Светлана Алексиевич о Нобелевской премии: "За миллион долларов куплю свободу!"
- Светлана Александровна, "Комсомолка" поздравляет вас и всех белорусов с победой! Мы кричали от восторга и переполнявших эмоций! Первое ваше слово было: "Фантастика!" Мы верили и знали, что справедливость в итоге торжествует. А вы что, сомневались?
- Знаете, Энштейн, Бунин ждали по 10 лет, - заметно, что писательницу тоже переполняют эмоции, волнуется, передает слова Светланы Алексиевич "КП-Беларусь".
- Так и вы же ждали!
- Но я ждала всего пару лет. Эта новость всегда будет неожиданной, такие великие тени вокруг: Шолохов, Бродский. Так, чтобы я сидела и знала, что я такая великая и обязательно получу – нет, таких мыслей не было.
- Букмекеры ставили на вашу победу уже в третий раз, надежда была сильнее?
- Нет, я отношусь к этим вещам, как явлениям природы: я на это влиять не могу, эти вещи должны происходить сами по себе. Я об этом много не думала.
- Светлана Александровна, вы говорили, что историю интересуют только факты, эмоции остаются за бортом. Мы считаем, что это неправильно, нас очень интересуют ваши эмоции, что вы почувствовали, получив высшую награду в области литературы?
- В первую секунду много не почувствуешь. Думаешь о том, как весь этот обрушившийся шквал пережить, как его потом обдумать и достойно нести. Эта планка, этот уровень будет присутствовать уже всю жизнь. Еще так хорошо подумать я не могла.
- Но вы свою планку достойно несете уже много лет!
- Эта самая большая литературная награда в мире...
- Женская интуиция подсказывала: "Я достойна, я стану…"?
- Я так не мыслю, отношусь к этому спокойно, не то, чтобы я себя восхваляла: "Ах я!.." Нет.
- Светлана Александровна, люди уже интересуются: как потратите миллион долларов?
- Знаете, в Минске немало людей, у которых по несколько миллионов долларов. Почему всех так взбудоражил миллион (смеется)? Я на деньги покупаю только свободу, каждую книгу пишу очень много лет: от 5 до 10 лет, представляете, сколько надо денег? Прожить 10 лет: ездить, встречаться с людьми, специалистами, компьютерщиками. Это же огромная сумма денег! И я рада, что теперь мне есть, за что покупать свободу. Теперь я буду сидеть и работать, а не думать, где взять средства, чтобы спокойно писать.
- Вы чувствуете себя миллионером?
- Да мы все каждый день в Беларуси чувствуем себя миллионерами. Стоит поменять 100 долларов – и вы уже миллионер. Знаете, о деньгах мне меньше всего хочется сейчас говорить.
- Согласна, но без них, к сожалению, сегодня трудно обойтись.
- Да, я это тоже знаю. Я вообще уже переехала в Беларусь, живу тут и знаю, каково это…
"У войны женское лицо"
Светлана Александровна Алексиевич родилась 31 мая 1948 года в Ивано-Франковске в семье военнослужащего. Отец писательницы - белорус, мать - украинка. После демобилизации отца из армии семья Алексеевич переехала в Беларусь. Светлана Алексиевич окончила журфак БГУ в 1972 году.
Она известна по произведениям "Время секонд-хенд" и "У войны женское лицо". За них она получила премию мира имени Капусцинського. Также награждена премией мира немецких книготорговцев.
На прошлой премии она была в самом конце списка и ее шансы оценивали 16 к 1.
Алексиевич стала первой белорусской, удостоенной Нобелевской премией по литературе. Сара Даниус назвала ее неординарным писателем.
Алексиевич стала 14 женщиной, которая удостоилась Нобелевской премии по литературе. Всего ее присуждали 106 раз.
Топ-5 книг Алексиевич
"У войны - не женское лицо"
"Чернобыльская молитва"
"Цинковые мальчики"
"Чудный олень вечной охоты"
"Время сэконд хэнд"
Украинцы были, но...
