Окно в природу: Белое покрывало
Фото: Зимой голодные волки всё примечают...
«В тот год осенняя погода/Cтояла долго на дворе./Зимы ждала, ждала природа./Снег выпал только в январе./На третье в ночь». Так о капризах природы написал Пушкин. Капризы такого рода были всегда и на нашей памяти тоже. И все же у природы есть ритм - когда чему быть.
Снег чаще всего ложится и «делает зиму» в 20-х днях ноября. И всё остальное идет чередою по кругу, меняя нас окружающий мир.
Строгая череда перемен - основа радости нашего восприятья природы. Перемены идут иногда чуть заметно, и все же мы чувствуем убывание или пребывание долготы дня, появленье туманов осенью, потом инея, льда на прудах. И вот уже первый снежок с названием зазимок пришел и растаял. Часто с пяти-шести попыток приходит зима. А бывают случаи: снега легли на Покров и остались уже до апреля. Белое покрывало в одну ночь изменяет мир - ребятишки коньками режут лед, гуси ступают на него с робостью и с последней полыньи улетают в теплые края утки. К деревням прибиваются сороки, синицы льнут к окнам с подкормкой, воробьи делят холод с людьми.
А перемены дальше идут. В январе на хмуром небе появляются просини, в феврале бушуют метели, а в марте всё кругом наполняется солнцем - токуют (аж до земли ныряют сверху сороки), цирковые номера в синеве неба выделывают вороны. Днем - капель, а ночью - штыки сосулек. И вот уже появились проталины, побежали пока еще скрытые под снегом ручьи с пригорков. Вот на глиняном склоне появились желтые звезды цветов мать-и-мачехи, а в лесу из-под талого снега вдруг появились, украв синеву неба, пролески, рядом с ними серебряным волосом сверкает нарядная сон-трава. И однажды утром видишь в лесу зеленый дым маленьких первых листьев. Это время прилета кукушки и соловьев. А просвистала флейтою иволга - пришло лето. Но круг перемен продолжает тихо вращаться - приходит время созреванья плодов, время золотой осени, сумрачный чернотроп. И вот опять уже ожидание снега.
На Аляске я беседовал с русскими староверами. Перейдя Амур, поселились они после Революции в Китае, а в 1949 году Китайская революция вытолкнула их («своего народа много!») в Южную Америку. Кое-кто там и умер. А те, что были моложе, поселились сначала в Соединенных Штатах и перебрались потом на Аляску. «Чего ж не остались в Перу?» - спросил я главу общины, построившей русскую деревеньку в холодном краю. «Василь Михалыч, ну как же там жить! Там снега никогда не бывает, весь год всё зелёное». Привычка русского человека к сезонным явленьям природы неодолима. Не зря и Пушкин писал: «Зима!.. Крестьянин, торжествуя,/На дровнях обновляет путь». Дровни сейчас редко увидишь. А снега ждём. Вот и под Новый год сокрушались: неужто не выпадет, не порадует белизною? С опозданьем, но выпал. И это было как радостное посланье - всё идет чередом, всё и в жизни, глядишь, утрясется.
Снега ждали не только люди. Зайцы, белеющие от убывания светлого времени, в черноте леса и поля «в глаза лезли» ястребу днем и филину ночью и, конечно, издали были видны человеку с ружьём. Белыми на черном заметны ласки и горностаи. Зимы ждала, ждала природа. Приход её в череде перемен - важный, большой, заметный рубеж. С ним можно сравнить ледоход, зеленый дым и разливы воды в апреле, ягодный пир в июле, буйство осенних красок, глухие дни позднего чернотропа, после которого зима в белых своих одеждах - праздник для всех.
Как ни странно, снег - это ещё и тепло морозной зимы. Под белой накидкой не гибнет зелень озимых посевов. Мыши от замерзшей земли поднимаются в рыхлое снежное покрывало и даже зимой в теплых гнёздах продолжают плодиться. Многие птицы в снегу скрываются от морозов. А угольно-черные тетерева, облюбовав у дерева близ опушки местечко, каждый вечер, после «березовой каши» из горьковатых почек, ныряют в снег ночевать - делают ход длиной метра в два, обминают пространство в конце тоннеля и до утра засыпают, если, конечно, никто косачей нечаянно или намеренно не спугнёт. Опытная лиса может заметить ночлежное место, охотник успевает два-три выстрела сделать, пока черныши, подымая фонтаны снега, взлетают часто почти из-под лыж.
