Врач он был великолепный, а пациент - никудышный
Ему было 72. Гениальный украинский мануальщик вылечил стольких людей, а себя не смог... Не было времени. Толпы народа со всего мира стояли в очереди, чтобы попасть к нему на прием. Доктор принимал всех без разбору и записи. Лечил и простых людей, и очень известных: Кобзона, Ротару, Винокура, Баскова, Толкунову, Хазанова...
Всей своей жизнью Касьян доказал, что врач он был великолепный. А вот пациент - никудышный.
- Последний год отец жаловался буквально на все - сердце болело, почки, печень, не ходил почти… - вздыхает его сын Ян Касьян, который тоже стал мануальным терапевтом. - Но к врачам обращаться не хотел. Наверное, сильно устал. Язва желудка стала последней каплей. Ночью открылось внутреннее кровотечение, спасти его было нельзя…
Великого украинца похоронят 30 октября в его родных Кобеляках на Полтавщине. Каким он запомнился людям - в нашей подборке.
«Я ж дурной в работе. Просто дурачуга!»
Трудно сосчитать, сколько пациентов прошло через его чуткие руки. Когда готовили материал для Книги рекордов Гиннесса в 1993 году про Касьяна, подсчитали, что только за один год он вправил позвоночные диски 41 251 больному, среди них 19 359 детям. Начинал принимать народ с двух ночи, а спал всего два часа в сутки.
- Я ж дурной в работе. Не дурной, а вообще - дурачуга! - говорил он. - Потому что все время работа, работа, работа… И даже в никчемном состоянии принимаю не меньше 250 человек в день. Я без людей не могу вообще жить.
Лечил людей не только на дому и в своем Центре мануальной терапии, который сам же построил. К Валентине Терешковой, например, помчался в Звездный городок. А с Раисой Максимовной Горбачевой даже пришлось слетать в Париж.
«Щоб не боліло, треба менше жрати»
Матерился Касьян густо. Не стеснялся никого, да никто и не обижался. Острое слово мог сказать и со зла, и в шутку. На его родине уже стала крылатой фраза: «Москва і Київ нам до сраки, столиця наша - Кобеляки!»
|
- Отмечали в Кобеляках мой день рождения, - рассказывал как-то доктор. - Человек 30 было, не меньше. Сидим, выпиваем… Первый секретарь райкома говорит: «Николай Андреевич, почитай свои стихи». И я читаю. Вижу, на столе появляется пиво, праздник затягивается. А я не люблю долгие застолья. Один писатель из Днепропетровска подает голос: «А вы можете так: раз - и стихотворение готово?» - «Запросто», - говорю. И с ходу выдаю: «Сiдайте! Наливайте! Пiднiмайте! Випивайте! Пиво дуйте i п...дуйте!» Все рассмеялись и разошлись как миленькие. Весь город знал, как я закрыл ту пьяночку.
С пациентами костоправ тоже не панькался, говорил правду в глаза: «Щоб не боліло, треба менше жрати, а більше срати». Уверял, что именно такие шуточки действовали на людей лучше любой психотерапии.
«Какой я счастливый человек - с Соней поцеловался!»
- Знали б вы, какие женщины передо мной раздевались! - хвастался доктор. - Каждый день не меньше 300 баб - старых и молодых. Приятно, когда красивая женщина приходит. Вот, например, Валя Толкунова - я обожаю ее до невозможности, но это не значит, что есть какие-то отношения. Или София Ротару... Однажды, когда она давала в Крыму концерт, вывела меня на сцену. После танцев я от души ее поцеловал. Думаю: «Боже, какой я счастливый человек - с Соней поцеловался».
Но по-настоящему любил двух женщин - своих жен. Первая, писаная красавица, подарила Касьяну трех дочерей. Вторая - больше 30 лет прекрасной семейной жизни.
- Мою Андриану, бандеровочку любимую, встретил, когда работал на Западной Украине, - вспоминал доктор. - Иду по улице, а навстречу - такое маленькое и интересное. И язык мне показало. Ах, ты, ядри твою мать, я тебе сделаю. Вот так мы и познакомились. Она домоуправом работала, была на десять лет меня моложе. Но прежде чем мы подружились, я ее на 50 рублей оштрафовал - мусор не вовремя вывезла. А потом жалко ее стало. Зарплата у нее была тогда рублей семьдесят.
Именно Андриане Николай Андреевич посвятил книгу «Что было, то было».
С Кобзоном чувствовал духовную связь
У него было много друзей. Но особенно крепкая дружба сложилась с Иосифом Кобзоном. Они стали не разлей вода после того, как крестили сына секретаря райкома партии. После Кобзон и в пациентах у Касьяна побывал, и в гости каждый год приезжал. Как-то на концерте спел гимн Кобеляк, написанный костоправом. Они настолько стали близкими, что даже чувствовали друг друга на расстоянии.
- Узнал я как-то, что Иосиф дает концерт в Днепропетровске. Сели с сыном в машину и поехали, куму ничего не сообщив, - рассказывал в одном своем интервью Николай Андреевич. - Сидим себе спокойно в зале. Он пел, пел, а потом вдруг говорит: «Там мой друг Касьян сидит, в его честь спою еще четыре песни». Как он узнал, что я на концерте, никогда не пойму.
