Аляскинская рыбалка
На Аляске я был четыре раза. Одна из записных книжек начинается строчкой: "На Аляске летом больше всего говорят о рыбе. Рыба! Рыба! Рыба!" Я тоже захотел побывать на рыбалке. Пролетая на маленьком самолете, видел сверху ручьи и прозрачные мелкие речки. По ним шла на нерест огненная красная рыба - нерка.
Рыбак я не очень умелый, но мои друзья успокоили: мастерства и не нужно… И вот в самом рыбном месте мы плывём на лодке и видим, как по быстрой воде проносятся мимо красивые резвые рыбы. Вспоминаю прочитанное: "Реки на Аляске выходят из берегов - невозможно грести веслами…" В наше время рыбе не тесно в воде, как прежде, но есть что ловить…
Кто видел лососей на Камчатке, можно сказать, что видел их на Аляске, - никакой разницы: горбуша, кета, нерка, кижуч, королевский лосось - чинук (по-нашему - чавыча). На снимке в руках у меня только что пойманная нерка.
Жизненный цикл этих рыб поражает.
В Сиэтле был проведен эксперимент по выявлению пути лососей из океана на нерестилище. Суть эксперимента проста. В лаборатории профессор Дональдс инкубировал икру, а к моменту появления из икринок мальков перенес ее в пруд. Тут, в проточной воде, мальки жили, как это бывает и на ручьях, несколько месяцев. И потом, помеченные ученым, по трубе, по каналу, по лабиринтам воды и суши в Сиэтле ушли в океан.
Прошло четыре года. И вот в сентябре Дональдс стал каждое утро приходить к пруду. Нетрудно понять, что пережил ихтиолог, когда однажды увидел: из трубы в прудовую воду устремились большие сильные рыбы. Поймали одну, вторую - на хвостах знакомые метки. Проследим мысленно путь этих рыб: океанский простор, выбранный курс к Сиэтлу, залив, протоки, городские каналы, шум корабельных и лодочных винтов. Но ничто не сбило лососей с дороги: вот она, труба, и, счастье, величиною с осьмушку футбольного поля - водная колыбель.
Опыт произвел огромное впечатление. Но Дональдс продолжил его. Икру для инкубации он взял теперь у лососей, пришедших в пруд первого сентября. И вывел рыб, которые возвращаются из великого океана в маленький городской пруд точь-в-точь в день начала занятий в университете.
Путь лососей на родину - в нерестовое озеро, речку, ручей - драматический путь к смерти. Войдя из соленого океана в пресные воды, тихоокеанские лососи прекращают питаться и лишь по инерции, на ходу могут схватить что-либо. Внешность рыб постепенно меняется - у самцов вырастают горбы, нижняя челюсть загибается вверх крючком, серебристый цвет тела тускнеет, на нем появляются бурые пятна, а у нерки все тело становится огненно-красным. Вперед, вперед по реке - около ста километров в сутки, преодоление порогов и водопадов высотой до трех метров. В родную речку лососи приходят уже истощенными, но способными к самому важному акту жизни. В мелкой гальке хвостами рыбы вырывают неглубокие ямы. И становятся над ними парами. Самка роняет икру, самец поливает ее молоками. Ямка засыпается галькой. И всё. Жизнь у старых лососей окончилась. Сил не хватает даже сопротивляться течению. Истощенные рыбы, с хвостами, похожими на обтрепанные веники, умирают. Даже медведей такая добыча не соблазняет. Хватают рыбу только орланы и чайки.
|
Смерть миллионов лососей, потрясающая "запрограммированностью", отнюдь не бессмысленна. (В природе всегда обнаружишь целесообразность.) Не погибни родители, вода в студеном чистом потоке не имела бы никакой жизни - нечего было бы проглотить беспомощному мальку, истощившему запасы пищи в икринке. Родители, погибая, плотью своей удобряют каменистое дно потока, дают зародиться чему-то полезному для мальков. Таков круг жизни.
На этом пути рыбу подстерегают рыболовы-любители и сети (еще в океане) промышленников.
На Аляске рыбная ловля сохранилась и в изначальном своем значении. Ловля лососей для индейцев и эскимосов - то же самое, что уборка хлеба земледельцем. Только тут не надо ни сеять, ни боронить. Природа дарит людям свой урожай. У индейцев Аляски есть песня-приветствие, посвященная первым лососям, пришедшим из океана. "О, чудо жизни! О, великие пловцы! Ваше возвращение - счастье для нас, поскольку наши жизни связаны".
Сейчас кроме индейцев промыслом рыбы занято много людей. На Аляске самая большая база по переработке рыбы. "Если бы нам пришлось отделиться от США - мы могли бы жить за счет рыбы", - сказал мне мастер большого рыбозавода.
Самой ценной считаются лососи - идут на рынок поштучно в замороженном виде. В последнее время как грибы растут консервные заводы - число их превысило сотню. И растет число удильщиков - 360 тысяч в год - местных и приезжих из "нижних" штатов и из Европы.
Рыбалка платная, не частная, а штатная. Плата за лицензию на три дня - 10 "зеленых", за две недели - 20 долларов. "А как дела контрольные?" - "За плату в три дня можно поймать три рыбы. Поймал четыре - конфискация и штраф". - "Сколько надо иметь контролеров, чтобы за всем уследить?" - "На всю Аляску у нас их семьдесят. Следят за тем, чтобы не было забросов на голый крючок, нельзя ловить больше одного чинука (королевского лосося) - он редок, нуждается в сохранении".
