• Главная
• Общество

Фото: ТСН

«Дорогие киевляне! Приму в дар или куплю за умеренную цену баян. Тоска заела, душа плачет», - эти строки рукописного объявления многих не оставили равнодушными. Написал их мариупольский пенсионер Александр Семенченко. Его дом сожгли рашисты, все сгорело, в том числе и дорогой сердцу музыкальный инструмент…

Снимают однушку

Александру Сильвестровичу - 80 лет, а его супруге Галине Ивановне - 75. В Мариуполе они жили в трехкомнатной квартире, из окон которой вдали виднелось Азовское море. Недавно доделали наконец капитальный ремонт, который, по их словам, «длился словно целую вечность». Здесь, в родных стенах, в тишине и покое они рассчитывали дожить свой век. Но пришел «русский мир».

- Жили мы хорошо, в центре города, на проспекте Мира. А теперь… Вы же знаете, что с городом стало. У меня даже язык не поворачивается… В таком возрасте остаться без ничего, - со слезами в голосе говорит Александр Сильвестрович.

В Мариуполь он попал в 1970 году.

- Я был кадровым военным. Не дослужил, попал под массовое сокращение в 1969 году. А родом я из Киевской области, из Белой Церкви. Там у меня уже никого нет, - поясняет наш собеседник.

В городе у моря Александр встретил свою будущую жену, здесь они вырастили двух сыновей. Один пошел по стопам отца – стал военным, второй - моряк. Именно к детям супруги смогли выехать из осажденного города.

- Пожили сперва у сына. А теперь снимаем однушку. Ну что поделаешь? Все платят, - продолжает Александр Семенченко.

Вот такое объявление появилось недавно в Киеве. Фото: ТСН

Дом сожгли из огнеметов

От их родной квартиры ничего не осталось.

- Мы жили напротив больничного комплекса: там и роддом, и детская поликлиника, и для взрослых. В центр этого комплекса и попала бомба. Взрывной волной в нашем доме повыбивало все окна, повредило балконы, - вспоминает пенсионер. – Затем бомба упала с другой стороны: по школе. Дом начал шататься. В квартирах повыбивало двери. Многие получили ранения осколками стекол.

Супруги-пенсионеры двое суток прятались в уцелевшем доме по соседству.

- 11 марта подъехал танк в 9 утра и из огнемета сжег в доме, где была наша квартира, два подъезда. Все превратилось в пепел. Ничего так не жалко, как фотографий детей и родителей, - вздыхает Александр Сильвестрович.

Но злоключения стариков только начинались.

- Знаете, там, в Мариуполе, я ни одного русского лица не видел. Одни буряты. И такие вредные, толкают людей прикладами, - вспоминает наш собеседник. - Полтора месяца мы прожили в подвале дома. Потом нас вывели под дулами автоматов, загрузили в автобус и отвезли за 20 километров в бывший райцентр, поселок Володарское. Там составляли колонну на фильтрацию… Два города выбирай: Донецк или Ростов.

Александр Семенченко осторожно подбирает слова, чтобы не навредить своей историей помогавшим им людям. С помощью одного знакомого им удалось выбраться из Володарского в другой район и избежать участи быть угнанными в Россию.

- Дней двадцать жили в сарае, в поселке, который контролировали эти белополосые «ДНРовцы», они носят повязки такого цвета на штанах и рукавах. Оттуда 13 апреля удалось выехать на Запорожье. Проехали 22 блокпоста. Проверки, обыски, и так далее… Как мы живыми остались? Непонятно, - удивляется Александр Семенченко.

В музыкальной школе отучился лишь три месяца

От таких злоключений здоровье стариков пошатнулось: похудели оба килограмм на десять, обострились хронические заболевания.

- Встретили нас запорожские волонтеры - золотые люди. Поместили нас в детский сад. Там мы жили почти трое суток. Выдали одежду по сезону, ведь на нас все вещи зимние. На улице теплынь, а мы еще в шапках, - находит силы для иронии пенсионер. - Кормили, лекарствами обеспечили, взяли билеты на Киев и даже питания нам в дорогу дали.

Уже в столице, когда пошатнувшееся здоровье немного наладилось, а жизнь "устаканилась", Александра Сильвестровича заела тоска. Делать-то особо нечего, дома в Мариуполе хоть баян был. Вот он и решил написать объявление с просьбой помочь с поиском инструмента.

- Это киевские волонтеры поспособствовали. Тоже хорошие ребята. Помогали и с продуктами, и с вещами. Вот и баян мне привезли, - в голосе мужчины сквозят нотки благодарности, - говорит мужчина. - Первые два дня я с таким азартом играл, не мог остановиться. Хотя и не профессиональный баянист. Так, любитель, для души занятие.

Наш собеседник признается - в музыкальной школе он в детстве проучился всего три месяца. У отца не было на это денег. Но Александр Сильвестрович успел освоить азы и сохранить на всю жизнь любовь к музыке. Именно она помогает избавиться от тяжелых мыслей, которые посещают супругов день изо дня.

- Недавно мне прислали фото квартиры под нами, там жил богатейший человек, а теперь все сожжено. А главное, он с семьей больше всего ждал «русскую весну». Ну и получил, - злорадствует Семенченко. – Но это все агитация виновата. Помню, по Мариуполю, как ни поедешь - везде портреты Медведчука с надписью «Русская весна. Твой выбор». Не знаю, чего с ним до сих пор возятся – злость такая берет. Знаете, как там сейчас живут люди? Лазят по квартирам, снимают обогреватели, которые остались не сгоревшими. Хотя электричества все равно нет. И газа тоже. Двери снимают целые. Там полным ходом процветает мародерство.

Мысли о Мариуполе нагоняют глубокую тоску на нашего собеседника. И на заключительный вопрос, хочет ли он вернуться в родной город, – горько отвечает:

- Нет. Не хочу. Не хочется возвращаться. Не хочется, потому что быстрее умрешь. Что там увидишь?