Окно в природу: В объятьях двух рек
Когда-то дорог не было - «ходили» водою. А узкие длинные междуречья часто рождают особую среду для жизни, иногда даже цивилизацию - вспомним Месопотамию между Евфратом и Тигром.
Особый мир жизни за тысячи лет сложился меж Волгой и левым ее рукавом Ахтубой. Строго говоря, Ахтуба - часть Волги, но есть у нее «автономия» - вытекая из Волги, река самостоятельно впадает в Каспий и кое-чем отличается от материнского русла. А пространство между рек где широкое - более тридцати километров, где узкое - шесть километров. На карте всё междуречье в голубых «оспинах» - кружочки и «червячки» водоемов. Названья их разные: ерики (некрупные речки), озера, бочаги, баклуши, лиманы, рукава, прорвы, старицы, ямы. Глубина разная. В одних дна не достать, другие промерзают до дна или случается в них «замор» рыбы. Опережая эту беду, осенью рыбу выгребают бредешками, а зимою из-подо льда - сачками.
Я не в первый раз в этих местах, но хотелось не коротким набегом на всё поглядеть. И вот с саранским другом Анатолием Яковлевичем Митронькиным, снарядившим «козла» лебедкой, множеством приспособлений для бездорожья и даже окрашенного в камуфляж, мы отважно выбираемся в междуречье с местным названием Займище.
Развернув карту, сразу поняли: без проводника заплутаем в первый же день и попросили помощи у главы лесного ведомства в Волгограде Валерия Васильевича Юрченко. Он сразу сказал: «Поможем!» (Публичное спасибо Валерию Васильевичу. Проводником приставил он к нам лесничего Сергея Спицына - надежного полевика, знатока Займища, да еще и со своим вездеходом.)
По междуречью вниз к Астраханским землям прямую дорогу проложить невозможно - все время надо объезжать водоемы. Кое-где переезжали мосты или ехали прямо по неглубокой воде. Скажем сразу: благодаря Сергею нигде ни разу мы не застряли. Но где-то, кажется, на четвертый день уперлись в реку шириною с Оку, текущую из Волги в Ахтубу поперек Займища. Это заставило выбираться из поймы в жесткую сухую полупустыню, увидев которую междуречье воспринимаешь оазисом, сверкающим зеленью и блестками синей воды. Обрамляя его на западной стороне, Волга течет рекой величавой, Ахтуба на восточной окраине поймы манит уютом - теченье небыстрое, берега опушены вётлами, тополями, травой и местами непролазным кустарником.
Вековая ритмичность разливов и высыхание Займища летом сейчас нарушается непредсказуемыми спусками воды у плотины Волгоградской электростанции - воды то много, то критически мало. Это сильно вредит нерестилищам рыб и осложняет всё налаженное веками хозяйство поймы.
|
ОТ ГОРОДА Волжского до дельты Волги у Каспия Займище тянется на четыреста с лишком километров. Пейзаж по мере продвиженья на юг меняется. Сначала дороги петляют в разреженном, а местами и непролазном лесу среди ив, тополей и ясеней, тяготеющих к водам, а на гривах - между дубами. Они не теснятся, кроны округлены, стволы необхватные, среди них попадаются дерева-ветераны возрастом лет за триста. К одному из них в поселенье Дубовка (за чертой Займища) мы съездили специально. Этому памятнику природы, считают, больше четырехсот лет.
Дубы, где цепью, где островками, тянутся по гривам Займища к югу. На некоторых с сухими вершинами видишь тяжелые шапки гнёзд орланов - птиц, не покидающих Займище и зимой. Но постепенно дубравы редеют, уступая место фантастической толщины тополям и таким же могучим ивам.
ВОДЫ Волги и Ахтубы объединяются не только во время весенних разливов. Подземные их горизонты общие. В половодье они, фильтруясь, опускаются вниз, а летом выходят из-под земли на поверхность, образуя в Займище водные кружева. Когда едешь по пойме, иногда трудно сказать, чего больше - воды или суши.
Уже на астраханской земле от лесов на севере Займища остаются лишь островки или даже отдельные дерева (один процент с небольшим территории). Это почти всегда ивы и тополя.
И шуршат в этих краях на ветру, скрывая всё живое, тростники, камыши, жесткие травы и рано желтеющие стебли чакана (в других местах его называют рогозом).
Людские селения тут нечасты. Они тоже стоят на гривах где «точками», где тянутся цепью улиц и хуторов. (Селенье Грачи, нам сказали, вытянуто по гриве на двадцать пять километров.) К осени от одного селенья к другому ходят и ездят посуху. А во время большого разлива, подобно мещерскому на Оке, сообщение только на лодках. И они, конечно, есть в каждом дворе.
Жили тут всегда рыбой, арбузами, помидорами. Всё шло кверху по Волге на баржах. Сегодня всё это умерло - с разрушением колхозов арбузы и помидоры растят только для себя. (Во время ночлега в Грачах хозяйка дома показала нам сотни четыре закатанных банок с овощами и плодами из сада.)
Спасает всех сейчас скотоводство. В некоторых дворах до трех десятков коров, много овец и свиней. Свиней и коров пускают на лето в Займище без присмотра, а осенью собирают по меткам в ушах.
Немалую дань в травяных джунглях платят люди волкам. Извести их тут невозможно, и волки стали до крайности наглыми. В тех же Грачах в одном из загонов за три дня до нашего приезда стая волков положила за ночь сто тридцать овец, ни одной не поживившись («Молодежь обучали разбою», - сказал нам лесник Владимир Васильевич Самарский.) А свиньи беспечно пасутся в камышах Займища. У этих кровная дружба с многочисленными тут кабанами. От этого свиньи почти везде пегие и темно-серые, что свидетельствует о вольных отношениях с любвеобильными дикарями.
Большая проблема в селениях с топливом. Газ сюда не протянешь. Уголь дорог. Топили всегда древесиной, но её тут мало - у лесхозов на счету каждый усыхающий дуб. «Тысяча рубликов за кубометр», - сказала нам бабушка на каком-то безвестном хуторе. А веселый Владимир Василич в Грачах рассказал: «Народ навострился сухие дубы поджигать, чтобы растащить сучья, когда дерево упадет. Пресекаем подобный промысел. Я придумал маскировать доски с гвоздями возле дубов. На одну из них в потемках наехал братан на «козле» - три года не разговаривали…»
Это вводное слово о Займище. Рассказ о нем будет в нескольких наших «Окнах».
