Очевидцы землетрясения в Армении: "На человека выдавали по 200 граммов муки, и что хочешь с ними, то и делай"
30 лет назад, 7 декабря 1988 года, в Армении произошло сильнейшее землетрясение. Сейсмологи зафиксировали толчки в 10 баллов из 10 возможных. О том, как это было и как преодолевали последствия катастрофы, нам рассказали участники тех страшных событий.
Деньги утратили смысл - магазинов не стало
Пенсионерка из Кировограда Арусяк Суриковна приехала в Украину в 1990 году. Но в тот страшный день, 7 декабря 1988 года, жила в Армении, в Спитаке. За день до трагедии, вечером 6 декабря, в городе шел мягкий красивый снег, на улице было еще не слишком холодно. Арусяк собиралась на следующее утро ехать в короткую командировку, она была начальником экономического отдела в Ленинакане. Именно поездка за двадцать километров от города спасла ей жизнь.
- Первые толчки мы ощутили в 11.43 – пол в кабинете резко ушел из-под ног, стены покрылись трещинами. Это страшно - видеть, как на твоих глазах расползается стена, – вспоминает пенсионерка. - Трясло около трех минут. Затем мы выбежали во двор предприятия. И тут тряхнуло во второй раз, намного сильнее. Если бы мы остались внутри здания, то погибли бы.
|
Арусяк вспоминает, что в 1988 году в Армении землетрясения не были редкостью - сидишь на работе и чувствуешь, как вибрирует пол, качается люстра и звенят чашки.
- Жили как на пороховой бочке, нам все время рассказывали - если толчки сильные, нужно хватать детей и выбегать на улицу. Оставаться в здании смертельно опасно. Но когда все произошло, большинство не успело ничего сообразить.
- Что происходило, когда вы вернулись в Ленинакан?
- Меня той поездкой уберегла от смерти сама судьба. Вечером я вернулась домой и застала город в руинах – как будто прошла война. Здание, где я обычно работала, полностью рухнуло.
- Как вы жили после землетрясения?
- У меня было тогда двое детей, год и два. Моя сестра попала в очень страшную ситуацию: у нее была сломана рука, пробита голова и повреждена спина. Мы нашли друг друга и поехали к родственникам в село. Несколько месяцев я ухаживала за ней, помогала выздороветь.
- А что в Спитаке?
- Люди спали под открытым небом. Палатки не скоро появились. Мужчины с утра до ночи разбирали завалы. Женщины занимались готовкой еды. Деньги утратили смысл - магазинов не стало. Бывало, за едой надо было пройти по 7 километров. Потом еще пять, чтобы раздобыть муку. На человека выдавали по 200 граммов муки, и что хочешь с ними, то и делай. Мы выпекали хлеб, так и кормились.
Стоял холод – ни отопления, ни электричества, ни газа. Топили на дровах. Дети болели постоянно. Повсюду пыль, грязь, дышать очень трудно. Первые дни мы жили в гаражах, они чудом уцелели. Мой дом полностью не разрушился, он стоит и сейчас, но пребывает в аварийном состоянии. После того дня никто из моей семьи не провел в нем ни одной ночи.
- Чем помогло государство?
- Сразу в Спитак и соседние населенные пункты привезли врачей и спасателей, организовали поисково-спасательные работы, поисковых собак привезли позже. Не хватало инструментов для разбора завалов. Ситуация - катастрофическая. Город поделили на сектора. В одном работали украинцы, в другом - белорусы, где-то прибалты. Помогали тогда все республики Союза.
Не знаю, как тем, у кого погибли близкие, но нам выдали материальную помощь - по 2,5 тысячи советских рублей.
Трупы свозили на местный стадион
|
Олег Веретенников - один из ликвидаторов последствий землетрясения в Спитаке. Сейчас ему 52 года, живет в небольшом городке Сарапул в Удмуртии. Утром 8 декабря 1988 года 22-летним парнем он прибыл в составе 650-го полка связи вооруженных сил в рамках всесоюзной спасательной операции.
Олег с ужасом вспоминает момент их прибытия в Спитак.
- Мы были в городе 8 декабря примерно в 6 утра. Увиденное меня повергло в шок. Трудно описать этот леденящий кровь страх. Города просто не было, кругом одни развалины. Ничего не уцелело. Меньше всего пострадало только здание центрального городского стадиона – туда мы свозили трупы. Поймите, там в один миг не стало целого города…
- Как все воспринимали сослуживцы?
- Многих сразу же вырвало, кому-то было очень страшно ходить по тем завалам, тряслись руки, люди толком не могли говорить. Ужас их поразил так сильно, что выполнять свою работу сразу они не смогли. Нам здорово помогло то, что рядом работали французы.
- Чем?
- Французские спасатели провели там фантастическую работу. Их моральной стойкости, спокойствию и профессионализму мы могли только позавидовать. Их пример воодушевил нас, и мы старались не отставать. Впечатлила работа их поисковых собак, ни в какое сравнение с нашими они не шли. Они носили повязки Международного Красного Креста. Животные безошибочно отыскивали людей, стали глазами и нюхом спасательно-поисковой операции.
- Удалось вам кого-то спасти?
- Нет. Никого… Там были одни трупы, мы доставали человеческие тела из-под обломков зданий. У людей проломаны грудные клетки, раздавлены головы, переломаны все конечности, увечья - просто кошмарны. Шансов у них выжить просто не было. Наш взвод отыскал около 700 человек, и все они были мертвы.
- И всех везли на стадион?
- Начальство дало приказ всех найденных свозить туда. Трупов было бесчисленное множество, они лежали один на одном просто под открытым небом. Среди них родственники пытались опознать своих. В те дни слышать крики и плач стал чем-то привычным, они были повсюду.
- Как долго вы там были?
- Мы работали трое суток, а дальше нас отправили обратно в воинскую часть. Практически не помню ни возвращения, ни мыслей, ни чувств, которые были по дороге домой. Все как будто во сне, но умом понимал - этот кошмар реален, ведь мы прикоснулись к нему своими руками.
Спитакское землетрясение в цифрах
По официальным данным, землетрясение унесло жизни 25 тысяч человек. А по неофициальным - около 150 тысяч. 19 тысяч человек стали инвалидами, 514 тысяч остались без крыши над головой.
В тот день стихия уничтожила несколько сотен школ и детских садов, более 400 поликлиник и больниц, 230 промышленных предприятий, 600 километров автодорог и 10 километров железнодорожных путей.
В общей сложности, землетрясение охватило около 40% территории Армении и вывело из строя около 40% промышленного потенциала республики.
