Худшие описания интима. Впечатлительным лучше не читать
Второй год подряд в Украине вручают премию "Золотой хрен" - за самое неудачное описание интимных сцен в современной украинской литературе.
В состав жюри вошли журналистка и основательница проекта "Рагу.ли" Татьяна Микитенко, литературные критики Юрий Володарский и Татьяна Трофименко, писательница Анна Малигон и журналистка, блогер Вероника Новикова.
Победительницей антипремии стала писательница Люко Дашвар и ее роман "Инициация". А вот тот отрывок из произведения, который и удостоил своего автора корнем хрена, бутылкой водки и другими тематическими призами:
"…Пол - за постель: до такого блеска вычистили ее собственными телами - радовался и сиял. Окна - броня: рекламу можно снимать о таких окнах. Двойной стеклопакет, абсолютная звукоизоляция, и это правда: уже как Тася стонала под Перегудой, а снаружи этого никто не услышал.
И хотя Павел справился быстрее, чем ожидал, и не откинулся на спину, как обычно, не закурил, чтобы насладиться расслаблением, которое всегда испытывал после секса, - прижался к раскаленной Тасе: набраться от нее силы, почувствовать способность покорить женщину еще раз. Еще!"
Помимо Люко Дашвар, на победу претендовали еще 7 номинантов.
Выделили и Христю Венгринюк за философско-религиозный секс, описанный в рассказе "Кость рыбы" из сборника "Рождаться и умирать обутыми". Писательница получила победу в читательском голосовании.
Вот, ознакомьтесь:
"Тогда я завязала ему глаза старым полотенцем и попросила встать на колени. ... Он начал рыдать, не отходя от меня и не вставая с колен, а я гладила его тысячелетнюю голову и думала, что здесь действительно много рыбы, мне уже от нее немного томно на языке и между бедрами, которые умывались и умывались его горячими слезами, как спермой".
"КП" в Украине" публикует отрывки из романов - претендентов на "Золотой хрен", но с предупреждением: сильно впечатлительным особам лучше читать на расстоянии вытянутой руки.
Петр Крыжановский, "Педофил"
"Остановка сердца, ядерный взрыв в соседней квартире, зомби-апокалипсис - ничего из вышеупомянутого не могло бы вырвать двух красивых молодых людей из той сказки, в которой они находились...
Две идеальные частицы пазла вполне безупречно сошлись, рассыпаясь на миллион кусочков, каждый из которых обвевался теплым нежным морским ветром, после чего был помещен внутрь вишневой зефирки".
Андрей Цаплиенко, "Стена"
"Давай, давай, давай, давай", - торопила меня она. И я, стоя на узкой каменной набережной древней реки, послушно двигался туда, куда она меня звала. Я прорывался вперед и вверх, считая ее фейерверки.
Они рассыпались и дразнили меня. К тому моменту, пока из меня наконец не вылетел огненный шар. Он достиг центра облачности и, соединившись с пульсирующей искрой, счастливо взорвался победным салютом".
Дмитрий Билый, "Кабинет доктора Калигусы"
"Демовые ладони мягко обняли ее грудь и бедра. Потеряв последние силы, хотела вырваться...
Инга пытается освободиться, но он уже контролирует каждое ее движение почти незаметными натисками кончиков пальцев на какие-то особые точки - на затылке, плечах, изгибах бедер; его пальцы забираются под ее бикини, игривые веревочки бретелек на лифчике и трусиках теряют силу к сопротивлению, как, впрочем, и вся она, и разлетаются, обнажая тело ... Сколько это продолжается?.. Ее тело, тело Ядвиги, тело Дема… Нет, это уже не тела, это уже то, что выходит за рамки тел... Куда-то в бесконечность...
Музыка снова прерывается, но сразу начинается другая - это бьют барабаны, неистовая музыка KODO…"
Сергей Мартынюк, "Капитан Грусть"
"Аня резко подвинулась ближе. Я почувствовал, как горячая рука девушки нырнула под мою футболку, как ее быстрые пальцы щекотливой пробежались грудью. Рука скользнула ниже, не без труда прорвалась за пояс - мои паруса предельно напряглись: длинные, грехопамятные года в бухте ожидания предвещали слишком поспешный выход в море желаемого. Эта более чем красноречивая реакция порадовала девушку, и она крепко прижалась ко мне обнаженной грудью.
Точка. Абзац. Финиш - старт. Апогей - рождение. Пик - начало. Смерть - жизнь. Джомолунгма, Килиманджаро и Канченджанга вместе. Я держался, но того, что происходило, больше не понимал..."
Александр Денисенко, "Тарас. Возвращение"
"Что-то шелохнулось, и на лоб мужчине, который спал под пыльной ивой, выскочила холодная лягушка. От удовольствия, что уселась на теплом, жаба закрыла глаза и замерла. Дядька подошел к мужчине, отклонил ветку ивы, спугнул лягушку и улыбнулся".
