные жители общаются с нами свободно, как и мы с ними, - говорит Инна. – Между собой мы говорим на русском, еще ни разу никто нам не высказал свое «фе» по этому поводу. Да что там: сотни переселенцев общаются и на русском, и на украинском, и никто не бежит к ним, размахивая шашкой и крича «Чому не державною?!». Видимо, дело вовсе не в языке…