БЫЛ СЛУЧАЙ
Михаил ЗАПЛАВА, ныне пенсионер, в свое время был заведующим ЛОР-отделения и главврачом центральной районной больницы (г. Верхнеднепровск, Днепропетровская обл.):
- Мы познакомились с Николаем Андреевичем в конце 60-х годов. Он приехал в наш райцентр после демобилизации - его направили сюда главным санитарным врачом. Проработал несколько лет, а затем по семейным обстоятельствам (из-за болезни отца, известного костоправа - прим. ред.) вернулся в родные Кобеляки. И мы не виделись 17 лет - покуда меня в 1986 году окончательно не замучил мой остеохондроз. В традиционных методах его лечения я уже разуверился, и решил поехать в Кобеляки к Николаю Касьяну... Очередь стояла к нему - сотни людей, а он в окно меня увидел и позвал внутрь, в поликлинику. Показал ему рентгеновские снимки, а он говорит: «Спрячь - это мне не надо». Прощупал меня пальцами, нашел точно место поражения и тут же оказал помощь. Затем назначил еще несколько сеансов, и покуда я там жил, он показывал мне Кобеляки и окрестности, возил на мыс Касьяна над Ворсклой... Сидя над речкой, рассказывал о своих планах открыть Центр мануальной терапии, читал свои стихи, фельетоны.
А в один из дней, когда я еще был там, мне посчастливилось попасть на грандиозный концерт. Это в Кобеляки приехал Иосиф Кобзон с большим оркестром, и дал в честь Николая Андреевича трехчасовой бесплатный концерт! И Касьян вместе со знаменитым певцом исполнил для земляков песню-вальс собственного сочинения «Кобеляки мои, Кобеляки».
...До сих пор поражаюсь тому, что он никогда не выглядел уставшим - всегда был бодр и весел! Хотя и нагрузки же у него были просто колоссальные: с трех утра принимал детей (по нескольку десятков), потом - с 8-9 часов - взрослых (по 300-400 человек каждый день!). Да и травили же его в то время, не хотели признавать его нетрадиционных методов. Но он не озлоблялся - старался быть добрым к каждому своему пациенту, подбадривал.
Записал Павел ДИНЕЦ
КСТАТИ
В поэтическом конкурсе «Комсомолки» победил Роберта Рождественского!
Стать доктором Николая Касьяна убедил отец, а сам будущий мануальщик с детства мечтал быть писателем. Всю жизнь писал стихи, выпустил три книжки… А вот первый гонорар за творчество Николай Андреевич получил… от «Комсомольской правды»!
- Это было начало 1960-х, отец тогда служил в Казахстане, - вспоминает сын доктора Ян Касьян. - Увидел в «Комсомолке» объявление о конкурсе и решил поучаствовать. И хотя нужны были стихи на тему борьбы за мир, папа отправил про хирургов, да еще и на украинском языке - «В ім’я людини». И победил! Причем опередил самого Роберта Рождественского, который занял второе место.
Премию Касьяну выписали приличную - 10 тысяч рублей. На них по тем временам «Волгу» можно было купить. Но известный костоправ свой гонорар попросту прокутил.
- Мы с Робертом и другими товарищами неделю премию ту пропивали! - рассказывал позже Николай Андреевич. - И еще не хватило. Слава Богу, зарплата у меня в то время была 850 рублей - я служил начальником медико-санитарной службы войск специального назначения Министерства охраны общественного порядка Казахской ССР. В моем подчинении были даже самолеты...
В ім’я людини
Останні шви накладає хірург,
Людина жити буде – серце діє.
А на обличчі кілька світлих смуг
Від втоми...
Посміхнувсь хірург, радіє.
Хіба не радість - врятувать життя,
Вернуть людині юність літ упертих,
Живого серця відчувать биття,
Врятованого вже на грані смерті.
І він, хірург, зборов цю грізну смерть,
Хоча вже бачив, як юначе тіло
Сповнялося пекучим болем вшерть,
Як серце зупинялося, німіло.
Нехай юнак не сяде за руля,
Вести не буде з вітерцем машину.
Та серце ж б’ється, мрію окриля,
Дороги всі відкриті для людини.
Нічого, любий, трохи поболить,
Ось видужаєш, і знайдеться праця.
Пішов хірург, бо треба руки мить,
Готовитись до нових операцій.
Юнак живе, він буде довго жить,
Йому життя вернула медицина.
А губи шепчуть: «Буду теж служить
В ім’я вітчизни, миру і людини...»
1960 рік, Микола Касьян
ПЕРЕВОД
Во имя человека
Хирург кладет последний шов –
Жить будет человек, и сердце бьется.
Чуть побледнело строгое лицо,
Но взгляд усталый весело смеется.
Не счастье разве это – жизнь спасти,
Вернуть упрямство юных лет кому-то,
Горячее биенье ощутить,
Которое назад еще минуту
Смерть грозная почти что пресекла.
И он, хирург, ей преградил дорогу,
Хоть тело на кусочки боль рвала,
Онемевало сердце понемногу.
Пусть парень и не скоро за рулем
Опять погонит с ветерком машину,
Но все ж мечты опять проснутся в нем,
Откроются пути, простор раздвинув.
«Терпи, дружок. Немного поболит.
Окрепнешь в добрый час. Пойдешь работать»…
Ушел хирург, чтоб кровь с запястий смыть.
Ждут новые сраженья и забота.
А человек – он долго будет жить.
Его нам медицина возвратила.
И губы шепчут: «Я хочу служить,
Как он, во имя родины и мира».
Перевод Валерия Коростова, литердактора "КП"-Украина".
