До того было известно, что пациенты после инсульта могли потерять часть своих навыков (некоторые заново учились писать и разговаривать), жаловались на провалы в памяти. Впрочем, большая часть функций со временем восстанавливается. Но ведь меняются не только физические возможности человека, а и его поведение. Как выяснили аргентинские ученые – и характер.
Оказалось, что перенесшие инсульт люди гораздо более уступчивы и готовы многое простить. В то же время они в большей мере ориентированы на последствия поступка, а не намерения. Таким людям не очень интересны мотивы, им важнее результат.
Доктор Агустин Илбанез из аргентинского Института Когнитивной Неврологии руководил экспериментом, в ходе которого изучали реакцию 27 пациентов на четыре вида негативных сценариев.
В итоге оказалось, что участники исследования готовы простить того, кто желает им зла, но не простят того, кто случайно сделал им больно. Мотивы, даже самые прекрасные или самые ужасные, постинсультных пациентов не интересовали.
Кажется, что изменение незначительное. Но это не так. На самом деле современная мораль – и закон – мягче относятся к тем, кто навредил по неосторожности или случайно. Мораль осуждает того, кто планирует неблаговидный поступок (например, ограбление или убийство). Суды построены на системе учета мотивов подсудимого. Но в сознании человека, перенесшего инсульт, происходит небольшая революция. Мотивы его уже не интересует.
По словам доктора Илбанеза, изменения восприятия могут проявляться в мелочах. Например, требующий ухода после инсульта человек будет болезненно воспринимать отсутствие внимания со стороны родственников. Тот факт, что они много работают, чтобы обеспечить ему надлежащий уход и оплатить услуги сиделки, не будет иметь большого значения. Само отсутствие внимания, получается, важнее всех причин и "оправданий".
С другой стороны, позитивный результат поступков очень радует таких людей. Он способен перечеркнуть отрицательные эмоции и недостаточно искреннюю мотивацию. В какой-то мере восприятие людей после инсульта приближено к восприятию ребенка, который не задается вопросами вселенской благодати и считается больше с поступками, чем с намерениями.