Окно в природу: Щепотка соли
Что соль в жизни людей всегда была важным продуктом, подтверждают пословицы, поговорки, ритуалы приёма гостей. Важным из них подносят символы гостеприимства - хлеб и соль. Если кого-то приняли плохо, говорят: «Ушёл несолоно хлебавши».
В еде соли много не требуется - только в меру: «Недосол - на столе, пересол - на спине». Это знают каждый повар и каждая хозяйка дома.
Без соли многие блюда непереносимо безвкусны - вспомним борщи, картошку, помидоры, рыбу. Заурядный огородный овощ - огурец, умело посоленный на зиму, становится деликатесом. Загляните на нынешний рынок - солёные огурцы в три раза дороже бананов.
Сейчас можно услышать, что соль - это всего лишь консервант и вкусовая приправа к пище. Да, избыток соли вредит организму, но как остро чувствителен её недостаток! Лучше всего это видно на поведении травоядных животных. Позапрошлым летом, добравшись в заповедный лес, не знавший рубок, мы сели перекусить за стол, сооружённый устроителями заповедника. В нём была странная дырка. «Зайцы выгрызли», - объяснили мне лесоводы. Выгрызли потому, что на этом месте стояла солонка, кое-что из неё просыпалось, и сделались лакомством для зайцев просоленные доски стола.
В природе соль встречается не везде. Северные олени лижут солёную воду у края моря, а зимой сломя голову бегут к пастуху, остановившемуся помочиться, и жадно глотают жёлтый снежок. В африканской Кении есть заповедный приют с названьем «Тритопс» («На вершине дерева»). Сюда на ночь привозят туристов и размещают в гостинице, отвечающей своему названью. Сверху при свете прожекторов люди наблюдают, как стадами и в одиночку приходят (часто издалека!) травоядные животные полизать солёной земли.
Люди в первые тысячи лет обитания на Земле также отыскивали солоноватую землю. Постепенно соль стала важнейшим продуктом продажи, обмена. В Аравийской пустыне до сих пор бедуины водят караваны верблюдов, гружённые серыми плоскими плитами соли. Появление каравана на торжище - радостное событие.
В Африке соль осаждается из воды, «выпитой» солнцем. У нас на Севере важный продукт получали, выпаривая солёную воду в соляных варницах. Названия городов Соликамск и Солевычегодск - это память о производстве тут соли. Знаменитые Соловки были когда-то безлюдными островами на Белом море. Хлеба на каменистой земле не родились. Первые добровольные поселенцы на островах - монахи - начинали монастырское хозяйство с соляных варниц, число которых постепенно достигло пятидесяти с лишним. На соль выменивали зерно и всё необходимое. Название обители Соловки, скорее всего, связано с солью.
Современная добыча соли - хорошо оснащенное машинами производство. Добычу каменной соли под землёю на шахтах в Артёмовске я видел и поразился толщине соляного пласта. Пещера в нём, полная механизмов, была едва ли не выше внутренностей любого собора. Люди в ней виделись муравьями.
В дельте Роны во Франции я видел горы соли, сверкавшей под южным солнцем сильнее, чем снег на вершинах Альпийских гор. Это была соль из «выпитых» солнцем с разлитых площадей («карт») морской воды. Наш Баскунчак же - солёное озеро. В нём вода покрывает поверхность подземного пласта соли. Когда-то пятнадцать тысяч рабочих её «ломали» и увозили потом на таком же числе верблюдов. В соли крайне нуждался промысел рыбы в Волге и Каспии.
В 1828 году от Баскунчака к Саратову проложили железную дорогу. С этого года идет счет времени промышленной добычи соли, уходившей уже за Волгу в места бессольные.
|
В 20-х годах минувшего века ручную «ломку» каменной соли сменила механизация, инженером Юрием Макаровым изобретён был «Солесос». Кто видел земснаряды для углубления рек, легко представит работу этого механизма: фреза-рыхлитель разрушает поверхность соляного пласта и по трубам гонит на склад «соляную кашу». Она складируется для переработки и транспортировки. Снимая более метра поверхности соляного пласта, промысел его истощает. Возникает вопрос: почему же за долгие годы пласт не исчез? Потому, что каменная соль, как это ни странно, пластична; подобно льду, она «течет» в пониженье под тяжестью земли над нею. Натекает она в баскунчакскую впадину из соседних с нею мощных (свыше тысячи метров!) соляных куполов. И если брать этот «натёк» расчётливо, в соответствии с его приростом, промысел может существовать бесконечно долго, позволяя не прибегать к сооружению шахт для подземной добычи.
Давнишний «Солесос» к нашему времени сменился уже четырьмя поколениями оригинальных комбайнов соледобычи. Высокомеханизированное производство действует с весны до осени, а зимою сложное оборудование, работавшее в агрессивной среде, ремонтируется к новому сезону. Семнадцать процентов добываемой в стране соли (более семи миллионов тонн) приходится на Баскунчак.
Этой осенью, глядя на карту у костра на Ахтубе, мы обнаружили «солёное место», знакомое еще по школьным урокам географии. «Шестьдесят километров всего... Махнём?» Через полчаса мы уже мчались в сторону Баскунчака.
С фотографии, сделанной из космоса, озеро выглядит голубым глазом на жёлтом пространстве полупустыни. Направление к нему на равнине указывает непонятно как появившаяся тут горушка.
Добыча соли была по сезону времени остановлена, но рядом с жилым поселком мы увидели озеро и на его берегу - синевато-белую гору добытой, но ещё не переработанной соли.
Любопытно, что только пятая часть всей добываемой в мире соли идет к нам на стол («щепотка» в пять килограммов на человека в год). Основная же масса соли поступает на химическую переработку - из неё получают десятки важных продуктов.
Обо всём этом говорил я с многолетним директором предприятия на Баскунчаке Евгением Петровичем Демичевым. Он, несомненно, самый «просоленный» человек в этом крае - родился в Заволжье, после блестящего окончанья университета имел возможность выбора места работы. Выбрал он Баскунчак, затерянный в полупустынной равнине, и всё, чем может сегодня гордиться известная в России «солонка», связано тут с именем Евгения Петровича. Он тут и старожил, и главный из успешных работников. Твердой рукой спас он промысел, когда бездумное завышенье добычи грозило производству гибелью, поскольку выходило из согласованного с природой ритма прирастанья пласта. Противоборство директора с плановиками тут все хорошо помнят, поскольку исчезновение промысла погубило бы и поселок у озера. Евгений Петрович постоянно совершенствовал механизацию и технологию добычи соли. А работая тут уже почти пятьдесят лет, он умеет ценить труд всех, кто связал жизнь свою с промыслом. Поселок добытчиков соли чист, благоустроен, тут не только в советское время получали жилье бесплатно, но и теперь получают. Евгений Петрович не дал предприятию развалиться во время «трясенья земли» большой Перестройкой, сумел удержать на промысле молодежь и своего сына тоже. Это человек, уважаемый всеми и (теперь похвалой его уже не испортишь) всеми любимый. «Он для нас как отец», - сказал мне рабочий, провожавший к директору. «Я уже не директор - оформил пенсию, - улыбнулся Евгений Петрович. - Но уговорили остаться советником у нового руководства».
После беседы в небольшом кабинете с Евгением Петровичем полазили мы по горам соли, приготовленной к зимней переработке. Сверху хорошо было видно синеватое озеро, из которого черпают привычный для нас дар природы, в котором два по отдельности существа (натрий и хлор) ядовиты, а вместе являются необходимым на каждом столе продуктом.
