Главный аргумент: "Его же нужно матери вернуть"
Дело всей жизни
43-летний Ярослав Жилкин профессиональный поисковик. Всю свою сознательную жизнь он исследовал места боев времен Второй мировой войны. Искал могилы неизвестных солдат. Старался установить их личность и сообщить родственникам. Но жизнь внесла в работу Ярослава свои жестокие коррективы - сегодня он вместе с товарищами, невзирая на опасность, ездит в зону АТО, где ищет тела погибших солдат.
- Интерес к поиску павших воинов у меня появился с самого детства, после разговора с бабушкой, - вспоминает Ярослав. - Ее старший брат погиб в первые дни Второй мировой, и бабушка посетовала на то, что даже не знает, где он погиб, куда можно цветочки положить.
Найти тело родича ему так и не удалось, но Жилкин и его единомышленники организовали союз "Народная память" и годами искали неизвестные захоронения жертв войны.
Остались только самые бесстрашные
В конце прошлого лета после Изваринского и Иловайского котлов Минобороны инициировало проект "Эвакуация 200". В нем задействовали и "Народную память". Уже 3 сентября команда Ярослава Жилкина отправилась в Донбасс. Но выдержали не все - одно дело эксгумировать прах, а другое дело свежие трупы. Остались самые стойкие и бесстрашные.
- Мы работаем только на территориях, подконтрольных "ДНР" и "ЛНР". Научились находить компромиссы. Если просят не ехать куда-то, то не едем. А когда возникают какие-то споры из-за того, что мы везем украинских солдат, наш главный аргумент: "Его же нужно матери вернуть". На этом все заканчивается. Мать - понятие святое для всех, - поясняет Ярослав.
По его словам, куда страшнее людских останков и конфликтов на блокпостах ездить под обстрелами. Неоднократно поисковиков поливали "Градами" и автоматными очередями. Поэтому выработали правило: если по дороге никто не едет, значит, там опасно. Надо переждать. Также нельзя выходить в поле без предварительного согласования с теми, чьи позиции стоят поблизости - завидев неизвестных людей в камуфляже, по ним тут же откроют огонь.
|
Вывезли почти 200 тел
Всего в поисках погибших задействованы 120 человек. Это и логисты, и снабженцы, и колл-центр, и сами поисковики. Непосредственно в Донбассе работают 40 человек. Женщины занимаются бытом, мужчины - ездят за телами. Условия их жизни полностью соответствуют обстоятельствам: осенью в палатках, на зиму отремонтировали заброшенный дом. Подключили к нему освещение, поставили бойлеры и прочее. Стационарная база будет нужна еще долго. Минимум до весны.
Где ищут тела? В местах сильных боев. Так, с Саур-Могилы вывезли 12 тел, большую часть из Иловайска. Всего около 200. Попадаются могилки и в селах. На них крест из двух палок, связанных бинтом, или обломок бронежилета в земле.
- Хоронят либо бойцы, когда уходят из села, либо местные. Военные могут написать фамилии погибших мелом на дощечке или ручкой на бумаге и прикрепить к кресту. Но после первого дождя их размывает, - говорит Ярослав Жилкин. - Иногда народ рассказывает, кто, как, когда погиб, а иногда - боится. Видно, что человеку есть что сказать, но молчит. Бывает даже спрашивают: "Вы меня не расстреляете?"
Установить личность солдата помогает многое. Прекрасно, если кто-то слышал, как зовут, если подписана каска, форма, фляга. Рядом могут быть документы, кредитки, телефон. Когда совсем ничего нет, описывают параметры тела, внешность, татуировки. Тогда идентифицировать человека помогает только ДНК-анализ, в котором задействуются ближайшие родственники - родители и дети.
- Как реагируют близкие, когда мы им сообщаем горестную новость? - переспрашивает Жилкин. - Однажды мы привезли одной женщине в Беларусь вещи ее родственника, погибшего во Вторую мировую. Она сказала: "Вы своего рода врач". Примерно такая же реакция и сейчас. Не предав земле своих близких, в душах людей остаются незаживающие раны.
