Ольга Харасахал, автор нового метода диагностики онкозаболеваний: Из Мариуполя в Украину меня не пропустили
21-летняя Ольга Харасахал из Мариуполя придумала современный метод диагностики рака, но все ее наработки и документы оказались погребены под руинами лаборатории, в которую попал снаряд.
На восстановление уйдет несколько лет
Мариуполь был для Ольги Харасахал не просто городом ее детства. Это был ее город-мечта, город ее будущего, где она собиралась провести всю свою жизнь. Вместе с Мариуполем умерла ее часть, планы и достижения за последние шесть лет оказались погребены под руинами когда-то процветающего города металлургов – в лабораторию, где хранились все наработки, образцы, лабораторные журналы и документы, попал снаряд.
Прошлым летом жизнь играла совсем другими красками. Ольга Харасахал, тогда еще 20-летняя третьекурсница, как раз заканчивала текст своего выступления, планировала получать международный патент на разработанный ею современный метод диагностики злокачественных опухолей.
- Единственное, что я смогла вытащить из руин лаборатории 17 апреля, – это мой уникальный аппарат для исследований, - рассказывает «КП в Украине» Ольга Харасахал. - Так и не знаю, работает ли он – город был обесточен, а в конце мая я уехала. Теперь мне придется начинать с нуля, единственное – уже не методом проб и ошибок, а с пониманием, что нужно делать.
Изучением онкологии Ольга Харасахал сознательно занималась еще в подростковом возрасте, а работать над своим методом диагностики начала в 2017 году, когда ей было 15 лет. Через два года заняла призовое место на научном международном конкурсе, получила приглашение учиться и развивать свой проект в Чикаго. Но решила остаться в Украине, для которой и создавала свой метод.
- Я много ездила по миру, но у меня никогда не было планов куда-то переезжать, - делится с «КП в Украине» Ольга. – Вся моя жизнь была связана с Мариуполем.
Прошлой осенью Ольга даже перевелась из Киевского медуниверситета в Мариуполь, чтобы здесь заниматься своей разработкой.
Впервые тревогу услышала, выехав из оккупации
Но вмешалась война.
- Если бы в Мариуполе включали сирену, она бы звучала 24 часа семь дней в неделю в течение двух месяцев, - делится Ольга Харасахал. – Но ее у нас не было – я впервые услышала сирену, когда выехала. Хотя вряд ли бы мы бежали в подвал – все боялись медленно умирать от отсутствия кислорода, воды и еды под завалами. В подвалах погибло много людей. Никто бы никого не спасал, ведь в городе нет такой службы… Да и вход в подвал – через улицу, а многие гибли во дворах, когда выходили приготовить еду на костре.
Наша собеседница вспоминает - за два дня до войны в Мариуполе прошла демонстрация «Мариуполь – это Украина», а уже с 24 февраля город погрузился в пучину страха и ужаса.
- Канонада не стихала ни на один час, на нее уже никто не реагировал – даже дети, - вспоминает Ольга. – Жестокость, которую ты видишь, меняет твое мироощущение – я больше не верю в гуманность, в то, что человеческая жизнь – это высшая ценность. Жизнь никогда не будут ставить выше интересов корпораций, экономических интересов. В голове не укладывается – у нас истребляют людей, а на международной арене решают экономические вопросы. Люди протестуют из-за того, что у них подорожает нефть и будет чуть ниже температура дома зимой. У нас в марте в квартире было +3. Насколько сложно быть украинцем, когда нужно отвоевать свою страну, и сделать это так, чтобы в Европе ничего не подорожало, чтобы там не устали читать новости о войне, и чтобы в Африке не было голода. Для человека, который верил в гуманность и цивилизованность этого мира, это очень сложное осознание.
Восстанавливать свой проект Ольге Харасахал придется с ноля, но девушка не унывает - зато знает теперь, что и как делать. Фото: facebook.com/ Ольга Харасахал
Локальная победа противника в Мариуполе казалась началом конца
Самым страшным для жителей Мариуполя был март – в том числе из-за морозов. Люди никак не могли согреться. Легче стало, когда потеплело в конце месяца.
