Дневник донецкого переселенца: Кто-то нас продал, кто-то нас предал
День первый
Решение уехать из Донецка пришло спонтанно. В один миг. Еще утром, проснувшись уже под привычную канонаду, пошел на работу с уверенностью в том, что останусь в своем городе до последнего. Два месяца все-таки продержался, хуже ведь уже не будет? Оказалось - будет. Смотрю в окно и как в замедленной нереальной съемке военного кино вижу, как ложатся мины в самом центре города. Первая - в районе 1-й городской больницы, вторая - рядом с бывшим центральным гастрономом "Москва" (символично, что ли?), третья, по логике, должна была долететь к драмтеатру, к моему "родовому гнезду", маминому дому. Что-то ей помешало - "легла" рядом с предыдущей, но именно этот недолет перевернул сознание. Все! Уеду! Хоть на пару дней, хоть куда-то, где не стреляют!
Легко сказать, уехать сложно… В интернете нахожу объявление: "Молодая пара на своем авто едет в курортный поселок под Мариуполем. Ищет попутчиков. Желательно с людьми пожилого возраста, маленькими детьми или домашними животными". Все понятно: в такой компании блокпосты проходить куда проще. И это мое! У меня в донецком хозяйстве остались (остальные уже давно в безопасных местах) трогательная и очень искренняя бабушка и две столь печальные собачонки, что самому, когда их вижу, плакать хочется. Звоню по объявлению. Бонусом к бабушке и псинам договариваюсь и о своем "трансфере".
День второй
Самая долгая ночь в моей жизни проходит в мучительной бессоннице и ожидании неминуемого снаряда, который именно сейчас должен прилететь в окно моей спальни. Попрощался со всем мысленно и попросил прощения даже у уборщицы, на которую недавно оторвался за забытую на моем рабочем столе тряпку.
Утром первым делом побежал в ближайший супермаркет за "тормозком" в дорогу. Шопинг ведь и на мужиков действует успокаивающе. Особенно продуктовый. Прошелся по рядам и удивился. Купил баночку фуа-гра французского производства за 19 гривен, палочку испанской сухой колбасы с орехами за 24 гривны и греческие оливки - 300-граммовая баночка за 15 гривен. Откуда столь редкие деликатесы взялись на полках осажденного города? Мелькнула мысль: "гуманитарку" распродают. Кому война…. Ну, хоть фуа-гра попробую.
Дальше была дорога. "ДНРовцы" на нас вообще не обратили внимания. Какой-то 18-летний "щегол" просто махнул автоматом: проезжай, мол. На посту ВСУ досмотр был жестче. Парень, чуть постарше предыдущего, ткнул пальцем в нос одной из моих псин, улыбнулся: "Не кусается?" Двенадцатилетняя йоркширша, может, и тяпнула бы его в ответ, только зубов нет. Лишь обиженно посмотрела на палец. Тот еще раз улыбнулся и дал "зеленый свет".
День третий
Курортный поселок. 100 метров от моря. Селюсь со своей странной компанией в номер мини-отеля, куда годами отправлял на оздоровление дочь (которую, кстати, не видел уже два месяца). Не глядя на собак, за которых обычно брали дополнительную плату, хозяин назначает мне цену значительно меньшую, чем в прошлые годы. Говорит, грех сейчас наживаться, беру по минимуму. Спасибо ему.
Заведение забито под завязку. Такими же, как я, то ли беженцами, то ли переселенцами, то ли потерявшимися в реальности людьми. Разговоры - только о войне, и от них скребут кошки на душе: курорт ведь, радоваться нужно! Солнце, ласковое море, ухоженный золотой пляж… Не греет и не вдохновляет. Даже девушки в соблазнительных бикини вызывают скорее непонимание (как такое можно носить в нынешнее время?), чем восхищение и желание. Наверное, я стал букой или брюзгой.
Меняю диспозицию, иду на центральную улицу. Первое, что поражает - каждая вторая проходящая мимо машина обклеена листками с надписью "Дети". Написанные от руки, по-быстрому отпечатанные на принтере, заранее заготовленные... А один микроавтобус был весь увешан детскими рисунками. Тоже для блокпостов, чтоб пропустили.
А еще здесь пьют мужики. Шахтеры, металлурги, энергетики. Все те, кем всегда гордился (или кичился?) Донбасс. Обсуждают одну и главную тему.
- Скажи мне, журналист. За что нас сначала продали, сам знаешь кто. Разорвали на куски. Затем предали, опять же сам знаешь кто… А теперь играют в какие-то странные игры? - спрашивает меня Василий Просолов, крепкий жилистый шахтер лет 50-ти.
Объяснить происходящий бред я не могу. Лучше бы чиновником каким-то представился. Хотя тогда вообще побить могли…
Пьют, кстати, мужики крепко. До последнего оставаясь трезвыми. Уходят по одному, со словами "мне хватит, я спать". "Добирают" как снотворную дозу. Без радости и положенных на курорте шуток с обязательным караоке. Пьют и пьют, с одним вопросом: "А дальше-то что?"
День четвертый - пятый
Проваливаюсь в какой-то беспробудный сон. Как будто пытаюсь внутренне очиститься от ощущения войны, отгоняю от себя пакостные мысли, не выхожу из номера и сплю-сплю-сплю…
День шестой
Вышел к бассейну внутри пансионата. Курю. Любуюсь дамой моего возраста с великолепной фигурой и шикарным загаром. Просто получаю эстетическое удовольствие, осознавая, что тут войны нет и можно, наконец, насладиться жизнью. На соседней лавочке в сумке зазвенел телефон. Дама выходит из воды, берет трубку и - тут же начинается истерика. Нет, не убежишь от войны. Она есть, проклятая. Ее мама уехала от бомбежек Макеевки в "мирное" Старобешево. Картошку сестре помогала копать. После поля сидели во дворе дома, кроссворд разгадывали. Откуда прилетел снаряд, неведомо, но маму разорвало на куски.
Ушел в свою берлогу спать дальше, слов для нее не нашел.
День седьмой
Время возвращаться домой. Проблемы начались с самого утра. Автобус, на который был куплен билет, не смог выехать из Донецка. Стреляют, трасса перекрыта. Но ехать как-то надо. Нелли (дама из бассейна) предлагает взять такси вскладчину. Не то чтобы мне очень нужно, но с женщиной в салоне спокойнее, соглашаюсь. На блокпосту какой-то особенно ретивый военный решил устроить нам допрос с пристрастием. Сначала пообещал составить протокол за непристегнутый ремень нашему водителю (удивил, вроде не гаишник). Затем, рассматривая мой паспорт, сурово спросил: "А почему прописка донецкая?". Я, честно, не нашелся, что ответить, только плечами пожал: мол, родился я здесь, извините… Но потом он смилостивился, отпустил, сказал, что у меня обложка паспорта правильная, оранжевая. Спасибо "Шахтеру", избавил от излишних хлопот своей фанатской обложкой.
Приехали. Прощаемся с Нелли. Она молодец, держится. Лишь просит: "Пишите только правду, от вас много зависит". Обещаю, что будем писать только о том, что видим своими глазами.
