• Главная
• Общество

Фото: В годы эмиграции Ленин предпочитал шляпы, а вовсе не пролетарские кепки.

Накануне юбилея в издательстве «ЭКСМО» вышла книга Владимира Логинова «Неизвестный Ленин», в которой делается попытка документально разобрать жизнь вождя мирового пролетариата. Мы публикуем выдержки из этой книги, посвященные скандальной истории возвращения в 1917 году Ленина и группы товарищей в Россию с помощью немецкого правительства в «пломбированном вагоне».

«Глухонемой шведский контрабандист»

В феврале 1917 года в России произошла революция. В Петрограде партии делят власть, а Ленин в числе других политэмигрантов сидит в Швейцарии и не имеет возможности вернуться на Родину. Российские власти категорически против.

«В марте 1915 года в Берлин из Константинополя прибыл известный авантюрист, бывший российский, а теперь германский социал-демократ доктор А. Л. Гельфанд, более известный под псевдонимом Парвус. Он и предложил германскому правительству свои услуги «по организации революции в России».

Любопытно, что аналогичное предложение в 1916 году было сделано и царскому правительству России. Некто капитан Брагин представил «Проект организации революционного движения в Германии». Предполагалось с помощью немецких социал-демократов развернуть в германской армии антивоенную пропаганду, а также через широкую сеть агентов вызвать беспорядки на фронте и в тылу. Военный министр одобрил проект, но его советники сочли сумму в 40 млн. золотых рублей, запрошенную Брагиным, непомерной, и его идея так и не была реализована.

(Ленин предложение немцев отверг, но...) Проходили дни, и ему казалось, что надежд на скорое легальное возвращение в Россию становится все меньше. «В Россию, должно быть, не попадем!!! - с горечью пишет он Арманд. - Англия не пустит. Через Германию не выходит».

…Ленин начинает думать о вариантах нелегальных. Он попросил, рассказывает Крупская, «разузнать, нельзя ли как-нибудь через контрабандиста пробраться через Германию в Россию». Потом он конкретизирует идею. «Получаю вдруг, - вспоминал Ганецкий, - телеграмму от Владимира Ильича с сообщением, что выслано мне весьма важное письмо. Через три дня приходит конспиративное письмо. В нем маленькая записка Владимира Ильича и две фотографии - его и тов. Зиновьева. В записке приблизительно следующее: «Ждать больше нельзя. Тщетны все надежды на легальный проезд. Нам с Григорием необходимо во что бы то ни стало немедленно добраться в Россию. Единственный план следующий: найдите двух шведов, похожих на меня и Григория. Но мы не знаем шведского языка, поэтому они должны быть глухонемые».

Крупская смеялась: «Не выйдет, можно во сне проговориться. Приснятся ночью кадеты, будешь сквозь сон говорить: сволочь, сволочь. Вот и узнают, что не швед». О том же писал и Ганецкий: «Я почувствовал, как томится Владимир Ильич, но, сознаюсь, очень хохотал над этим фантастическим планом. Только отчаяние и горе могли создать подобный план…»

Революционеры везли с собой излишек шоколада

(Когда немцы вновь предложили отправить революционеров-эмигрантов в Россию), Ленин пишет постановление Заграничной коллегии ЦК РСДРП, в котором заявляет, что предложения о групповом проезде «вполне приемлемы» и являются «единственным выходом». Что «дальнейшая оттяжка абсолютно недопустима». А посему «предложение немедленного отъезда нами принято, и что все, желающие сопровождать нас в нашем путешествии, должны записаться.

…9 апреля (27 марта) в 15 часов 10 минут поезд с первой группой политэмигрантов выехал из Цюриха. Прибыли в Тайнген. Здесь швейцарские таможенники учинили досмотр багажа по полной программе. Оказалось, что некоторые продукты - особенно шоколад - превышали нормы вывоза. Излишки были конфискованы. Затем пересчитали пассажиров. «Каждый из нас, - рассказывает Елена Усиевич, - выходил с задней площадки вагона, держа в руках клочок бумаги с начертанным на нем порядковым номером… Показав этот клочок, мы входили в свой вагон с передней площадки. Никаких документов никто не спрашивал, никаких вопросов не задавал».

Сцена из кинохроники: Ильич садится в вагон, на перроне немецкие офицеры.

Вагон перегнали через границу на немецкую станцию Готмадинген. Сопровождавший группу атташе германского посольства в Берне Шюллер передал свои полномочия офицерам Германского генерального штаба. …Утром подали серо-зеленый вагон II и III класса типа «микст» - наполовину мягкий, наполовину жесткий, три двери которого были опечатаны пломбами. Вагон прицепили к поезду на Франкфурт, и путешественники стали размещаться. Первое мягкое купе отдали немецким офицерам. У его дверей провели мелом жирную черту - границу «экстерриториальности». Ни немцы, ни россияне не имели права переступать через нее. Отдельное купе дали Ленину и Крупской, чтобы Владимир Ильич мог работать. Отвели купе под багаж. Но, когда дележ закончился, выяснилось, что нескольких спальных мест не хватает. Тогда для мужчин составили график очередности сна. Но всякий раз, когда подходил черед на полку Владимира Ильича, очередники категорически отказывались ложиться на его место: «Вы должны иметь возможность спокойно работать».

Впрочем, со спокойной работой никак не получалось. В купе по поводу разного рода делам набивалось множество людей. И Ленину приходилось решать даже вопрос о том, как поделить единственный туалет между курящими и некурящими.

…«На больших станциях, - пишет Усиевич, - поезд наш останавливался преимущественно по ночам. Днем полиция отгоняла публику подальше, не давая ей подходить к вагону».

…Эмигранты, особенно молодежь, почти всю дорогу находились в несколько возбужденном и приподнятом настроении. В коридоре вагона то и дело вспыхивали споры - о положении в России, перспективах революции, а главное, как встретят их - арестуют сразу или потом?

Ленин носил не кепку, а шляпу-котелок

Германия кончилась. Отсюда на морском пароме «Королева Виктория» путешественников доставляли до шведского города Треллеборг. Эмигрантов опять пересчитали, и немецкие офицеры, сопровождавшие группу, остались на берегу. Обычно тут высаживались и пассажиры поезда, а потом шли на паром. Местные власти пригласили эмигрантов на ужин, но ленинская группа, дабы не ступать на немецкую землю, отказалась от приглашения и осталась ночевать в вагоне. И только когда утром весь состав вкатили в трюм, они вышли на палубу - здесь уже была шведская территория.

…Все дела были закончены, и Радек потащил Ленина и Зиновьева по магазинам. «Вероятно, добропорядочный вид солидных шведских товарищей, - писал Радек, - вызвал у нас страстное желание, чтобы Ильич был похож на человека». Купили ботинки, стандартный темно-коричневый костюм.

…Всю ночь и весь день поезд шел по Финляндии. «Было уже все милое, свое - плохенькие вагоны третьего класса, - рассказывает Крупская… - На перронах станций, мимо которых проезжали, стояли гурьбой солдаты. Усиевич высунулся в окно. «Да здравствует мировая революция!» - крикнул он. Недоуменно посмотрели на едущих солдаты».

(Прибыв в Питер, Ленин на вокзале выступил с речью с броневика.)

«Ему помогают подняться на броневик. Он потоптался на площадке у пулеметной башни, отдал букет. Но ему явно мешал котелок (шляпа), как мешал он потом скульпторам, ваявшим знаменитый памятник и заменившим шляпу на пролетарскую кепку. И, только сняв котелок, Владимир Ильич начинает говорить».