- За время, которое я провела в оккупации, я поняла две вещи: первая – за какой-то месяц ты можешь потерять все в условиях, которые не зависят от тебя, - говорит Ольга. – И второе – осознала, что я не хочу быть гражданином не своей страны. Это ко мне пришло в марте-апреле, когда казалось, что моя страна может пасть. У нас не было никакого доступа к информации – только в апреле мы впервые поймали украинские новости по радио в машине.
Тогда Ольга услышала голос президента, узнала, что Киев стоит, как и Чернигов и Сумы, что Харьков – под украинским флагом. На глазах у нее выступили слезы радости – значит, страна держится, борьба идет.
В Мариуполе рассказывали совсем другое, и в какой-то момент возникали сомнения – а может, это новая реальность, в которой придется жить?
- Локальная победа противника в Мариуполе казалась началом конца, – продолжает Ольга. - У меня кружилась голова, когда я думала, что мне могут запретить говорить на украинском языке и носить вышиванку. Было страшно, что мы можем стать, как Беларусь, – плацдармом для новой войны, и с нашей территории полетят ракеты в сторону Европы. Но я уверена, что наибольшая ценность страны - это люди, и когда мы все будем работать вместе, чтобы построить наше будущее, - оно у нас будет.
Жизнь никогда не станет прежней
Ольга смогла выехать только в самом конце мая – с третьей попытки, и не в сторону Украины – сюда ее так и не пропустили.
- В Мариуполе нет никаких условий для жизни, там нужно побывать, чтобы понять, что города нет, - вздыхает Ольга Харасахал. – Хотя моя многоэтажка в 23-м районе считается целой – потому что здание не рухнуло. У нас было четыре прямых попадания. Я удивлена качеством строительства в Украине в тот период, когда ее возвели. Я видела, как в полуметре от дома упала огромная авиабомба - и только окна вылетели. Там воронка метров 15 вниз. Но я понимаю, что это просто была большая удача, целились же в дом.
Снаряды попали в дом Ольги 8 марта - это был единственный день, когда она заплакала. В остальное время даже находила силы шутить, пытаясь поддержать близких.
- Мариуполь был моим гнездом, городом, где я планировала провести всю свою жизнь, – там я училась, работала, занималась стрельбой из лука, там были мои родные и близкие, - вздыхает Ольга Харасахал. - Уничтожен его хлеб, заводы, промышленность, очень много людей погибло. Жизнь тех, кто выжил, уже никогда не будет прежней. И у меня никогда не будет той жизни – она осталась только в воспоминаниях. Очень тяжело начинать с нуля, но мой тренер по стрельбе из лука всегда говорил, что некоторые жизненные обстоятельства нужно просто пережить. Сейчас я пытаюсь это пережить.
В тему
Универсального лекарства от рака не будет
Метод, который разрабатывала Ольга, основан на исследовании циркулирующих опухолевых клеток и помогает определить, насколько эффективно то или иное лечение, подобранное для пациента.
- Онкология – это одно из наиболее загадочных заболеваний с высокой смертностью, - объясняет свой интерес к этой болезни Ольга. - Те методы, которые у нас есть, недостаточны, чтобы мы могли полноценно ее лечить, как простуду или грипп.
Ольга Харасахал считает, что онкологам стоит искать индивидуальный подход к каждому пациенту – в этом заключается лечение онкологии будущего. Одна и та же опухоль у разных пациентов ведет себя по-разному. Поэтому универсального лекарства от рака или вакцины мы не дождемся.
- Если дадим одно и то же лекарство двум больным с одинаковым диагнозом – одному оно поможет, а второму – нет, и вот как раз мой метод исследования помогает понять, подходит человеку лечение или нет, и оперативно поменять его, - отмечает Ольга Харасахал.
Уже в следующем году, по подсчетам Ольги, ее метод можно было бы использовать в Украине, он уже бы прошел первую сертификацию - по безопасности, а может, успели бы пройти и вторую – по эффективности, после чего бы не требовалось уже никаких дополнительных доказательств. Теперь этот процес затягивается на неопределенное время...
