Прославиться Марку Твену помогла Одесса
Тогда, в августе 1867 года, Марк Твен еще не был знаменитым писателем. Да и Марком Твеном еще не назывался. 30-летний корреспондент газет "Дейли Альта Калифорния" и "Геральд трибюн", в "Нью-Йорк трибюн" Сэмюэл Ленгхорд Клеменс на пароходе "Квакер-Сити" путешествовал обычным туристом по Европе и Ближнему Востоку. Заехал также в Одессу, Ялту, Севастополь. Впечатления от поездки он описал в своей первой книге - путевом романе "Простаки за границей, или Путь паломников". Это произведение, собранное из путевых статей-заметок, произвело фурор и стало бестселлером.
Не видел бы Одессу, если б не закончился уголь
На Черном море пароходу пришлось зайти в одесский порт, чтобы пополнить запасы угля. У туристов были сутки, чтобы насладиться знаковыми местами города.
- Одессы не было в маршруте американской делегации, которая побывала уже в Англии, Франции, Италии и Греции, - рассказала "КП" в Украине" ведущий специалист Литературного музея Анна Полторацкая. - Но так как не хватило топлива, пароход вынужден был зайти в одесский порт.
Наверняка тогда местных жителей привлек сошедший по трапу нестандартной внешности иностранец: с густыми бровями, копной взъерошенных светлых волос и в белом парадном костюме.
Брат будущей жены писателя Чарльз Лэнгдон вычитал в путеводителе, что, мол, в Одессе-то и осматривать особо нечего. Однако истоптав улицы собственными ногами, Твен убедился в том, что это далеко не так. Писателю пришелся по душе город с глубокой, интересной историей.
|
Первым на глаза писателю попался бронзовый Дюк, к слову, самый первый памятник в Одессе. Он называл его "удивительным местным жителем в кителе на пуговицах, застегнутых под самое горло". Как вспоминал писатель позже, он "стоит над морем на широком, красивом проспекте". Из рассказов гида Марк Твен узнал якобы, что одесситы, которым герцог де Ришелье посвятил свой изобретательный ум, совсем не ценили своего благодетеля. Эта история тронула американца до глубины души.
"Ришелье основал Одессу, всячески заботился о ней, отдавал ей свое богатство, - писал Твен. - При этом люди, для которых он столько сделал, равнодушно смотрели, как он однажды спускался по этим самым ступеням, был стар, беден, у него ничего не осталось, - и никто не помог ему. А когда он умер, всеми забытый, воздвигли этот прекрасный памятник и назвали в его честь одну из улиц".
Истинным благодеянием Марк Твен назвал и прогулку по лестнице, в то время еще не именуемой Потемкинской.
"Вниз к гавани спускается гигантская каменная лестница, в ней двести ступеней, каждая - пятидесяти футов шириной, и через каждые двадцать ступеней - просторная площадка, - написал он. - Это великолепная лестница. И когда люди взбираются по ней, они кажутся издали просто муравьями".
Почувствовал себя как дома
Не скупясь, Марк Твен, славящийся едким сарказмом и острословием, одаривал Одессу комплиментами. Отметил даже, что она еще, пожалуй, сможет сравняться с величайшими городами Старого Света. Ему пришлись по душе утопающие в зелени улицы, цветущие деревья.
- Особенно запало в душу то, что у нас в городе много акаций, которые окутывают тротуары, - рассказала декан факультета романо-германской филологии ОНУ им. Мечникова Лидия Голубенко. - Как оказалось, в его родной стране тоже было полно этих деревьев, которые у них называли "гороховыми".
