Жизнь на ЧАЭС по расписанию: завтрак - обед - ужин. И Ленин - такой молодой
Фото: Полностью от плутония зона очистится только через 24 тысячи лет. Фото: Максим Люков.
Раз в две недели все жители… исчезают
Въезд в 30-километровую зону только по пропускам. Зовут проводника - без него не пускают. Это наш соглядатай.
- Радиация ложится пятнами, - поясняет "следопыт" ЧАЭС Сергей Чернов, что едет с нами. - Я знаю все дороги. А вы сойдете с пути праведного - и получите годовую дозу. Оно вам надо?
Да, не особо. И выходить из машины не тянет. Едем в Чернобыль. Вдоль обочин брошенные дома - это выселенные деревни. Затерянный мир. Ни людей, ни животных. Подозрительно тихо. При въезде в сам город Чернобыль уже не тихо, но при этом все еще подозрительно. У домов припаркованы иномарки. Народ спешит по делам. То и дело хлопают двери подъездов.
- Вернулись местные жители? - интересуемся у проводника.
- Кто ж им разрешит? - пожимает плечами Сергей Чернов. - Этот город заселен вахтовиками. Они изучают воду, рубят лес.
Но Чернобыль не похож на рабочий поселок. Никаких бараков. Благо строений хватает, а пустующих квартир еще больше. Выдают ключи - и занимай любую.
- Там - как было в 80-х. Та же посуда, серванты, шкафы, - говорит местный вахтовик Александр. - Есть горячая вода, Интернет. А если станет скучно - пойду в тренажерку.
Да, есть и такая. В Чернобыле налицо все признаки мирной жизни: салоны красоты, прокуратура, местный суд, больница. Но, так сказать, в "урезанном пакете": нет бутиков и баров. В любом случае на первый взгляд - обычный город. Но есть одна странность - раз в две недели все жители в составе 4 тысяч человек… исчезают.
- За ночь меняется вахта, - поясняет один из рабочих Валентин. - Один раз я немного выпил и "забыл" уехать. Просыпаюсь - целый город незнакомцев. И тебя никто не знает.
- С одной стороны - тоскливо, но с другой - это просто мечта. Особенно, если ты вчера "исполнял" на вечеринках, - подключился к разговору местный работяга Александр.
|
Особо "исполнять" в Чернобыле негде. Разве что в магазине при покупке очередной "добавки". К слову, о магазинах. Ассортимент там специфический. Из еды - только консервы. Но зато можно купить дополнительные талоны на еду. Из-под полы. Всего за три гривны. В принципе всем вахтовикам эти талоны дают бесплатно из расчета завтрак - обед - ужин. Питаются в столовой.
- Но у старожилов от тех помоев изжога, потому сидим на сухом пайке, - говорит "местный житель" Александр. - А талоны сбываем через магазины новичкам-обжорам.
Ехали как на золотой прииск
Сбывают те, кто оборотистей, а добрые люди отдают за спасибо. И, как правило, самоселам. Например, бабке Луизе - мы ее повстречали в столовой. В трехлитровую банку старушка запихивает все, чем поделились работяги. На пару дней хватит.
- Жалко ее, - говорят вахтовики. - Живет в соседней деревне. В Чернобыль ходит за провизией пешком.
Пенсию старушке не платят. Но знающие люди говорят - "сама виновата".
- Для того чтобы оформить документы, надо было выехать из зоны в соседний город, - говорит наш гид Сергей Чернов. - Но она так боялась, что не пустят обратно, что отказалась ехать. Теперь сидит без пенсии. Остальные получают.
- А сколько остальных?
- Всего 186 человек. Разбросаны по деревням. Так, в деревне бабки Луизы всего два человека, в соседней - один. Раз в месяц к ним ездит почтальон с пенсией, автолавка.
