Герой-одиночка
До войны в серединной России о кабанах мало что знали. Известно, однако, было: что свиньи домашние происходят от диких, поныне здравствующих. А после войны, когда эти звери «самоходом» и переселением их охотниками дошли до Архангельска, кабан стал известен в лесах не хуже лося. Для охотников это превосходная дичь, для любознательных - зверь страшновато-загадочный. «А на людей нападают?» - обычный вопрос, когда речь заходит о кабанах.
В воронежских лесах первого кабана обнаружил наблюдатель (есть такая в заповедниках должность) Александр Александрович Анохин. «Шел я по какому-то странному следу оленя и вдруг вижу: в куче тростника след кончается. Шлёпнул рукавицей о рукавицу, и куча вдруг ожила - из неё выскочил немаленький зверь, мгновенно нырнувший в ольшаник». Наблюдатель сразу же догадался: это кабан. Позже зверя не раз видели - интересовала его картошка на огородах и арбузы на Оброчном поле. А осенью кабан увёл в лес с фермы в сельце Песковатка несколько белых родственниц. Спустя год появились более мелкие кабаны. «Тот первый, большой, от них держался особо, и это нас озадачивало».
Сейчас повадки не очень боязливых дикарей изучены и описаны. Остановим внимание на отшельниках, приходящих в стадо лишь осенью во время свадеб. Так и вел себя первый из новосёлов. Судьба его, по словам Анохина, была драматической. Через лес, прилегающий к заповеднику, на сахарный завод по одноколейке возили свеклу. Кое-что с платформ падало. И однажды всеядный зверь сладкий корень, как видно, попробовал. И решил: ничего лучшего в еде быть не может. Стал секач регулярно ходить к железной дороге и однажды увидел вдруг конкурента на рельсах. Кабан решил это злачное место от него защитить... Победил паровоз. О том, что было, рассказал машинист, позвонивший в заповедник с завода.
Таким было начало появления кабанов близ Воронежа. Постепенно стало их много. Охота в заповеднике запрещена, и стада дикарей обосновались тут прочно. Я однажды в апреле чуть не стал жертвой разозленной чёрной мамаши, взяв на руки, как мне показалось, потерявшегося полосатого поросёнка... Нет существа на свете, какое защищало бы своё чадо с решительностью дикой свиньи. Спасло меня дерево и то, что я вовремя выпустил поросёнка из рук.
Другая близкая встреча с кабаном произошла в тех же местах зимой. Снег был глубок, морозы сильные - кабаны голодали и очень ослабли. «В куче соломы возле дороги обычно греются пять подсвинков», - сказал шофер, выключая мотор. Я стал подкрадываться к убежищу с фотокамерой наготове и выпугнул из соломы подсвинков (молодых поросят). Они были тощими, как слежавшийся валенок. Догнать их было нетрудно. Преследованье кабанам не нравилось, но с дороги они не сбегали - снег был глубок. Обогнав заднего, я решил снять его сбоку. Это кабану не понравилось. Подсвинок крутнулся, и теперь уже я должен был убегать. И чёрт меня дёрнул прыгнуть с дороги в снег. Пришлось от подбежавшего тощего зверя обороняться прикладом фоторужья. Удара по пятачку острой морды было довольно, чтобы подсвинок решил: лучше всего убежать...
На другой день, проезжая место вчерашней встречи, в соломе мы никого не нашли. Пройдя по следам в сторону метров сто, увидели место пира. «Моего» кабанчика сожрали вчерашние его приятели - только драная шкура темнела на примятом снегу.
Вот такие они, кабаны. Но ни одного случая нападения на людей в заповеднике за много лет не было. И на вопрос: «Не опасны ли?» - я всегда отвечаю: «Первыми не нападают». Но если взрослого кабана потревожить или, хуже того, ранить, он становится очень опасным. Особо опасны отшельники, живущие в одиночку. Это сильные, умные звери. Человека кабан чувствует за шестьсот метров и умело избегает с ним встречи.