Более того, писатель признался, что впервые после долгого перерыва, ступив на одесский берег, почувствовал себя как дома. Город напомнил ему родную Америку - перпендикулярной планировкой, широкими улицами, торопливым движением пешеходов и вечно оживленными дельцами в торговых лавках. Невысокие здания в два-три этажа, просторные, чистые, опрятные и свободные от всяких причудливых украшений, - тоже как будто были родом из Америки.
|
"Все вокруг - новенькое, с иголочки, так привычно нашему глазу, - написал Марк Твен. - И даже густое облако пыли окутало нас, словно привет с милой нашему сердцу родины, - так что мы едва не пролили благодарную слезу, едва удержались от крепкого словца, как то освящено добрым американским обычаем. Куда ни погляди, вправо, влево, - везде перед нами Америка!"
Запомнились ему и моменты, резко отличающие заморский город от Штатов. Так, упоение привычной картиной нарушила пролетка с кучером.
"Вот промчалась пролетка с кучером на козлах - и баста! - иллюзии как не бывало, - поделился Марк Твен. - На кучере надето что-то вроде длинной нижней юбки без обручей. А позже перед нами вырос купол местной церквушки. Он был увенчан стройным шпилем и закруглялся к основанию, напоминая перевернутую репу. Все это заграничное, и экипажи тоже выглядят непривычно, но все уже наслышаны об этих диковинках, и я не стану их описывать".
Оценил местный юмор
Писатель пробыл в городе всего лишь день, но запомнил его на всю жизнь. Этого времени, с гордостью говорят в местном Литературном музее, вполне хватило для того, чтобы точно и емко описать Одессу.
Пройдясь по окрестностям, Твен стал знакомиться с местным народом, успел побывать в гостях у брата графа Воронцова, посетил антикварные магазины. Колорит, который там царил, произвел большое впечатление на автора книг о приключениях Тома Сойера и Гекльберри Финна. В одном из магазинов ему приглянулись две ценные скрипки. Оказалось, что предприимчивый хозяин музыкальной лавки соглашался продать их …только в обязательном комплекте с двумя шубами. Позже журналисту втюхали фотоаппарат, где в наборе из десяти пластин к камере подходило всего три. Зато вино он смог купить дешевле чернил и отметил, что его в Одессе разливают ведрами.
- Марк Твен то и дело восклицал: мол, одесситы любят шутить и смеяться так же, как и американцы, наш одесский юмор ему очень понравился, - говорит Лидия Голубенко.
Не остался американец равнодушным и к местным базарам, где он вдоволь успел послоняться. Он и его товарищи поглумились над нелепыми и удивительными нарядами крестьян-торговцев из дальних деревень. А потом понюхал самопальных гаванских сигар местного производства и понял, что продавцы в Одессе готовы развести на деньги любого иностранца. Кроме того, писатель похвастал тем, что в довершение всех удовольствий он от пуза наелся мороженого.
"Дорвавшись до него, мы кутили вовсю, - с восторгом рассказывал писатель. - Дома мы никогда не соблазнялись мороженым, но теперь взираем на него с восторгом, ибо в этих пышущих жаром восточных странах его не часто встретишь".
А ЕЩЕ БЫЛ СЛУЧАЙ
Едва сойдя на берег, Марк Твен понял, что его приключение в Одессе будет интересным. Рядом со своей группой журналист увидел какого-то убогого босяка и тут же не сдержался, чтоб не пошутить, воскликнув: "Я съем свой ботинок, если этот джентльмен заговорит по-английски". Разговор, который завязался дальше, лег в основу его "Налегке".
Сотрудница американского консульства, которая встречала пароход, перевела эту реплику босяку. На это, почесав в затылке, господин выдал вопрос: мол, а что в ботинках самое вкусное? Писатель думал несколько минут, но так и не нашелся, что ответить.
- Скажите-ка этому господину, что, если он заплатит мне пять долларов, я открою ему секрет, - сказал проходимец.
Выложив пять "зеленых", Марк Твен услышал:
- Самыми вкусными, когда этот умник будет есть собственные башмаки, ему покажутся дырки.
И добавил, с улыбкой взглянув на журналиста: - Андестенд?
Американские туристы еще долго хохотали над тем, как остроумного мастера пера перещеголял бродяга.