Невеселое житье, но так решили сами. Другое дело - что тут держит вахтовиков? Зарплаты относительно небольшие: 3-4 тысячи гривен в месяц. Здоровье стоит дороже. Радиация-то никуда не делась. У каждого трудяги в кармане накопитель. Этот маленький приборчик вычисляет, какую товарищ хватанул дозу и не выбрал ли годовую норму.
- Бывает, что исчерпал буквально за месяц, - говорят обитатели зоны. - В таком случае с тобой досрочно разрывают контракт, без компенсаций. Скажут, что сам виноват. Мол, наелся чернобыльских грибов - получил "внутреннее" облучение. Свободен.
- И часто такое?
- Редко. Умные люди знают: послали на "грязный" участок, вынь из кармана накопитель.
- И зачем рисковать, ведь платят не так много…
- Зато без обмана! Так что это наш островок стабильности. Жалко только - новичкам не пробиться.
Это правда. Официального набора в зону нет. Информация о вакансии передается по "своим каналам". И не попадает в уши случайным людям. Если раньше в зону гнали чуть ли не силой, то теперь попасть сюда - уже подвиг. И если уж попал - не уходят. Странно, но так было всегда. Девяносто процентов вахтовиков - это бывшие ликвидаторы. Они тут застряли с 80-х.
- Одни приехали, потому что "надо", другие как на золотой прииск, - говорит один из старожилов Владимир. - Лично я хотел заработать. Тогда давали премии в 800 рублей. Я раз получил. Еще раз. Взяли в штат.
|
- Сейчас заработки уже не те. Может, пора уезжать?
- Знаете, пока я тут работал, на чистой земле все так изменилось. Кому я там сейчас нужен?
И такие комментарии не единичны. Похоже, зона отчуждения меняет психологию людей. "На воле" им уже некомфортно, тянет обратно. Туда, где все понятно: завтрак - обед - ужин. И Ленин - такой молодой. В этом легко убедиться, его портрет висит в каждом втором кабинете. Мирок, где прошлое не умирает.
- Может, и так, - пожимает плечами наш проводник, прислушиваясь к шуму проезжающей электрички.
- Откуда тут поезда? - интересуюсь.
- Из соседнего Славутича - это чистая земля. Туда переселили всех атомщиков после аварии. И они с тех пор мотаются на служебных электричках мимо всех деревень, Припяти - и под сам реактор.
Странно… Ведь умерла их старушка ЧАЭС. Четвертый реактор рванул - это весь мир знает, а остальные работали до 2000 года. Часто ломались. И Европа вынудила Украину закрыть станцию. Она стала призраком. Или еще подает признаки жизни? Надо бы выяснить. Из зоны нас выпроводили - на экскурсию отводится всего несколько часов, и мы рванули в Славутич. Сразу на вокзал. Очередная электричка уже под парами. Пропуска и билеты не проверяют. Внутри полно народа. На вид - обычные пассажиры. Разве что у каждого поверх куртки наброшен шнурок, а на нем пропуск.
- Скажите, а с вами можно? - интересуемся у одного из мужиков с кроссвордом.
- Не получится, - говорит. - Электричка идет без остановок. Но на конечной - милицейский пост. Не пропустят.
- Это жаль. Хотелось посмотреть, чем вы там занимаетесь.
- Выводом из эксплуатации, - говорят. - Работаем в три смены. Ведь если станция остановлена, это не означает, что на ней повесили амбарный замок и она тихо ржавеет. Из реакторов надо извлечь ядерное топливо. Дезактивировать металл (очистить от радиации. - Авт.), разобрать системы.
- И за 13 лет не успели?
Мужик пожимает плечами.
- Эти работы финансируются из бюджета, - пояснил позже бывший гендиректор ЧАЭС Михаил Уманец. - И весьма скудно. На масштабные проекты денег не хватает. Только на поддержание станции в безопасном состоянии и на зарплаты персоналу.