На премию выдвигали двух украинских поэтов - 75-летнего бывшего диссидента Игоря Калинца и 30-летнюю Наталью Пасичник.
Какой год подряд "нобелевка" проходит мимо японского писателя Харуки Мураками, хотя он всегда в тройке лидеров. В прошлом году его обошел французский писатель Патрик Модиано, который пишет об оккупации Франции нацистами.
Философия Алексиевич
|
- 35 лет я писала эти пять книг ("У войны не женское лицо", "Цинковые мальчики", "Чернобыльская молитва", "Последние свидетели", "Время сэконд хэнд". - Ред.). Можно сказать, что это одна книга, одна душа. Эта книга больше всего о том, как мы жили, и как эта жизнь кончилась, и как мы оказались в растерянности. У нас в Беларуси время вообще остановилось.
- Я бы хотела сказать тем, кто постарше, что не надо быть в отчаянии. Все-таки главное мы сделали - коммунизм побежден. А молодым хотела бы сказать: готовьтесь к будущему. Оно все равно будет - нормальное европейское будущее. Может быть, мое поколение до этого не доживет. А вы доживете. Но готовьте себя, капитализм - это очень жесткое время. Я 10 лет прожила за границей. И наше представление о капитализме очень романтическое. Это очень жесткая система. И, я думаю, к ней приучаться мы будем очень долго.
- Следующие книги я хочу написать о любви и о старости. Меня уже интересуют экзистенциальные вопросы. Ведь мы стали жить на 30 - 40 лет больше, появился целый кусок жизни. Как с ним быть, неужели только сидеть с внуками? А может быть, это тоже твоя жизнь, она тоже может быть полноценной?
Об Украине
|
- Сейчас мы смотрим на вариант Украины, когда народ отказался жить рабски. Есть вариант России - дикий, жестокий капитализм. Есть вариант Беларуси, которая в замкнутом пространстве обречена на такое состояние.
Я наполовину украинка. Я смотрела на Киев, где люди горели, бросали коктейли Молотова… Когда там появились убитые, я просто заливалась слезами. Я поняла, что я бы уже не вошла туда, куда входила прежде. Не вошла бы в Ташкенте в госпиталь, где лежали ребята без рук, без ног после Афгана. От них отказались родители, и они ждали, когда их отправят по интернатам. И вот к ним я заходила и как-то не плакала. Сейчас не смогла бы. Недавно японцы делали фильм о Чернобыле с моим участием, и я встречалась снова со своими героями. И вдруг я заметила, что не могу справиться со слезами. Я поняла, что весь мой защитный запас использован. Это не беспредельно - заглядывать вот в эту пропасть. Слава богу, что у меня хватило сил закончить эту большую работу.
У меня усложнились отношения со смертью. В молодости я думала, что идея стоит человеческой жизни, что идея выше. В конце концов, я из того поколения, которое учили только умирать. Никто не учил нас, как быть счастливыми, как любить. Учили трактор водить…. А никто же не говорил о сложности мира, счастья, другого человека, как это трудно - найти гармонию. Сейчас для меня человеческая жизнь выше всего. Я плохо себе представляю художника, который принимает смерть. Эта "небесная сотня" - такая вина политиков…
А ведь когда люди только вышли на Майдан, была гордость?
- Это было очень красиво. Это было достойно. Я вспоминала бабушку и была очень рада, что во мне тоже течет украинская кровь. А когда люди стали убивать… Кровь чем опасна? Если она пролилась, ее не так просто остановить. На Майдан трудно прийти, но уйти еще труднее. Я не раз слышала от молодых людей, которые на войне были: расстаться с оружием очень трудно. Слышала от скрипача немецкого, который во время войны пошел в армию, что он был один человек - со скрипкой, и совсем другой - когда надел военную форму. Поэтому мне тревожно.