Зайчики ночью кормятся, срезая тонкие прутики веток, и гложут кору. При луне они кажутся на снегу синими тенями. Но кому надо, хорошо их видят, и, если заяц закричал, как ребенок, от боли, значит, попал он в зубы лисе или в цепкие лапы филина. Иногда в среднюю полосу бескормица гонит полярных сов - «снежных бабушек», как называют их люди на Севере. Они тоже могут прищучить зайца.
Мышкуя ночью на поле, лиса экономит силы - бежит по твердой лыжне. По следам утром видишь: метров за двадцать охотница слышит возню мышей - и сразу же к этому месту: хвост кверху, а мордою рыжая зарывается в снег. Голодная тут же скушает теплую мышку, а если сыта, бросит добычу, довольствуясь только удачной охотой.
|
Нерасчетливо, напрямую, бродит по лесу долгоногий вездеход лось - обдирает кору осинок. Если нашел лежащее деревце, начинает его ошкурять. Призывно пахнет кора, скоро сюда прибегают и зайцы. Около белых веток снег остается истоптанным и осыпанным «шрапнелью» помета.
Волки ходят по снегу экономно - след в след - и часто предпочитают бегать по санной дороге, лишь изредка куда-либо сворачивая. За ночь серые могут одолеть полста километров. Поели или остались голодными, днем звери «вполглаза» где-нибудь в крепях спят, выбирая для лёжек заснеженные упругие муравейники. Спят, но всё слышат - всегда готовые либо бежать от опасности, либо на кого-то напасть.
Вряд ли четвероногие жители леса ценят богатство снежных нарядов. А человеку есть на что в зимнем лесу посмотреть. Вот похожие на разных зверей комья снежной кухты на деревьях, вот темнеют сизые ягоды можжевельника - любимого лакомства косачей. Вот лиса, привстав на задних ногах, пыталась достать твёрдые на морозе плодики тёрна. А вот доедают оставленную дроздами рябину нарядные свиристели. Рядом с ними на ясене висят красные яблоки снегирей.
Тихо и, кажется, никакого запаха нет в зимнем лесу. Но бывают дни в оттепель, когда сам снег пахнет арбузом. А в мороз разомнешь в пальцах хвою можжевельника и наслаждаешься ароматом заснувшего на зиму кустика. Или сунешь в варежку две-три рыхлые шишки хмеля и даже дома будешь чувствовать ни на что не похожий стойкий запах растения, очень ценимого пивоварами.
А редкие звуки слышно в белом лесу. Стучит на сухой старой ёлке чёрный, как монах в красной шапочке, дятел желна. Работой он так увлечён, что близко к себе подпускает. Середина ствола с мёртвой ели совершенно очищена от коры. Внизу кора темнеет кучкою, как будто дятел её для чего-нибудь заготовил. Нет, дятел ищет на стволе под корою личинок. Заметив, что за ней наблюдают, птица взлетает с криком «Клю-клю... Ки-и!». Последний звук означает, что дятел где-то поблизости сел и, скорее всего, вернётся к зимней своей работе.
А дело к вечеру. Сквозь кисею молодого березняка на западе видишь, как розовеет небо. Пора домой. Скрипит снег под лыжами. Со свистом ямщика взлетает никогда не унывающий поползень, пищат синицы, кучкуясь перед ночлегом, неслышной тенью мелькнула возле опушки сова.
Хорошее время зима! Правда, длинновата она. Но уже сыпятся в жёлоб лыжни похожие на маленьких птиц семена березы, уже слышны при солнце над лесом брачные крики воронов. А возле стволов деревьев наметились талые углубленья - это признаки недалекой весны. А завтра еще что-нибудь скажет о том же. Появятся на реке водяные забереги, все будут ждать ледохода. И он придет непременно. Это уже приговор уходящей зиме. Снег стремительно будет таять. И отношенье к нему иное, чем в зимние месяцы. «Нужен он мне, как летошний снег», - говорили ранее деревенские люди о чем-то прожитом, ненужном и невозвратном. Таковы перемены на кругу жизни.
Подписывайтесь на нас в соц. сетях