Но больше экспертов волнует не сама атомная и взорванный 4-й реактор. Сейчас он накрыт саркофагом - тем, что построили еще в 86-м. Внутри саркофага - радиоактивная пыль. Саркофаг уже старый и дырявый. Пыль вырывается наружу. Куда ее несет дальше - непонятно. Ясно лишь, что нужен новый саркофаг. Строит его французская фирма "Новарка". Но так медленно, что даже наши халтурщики снимают шляпу. Сперва французы обещали закончить работы в 2010 году. Не успели. Перенесли сроки на 2015 год. И, похоже, снова неудача.
Западники вымогают деньги
- Срок сдачи объекта откладывается, - говорит первый заместитель председателя агентства по управлению зоной отчуждения Дмитрий Бобро. - На какой период… Трудно сказать.
По какой причине? Господин Бобро разводит руками.
И тут невольно начинаешь верить слухам. "Воруют - воруют - воруют" - раздается эхом. Впрочем, тут еще надо разобраться. Итак, еще в 90-х был создан Чернобыльский фонд. Более двадцати стран-доноров перечисляют туда деньги. Безвозмездно. Боятся, что наша пыль однажды осядет на их газоне. Как бы то ни было - в копилке насобиралась немалая сумма в 1,6 миллиарда евро.
- Дефицита на сегодняшний день нет, - признается господин Бобро и тут же поспешно добавляет: - Я бы так сказал: по заявленным суммам.
И эти суммы без конца растут. И это при том, что наши чиновники, управленцы и вообще все "наши" не имеют доступа к фонду. Там главный - Европейский банк реконструкции и развития. Европа попросила его присмотреть за фондом. На правах администратора. У банка так просто не своруешь…
- Но западные конторы придумали схему. Они не крадут, скорей выманивают деньги, - говорит бывший начальник отдела лицензирования видов деятельности Госатоминспекции Виктор Герасько. - Итак, схема такая. Выигрывают тендер. Присылают проект. В нем полно ошибок. Мы просим исправить. А западники отвечают: это дополнительные требования - на их реализацию нужны дополнительные деньги.
Присылают - снова ошибки. И так до восьми раз. Пока проект согласуют, его стоимость возрастает от 1,5 до 4 раз, а сроки сдачи летят в тартарары.
- Но зачем платить? Можно ведь подать в суд…
- Их контракты составлены так хитро и так туманно описан объем работ, что у нас практически не остается шансов. Я так понял, что нашим юристам с тамошними не тягаться.
|
Но если мы один раз наступили на грабли, зачем повторять это снова? Разве что это кому-то выгодно и с украинской стороны. Контракты подписывает руководство ЧАЭС. Но лишь после одобрительного кивка из банка. Возможно, эти ребята вступили в преступный сговор и специально оставляют юридические лазейки?
- Мы предоставляем финансовую отчетность странам - донорам Чернобыльского фонда, - говорит старший советник по внешним связям ЕБРР Антон Усов. - Нареканий нет. Страны-доноры, включая Украину, прекрасно понимают, что утвержденный дизайн Нового Безопасного Конфайнмента (НБК) может усовершенствоваться по ходу реализации проекта - это нормально. Мы не идем проторенной дорожкой, так как в истории инженерной мысли аналогов чернобыльским проектам просто нет.
- Но с восьмой попытки…
- С восьмой? Это преувеличение.
- Как же тогда объяснить, что за последние 10 лет стоимость проекта возросла практически в два раза. Изначально планировали уложиться в 600-700 миллионов евро, а теперь речь идет об 1,6 миллиарда.
- Вы говорите об оценочной стоимости проекта, датируемой 1997 годом. Вы ведь знаете, что такое инфляция, стоимость рабочей силы, материалов? И так это выглядит в цифрах на сегодняшний момент.
- Если бы не затягивались сроки, не пришлось бы столкнуться с инфляцией…
- Сроки не затягиваются сознательно. Но тендерные процедуры ЕБРР занимают столько времени, потому что нам необходимо многое проверить. Не связан ли подрядчик с игроком на политической арене, имеет ли он финансовое обеспечение и необходимый опыт подобных работ.
