Ветеран ЧАЭС: "Нас называли группой смертников"
В "бой" пошли одни добровольцы
В ноябре 1986-го 27-летний выпускник Днепропетровского химико-технологического института Александр Железняков отправился в Чернобыль на военные сборы. На ЧАЭС уже трудились специалисты военной кафедры ДХТИ, разработавшие совершенно новую технологию дезактивации. Днепропетровские рецепты смесей на практике оказались наиболее эффективными и очищали от радиации в разы быстрее, чем другие. Преподаватели и выпускники ДХТИ сами попросились ликвидаторами в Чернобыль.
10 октября на вокзале в городе Белая Церковь на сборном армейском пункте команду офицеров запаса встретили мужчины, возвращающиеся домой. Молодой парень рвал кровью и полушепотом крыл матом каких-то "козлов". Среди тех, кого ругал юноша, был генерал, руководивший дезактивацией кровли третьего энергоблока. Позже, на втором съезде "Союза Чернобыль", сообщили, что из 800 ликвидаторов, принявших участие в этих работах, 300 уже умерли.
На вторую половину ноября правительственная комиссия запланировала новый штурм кровли третьего энергоблока, чтобы к Новому году окончательно ее очистить. Для этого снова подготовили полк солдат из 800 человек. При этом успокаивали, что на крыше радиации не более 50 рентген.
Понимая, какой на самом деле опасности подвергнутся люди, начхим особой зоны, преподаватель военной кафедры ДХТИ Григорий Гольцман на свой страх и риск решил провести тайную разведку кровли.
|
Не выдерживали даже роботы
- Приехав в Чернобыль, я был поражен: полдня люди ходят по станции, облучаются и ничего не делают, - рассказывает Александр Железняков. - Встретил в коридоре своего преподавателя Григория Романовича Гольцмана. Он спросил, чем я занят. "Да вот, - говорю, - нас вызвали, а что делать - не знаем".
- Отличиться хочешь? - шепотом предложил Гольцман. - Пошли, разведка нужна.
Собрав команду, которую прозвали "группой смертников подполковника Гольцмана", он повел ликвидаторов на блок и объяснил, что нужно провести разведку крыши, перед тем как туда пошлют людей сбрасывать вниз радиоактивный мусор.
- На эту крышу еще вначале запускали трех роботов, - говорит ликвидатор. - "Немец" вышел из строя через 10 минут, советский - через 12, а "японец" Васька оказался хитрее. Он сделает шаг и пятится назад - срабатывала система защиты. Даже железяка понимала, насколько там опасно. В результате и этот робот упал с крыши. Ну а теперь, сказал командир, работать будет не Вася, а Ваня, намекая на молодых ребят-ликвидаторов.
На разведку Гольцман солдат не пустил: позвал только офицеров-добровольцев, понимающих, на что они идут. В состав разведгруппы вошли Гольцман, майоры Хихля и Никитин, прапорщик Федорчук и лейтенант Железняков. Остальные отказались.
18 ноября эта пятерка вышла на площадки третьего энергоблока. Последние две, доставшиеся днепропетровским химикам Гольцману и Железнякову, оказались самыми опасными. Когда Александра затошнило и закружилась голова, Гольцман буквально вытолкал его с крыши. Не исключено, что этим спас ему жизнь. А мужики остались и доработали. Потом ликвидаторы переоделись, помылись и сразу попали к радиологу. Он горстями натолкал им аскорбинки и сказал, чтобы семь лет не заводили детей.
К слову, их у Александра Александровича трое - все дочери. Когда он уезжал в Чернобыль, старшей исполнилось три года, а жена была на втором месяце беременности.
- Дальше нас спрятали в бункере и никого не подпускали, - говорит чернобылец. - Даже полковник КГБ прорваться не смог. Он знал, что прошла тайная разведка, и хотел узнать, что и как. Но не прошло и суток, как радиостанция "Свобода" сообщила данные разведки. Из засекреченного института
Минобороны приехала группа, проверила и подтвердила наши данные, кроме одной точки. Там даже их дозиметр на тысячу рентген зашкаливал. Когда привезли дозиметр на 15 тысяч рентген, тогда мы смогли узнать максимальный показатель - прибор показал 13 800 рентген.
"Ребята падали с ног от усталости"
- Там все на патриотизме держалось, - опускает глаза ликвидатор. - У меня один сослуживец был, который имел судимость. Начальство об этом узнало и решило отослать неблагонадежного из Чернобыля. Парень пришел ко мне, плачет, мол, командир, за что они со мной так? Как же я ребят брошу? Мы вместе с первого дня. Я искренне помочь хочу.
Александр говорит, люди тогда на станции находились сутками и буквально падали с ног от усталости. Как-то молодой лейтенант Железняков пригнал автобус на дезактивацию. В салоне спали уставшие до полусмерти ребята.
- Выгружай людей! - прикрикнул строгий командир.
- Буди, если хочешь! - твердо ответил ликвидатор. - Я этого делать не буду! Дай людям отдохнуть!
О том, что помогло ему выжить, чернобылец наверняка не знает. Говорит, может, потому что спортом занимался, а может, оттого, что постепенно переходил от высоких доз радиации на низкие. Одно ликвидатор знает точно - то, что он учил про радиацию в институте, оказалось полнейшей неправдой. Чернобыль все перевернул.
БЫЛО ДЕЛО
"Святящийся" орден
Несмотря на все сложности, в коллективе ликвидаторов были и курьезные моменты.
Как-то замполит принес откуда-то ордена комсомола и повесил в "Ленинской комнате".
- Мы ходим, проверяем и не можем понять, откуда такое излучение. Подошли ближе, а радиация зашкаливает, - улыбается Железняков.
- Товарищ командир, вы где эти ордена взяли?
- На станции снял. А что тут такого? - абсолютно спокойно ответил замполит.
После этого случая радиоактивные ордена и бюсты вождей все же сняли и отнесли подальше. Стало ясно, что с такими вещами шутить нельзя.