Нарушителей на Аляске немного - зачем нарушать, если правила справедливы. Лучше сократить расходы на всё остальное. Дорога сюда дорого стоит, за аренду лодки надо платить, за палатку, за ночлег под крышей. Рыбу хорошо обработают, закоптят, сделают отличное фото на память, из пластика счастливцу изготовят точную копию рыбы, её можно повесить дома на стенку - украшение и хороший предлог рассказать друзьям о далекой Аляске.
Хочешь вернуться домой героем с хорошим уловом, надо выложить за три дня 1295 долларов. Едут! Все хотят вернуться героями рыбалки.
Одного из таких мы видели на реке Кенай. Мельнику из Германии попался громадный и очень строптивый чинук. История в полном смысле в духе Хемингуэя. Борьба собрала на берег множество зевак. Позвонили в Анкоридж и пригласили телевидение. К ночи успела борьба с чинуком попасть на экраны в домах Аляски. А поединок всё продолжался. Тридцать шесть часов рыба не давала себя вытащить из воды. Тридцать шесть часов боролся рыбак. Не выдержала напряжения леска - дзинь!.. И, может быть, это был наилучший для поединка конец - чинук в то лето, как и написано ему на роду, умер, оставив где-то в верховьях реки потомство, по закону природы столь же сильное и строптивое. А немец-рыбак увозил в своей памяти тридцать с лишним часов поединка с невиданной сильной рыбой.
О таких случаях охотно пишут газеты. В то лето писали о курьезном случае. Орлан, несший крупную рыбу, уронил её. Рыба упала на пролетавший маленький самолет. Никто не пострадал. Но шуму было в газетах много. Одна из них остроумно заметила: "Это могло случиться только на Аляске, где много орланов, много рыбы и много маленьких самолетов".
А читая журнал "Аляска", я обратил внимание на рыболовные рекорды и запомнил один из них. Рекордного веса халибута (палтуса), пойманного бабушкой Катей Макалл из русской деревни Нинильчик в 1987 году.
Деревня, образованная некогда на Кенае российской колонией, была рядом, и мы с переводчиком Андреем Клименко заехали к бабушке Кате - поговорить. Бабушка была прославлена своей нечаянной удачей.
"А как всё это было?" Бабушка, наверное, в сотый раз рассказала о случившемся. "Вышла в море побаловаться: стофунтовая леска, наживка - селедка. И он попался на эту наживку. Стал лодку таскать. Вынуть его из воды я не могла - велик! Стала кричать знакомым. Взяли меня на буксир и вместе с рыбой привезли в бухту. Когда вынули из воды и взвесили халибута, то ахнули - 203 килограмма! Ну и прославилась".
Ловят на Аляске рыбу не только люди, но звери и птицы. Самыми умелыми специалистами являются медведи, а у птиц - орланы.
Есть на Аляске речка Макнейл, а на речке место, куда летом валом идут нереститься лососи, приходят туда рыбачить и медведи.
Самолет садится в двух километрах от места рыбалки. Там можно поставить палатку. Но не разрешается оставлять в ней продукты. Пищу готовят в специальной избушке - запах не должен зверей привлекать. По тем же причинам весь мусор сжигают. Если какой-нибудь любопытный медведь (очень редко!) к лагерю приближается, его прогоняют зарядом некрупной дроби.
Поведение медведей. В первую очередь все бывавшие тут отмечают: что ни медведь - то характер. Есть боязливые, есть равнодушно-спокойные, есть задиралы. Рыболовы все прирожденные, однако инстинкты дополняются опытом. Без учебы ничего не получится. Малыши-медвежата внимательно наблюдают за взрослыми и пробуют сами, но в первый год им мало что удается, получают то, что добывает мать. Драки малышей из-за рыбы - обычное дело.
Взрослые ссорятся из-за места. Уловистый островок всегда достанется сильному. И поскольку все друг друга хорошо знают, богу тут достается богово, а кесарю - кесарево. Трепка задается неумехе или ленивцу, норовящему поживиться чужой добычей.
Стиль ловли у каждого зверя свой. Одни караулят лососей там, где они выпрыгивают из потока, и хватают их пастью, другие на мелководье бьют лапой, третьи бросаются в воду и выныривают с рыбой в зубах. Отмечен один новатор - приспособился плавать, подобно аквалангисту, погрузив голову в воду…
Проклятый туман не позволил увидеть медвежий пир.
Кончается лето, кончается и рыбалка. Но не для всех - ловят щук на Юконе женщины и продолжается ловля рыбы у орланов.
Орлан - культовая птица в Америке. Когда-то орланов было много - их даже отстреливали как вредных хищников. Химия погубила птиц. В "нижних" штатах гордые орланы почти исчезли. На Аляске держатся уверенно. Летом - всюду обильный корм. Орланы селятся там, где вода. Зимой надежно может кормить лишь берег моря и долго не замерзающая речка Челкет. На нее загодя со всей Аляски слетаются крылатые рыболовы - три с половиной тысячи птиц! Дни стоят пасмурные. Идет снег. Наевшись, орланы сидят у реки на высоких деревьях, как воробьи. Спят в берлогах медведи. В декабре орланы улетают с Челкета, ловят небольших зверей, чтобы не погибнуть от голода. Ждут прихода лета и рыболовной вольницы.
Фото автора.