Что ж, банкиры легко отбивают нападки. И, возможно, коррупция - действительно не их профиль. Все-таки авторитет дороже.
Авторитет - тоже проблема
- В этом главная проблема - в авторитете, - считает бывший заместитель главного инженера по науке и ядерной безопасности ЧАЭС и завсектором Комиссии по вопросам Чернобыльской катастрофы в Верховной Раде Украины Николай Карпан. - За счет него они получили слишком широкий спектр полномочий. Они отвечают за подписание контрактов - и при этом надо понимать, что финансисты не всегда хорошие менеджеры. И уж точно не атомщики. И тем не менее они сами проводят крупнейшие тендеры. И предлагают Украине уже готовых победителей. А мы смотрим на них, как кролик на удава, - и везде ставим подпись.
И на этом теряем колоссальные суммы. В частности, речь идет о строительстве так называемого ХОЯТ-2. В переводе - это хранилище отработанного ядерного топлива. Еще в конце 90-х был проведен конкурс. Победила французская компания.
- Мы сделали заключение по поводу их проекта. Он был признан абсурдным, - говорит Николай Карпан. - Но договор подписали. Начали строить и убедились, что на практике расчеты не работают. Стройку заморозили.
На разработку и согласование нового проекта ушло 13 лет. В этом году наконец приступают. Но если раньше новое хранилище стоило 200 миллионов евро, то сегодня - в два раза дороже. То ли потому что инфляция, то ли потому что дважды платим за одни и те же работы. К слову, с новым саркофагом те же риски. Он может закрыть собой старый, но извлечь топливо из взорванного реактора - не может. А это главное. Пока есть топливо - есть угроза взрыва.
- Возведение купола и извлечение топлива разделили на два этапа, - говорит бывший начальник отдела лицензирования видов деятельности Госатоминспекции Виктор Герасько. - У нас есть два подрядчика. Изначально предполагалось, что они согласуют свои действия. И что в итоге? Один уже вовсю строит, а другой на стадии проекта. И нет гарантии, что их технологии совпадут. А если пазлы не сойдутся? Разбирать арку?
То есть проблем хватает. А Украина все наблюдает: решат - не решат. Люди, которые должны определять нашу политику в чернобыльских вопросах, все время меняются. То это МЧС, то Минэкологии. То управление, то агентство.
- То есть значимость проблемы падает, уровень той бюрократической инстанции, которая принимает решения, понижается, - считает Николай Карпан. - Решения они принимают все более слабые. И если вновь не поднять статус Чернобыля, мы рискуем остаться вновь один на один с радиацией, но уже с пустым международным фондом.
ОФИЦИАЛЬНО
Смогут ли люди вернуться в Чернобыль?
Этот вопрос мы задали первому зампредседателя государственного агентства Украины по управлению зоной отчуждения Дмитрию Бобро.
- С учетом того, что зона отчуждения заражена изотопами плутония с периодом распада в 24 тысячи лет, люди никогда не смогут вернуться ни в Припять, ни в Чернобыль, ни в отселенные деревни, - объяснил Дмитрий Бобро. - Сейчас медиками для населения установлена годовая критическая доза в 1 миллизиверт. Если постоянно находиться в зоне, питаться выращенными там продуктами, доза облучения будет значительно выше.
- Вахтовики серьезно рискуют своим здоровьем, находясь в зоне?
- Для персонала установлена годовая норма в 20 миллизивертов. То есть если не превышать эту норму, то здоровью не будет нанесен какой-то ощутимый вред. Средняя доза на весь персонал сейчас 2 миллизира в год. За последнее время были установлены единичные случаи превышения контрольной дозы. И то потому, что в межвахтовый период люди ели какие-то "загрязненные" продукты.
Подписывайтесь на нас в соц. сетях