Во Франции, помню, мы встретили на глуховатой дороге в буковых зарослях цепочку охотников, сидевших на раскладных стульчиках. Шёпотом спросили: кого ожидают? Оказалось, загонщики должны были «выдавить» на дорогу кабана-одинца. «Ну, конец зверю», - подумал я, наблюдая стрелков, способных не пропустить даже мышь.
На обратном пути мы увидели уже хвативших сидра, а может, чего и покрепче охотников. Оказалось, не было сделано ни одного выстрела - кабан искусно «просочился» через опасную линию, неслышно прошел в десяти шагах от стрелка.
У нас таких метровых в холке одинцов иногда зовут «сундуками». Столь крупных зверей встречал я дважды. С одним мы сошлись нечаянно в подмосковном лесу. Разделял нас жидкий кустарник и три старые ели. Мы видели друг друга. Я замер, и огромный кабан тоже. Опасности не было, и кабан это хорошо понимал. Я тоже знал, что мало рискую. Минуты четыре мы наблюдали друг друга. Но хрустнула ветка у меня под ботинком, и «сундук», от греха подальше, тихо, с достоинством отошел в гущу леса.
В другой раз зимой сидел я на вышке в лесу возле кучи мёрзлой картошки - подкормке для кабанов. Смеркалось рано. Я загодя навёл объектив камеры в нужное место и стал терпеливо ждать. Примерно час пришлось просидеть без движенья, и вдруг - характерный едва уловимый звук внизу в темноте, как будто спичкой по коробку слегка чиркнули. Это кто-то невидимый зацепил морозную корочку снега. Я догадался: кабан осторожно обходит вышку. И вдруг как резкий звук - мёрзлую картошку, как орех, раздавил зубами явно голодный зверь. Дав кабану освоиться на прикормке, кладу палец на кнопку фотографической камеры. Вспышка молнии. Топот. И опять темень и тишина.
Сидеть на вышке не было более смысла... Когда уже в Москве я бережно проявил плёнку с единственным кадром, на ней светом из темноты был выхваченный распростёртый в воздухе очень большой кабан. Скорость затвора для вспышки равнялась одной двадцать пятой доле секунды. Какова реакция зверя! Уловив писк камеры, взлетел он проворнее птицы - свет застал кабана оторванным от земли.
Авот история совсем недавняя. Осенью побывали мы в междуречье Волги и Ахтубы. Видели там в посёлках угольно-черных свиней. Эту породу вывели тут условия вольной жизни домашних хавроний. Потомство их носит родовой знак кабанов-одиночек.
В любовных поединках кабаны дерутся друг с другом отчаянно. Их острые, мощные треугольные в поперечнике клыки - оружие очень опасное. Но эволюция наградила зверей защитой - прочным мозолистым нагрудным калканом. Он спасает соперников - расходятся израненные, но гибнут редко. А победителю достаётся «кубок радости» - любовь белокурых хавроний, приносящих хозяевам «цыганистых» поросят.
На кабанов в камышах охотились испокон веков. Конечно, побеждает зверя почти всегда человек. Но бывает выстрел неточным, и тогда на тесной тропе в камышах жертвой может стать и охотник. Развернувшись, «сундук» бросается на обидчика с яростью африканского буйвола, и тут - либо уродство, либо смерть.
Друг наш по осеннему путешествию лесничий Сергей Николаевич Спицын прислал газету, в которой описан драматический случай в недавней охоте на кабана. В загоне оказался секач редкой величины (весом более двухсот килограммов!). Случайно загонщик попал на раненого и залегшего кабана. Всю ярость мщенья зверь обрушил на этого человека. «В результате семь рваных ран, серьезных, но не смертельных. Добивали кабана выстрелом в ухо, когда он терзал упавшего человека». Такие истории характерны для охоты на секачей-одиночек. Ранее, еще до огнестрельного оружия, звери, случалось, валили коня вместе с всадником, вооруженным пикой. Кабаны живут по закону: «Нас не тронешь - мы не тронем». Ну а если тронул, будь готов к ответному нападенью.
