Журналиста "Комсомолки" избили в троллейбусе
Изначально я не хотела, чтобы народ знал о том, что со мной произошло. Сказала лишь близким. Думала - пусть там милиция себе работает, а я не буду лишний раз напоминать, насколько в принципе мы все беспомощны. Но после того, когда информацию об избиении журналистки пошла в массы, решила рассказать эту совсем не веселую историю.
Сразу скажу, что я пострадала не как журналист, а как девушка, как обычный гражданин.
Был вечер понедельника. Все казалось таким чудесным, я ехала от метро "Петровка" 25-троллейбусом с букетом пионов в руках, после свидания с лучшим в мире мужчиной.
Уже на Виноградаре на остановке возле перекрестка проспектов Свободы и Правды в отъезжающий троллейбус запрыгнул молодой человек. Упал на ступеньках и стал выть и плакать. Знаете, такое бывает, когда умирает кто-то очень любимый или происходит что-то страшное-престрашное.
- Ему, наверное, плохо… - с круглыми глазами сказала девушка, которая сидела с мамой неподалеку.
Пока я перебирала в голове диагнозы: эпилепсия, наркотическое опьянения, какие-то припадки, барышня три раза уговаривала водителя остановиться и вызвать скорую. Не остановился и не вызвал.
Остановка "Межевая". До моей конечной еще две. Девушка с женщиной выходят, парень тоже. А потом резко влетает в салон, хватается руками за верхний поручень и, повиснув, как обезьяна, начинает ногами бить мне в лицо.
"Сейчас убьет…" - первое что промелькнуло в голове. Дальше какой-то винегрет – его кеды, мои крики, пионы… Благо, из второй части салона подбежали двое мужчин повалили хулигана на пол. Выбежал водитель, вместе они вытащили этого зверя на улицу.
Пока мужики валили на землю парня, бившегося в припадках, я находилась в ступоре. Меня всю трясло. Шок. Я не понимала, мне больно, страшно или как… В такие моменты ощущаешь всю свою беспомощность. Не важно, кто ты – журналист или сварщик, влиятельный у тебя папа или нет, и сколько денег – тоже не важно. Перед разъярённым психом, ты беспомощная девочка. Все, что можешь – это только одной рукой закрывать лицо, а другой пытаться отталкивать летящие в тебя ноги.
Милиция ехала на вызов полчаса. Скорая прибыла быстрее. Все это время люди, прибежавшие на крики неадекватного парня и держащих его мужчин, не давали ему убежать и покалечить прохожих.
- Сделайте с ним что-нибудь, - обращаются к медикам.
- Не можем, у нас ничего нет, - отвечают они.
- Вызовите спецбригаду, - уговариваю я.
- Они его не возьмут – запах алкоголя слишком сильный.
Что делать с буйным, не понятно. Отпусти его – он тут же побежит и изобьет кого-то еще. Если не хуже.
|
Мое лицо оказалось целым. Нос, виски, челюсть – за это я переживала больше всего. Зато большая гематома на пол глаза.
- Вы можете снять мне отек? – прошу врача.
- А нечем, - говорит она.
- Мазь, охлаждающая подушка… - вопрошающе смотрю я.
- Ничего нет, - отвечает.
Померяли давление, дали карвалол в чистом виде, потому что воды тоже нет.
Наконец приехала милиция. На мой взгляд слишком долго: за это время хулиган мог вырваться и избить еще кучу народа. Надевать, на него наручники не стали, не по инструкции. Пока мне задавали кучу дежурных вопросов, медработники повели парня в карету, чтобы успокоить, хоть чем-то из скудной аптечки.
И вдруг - машину скорой качает из стороны в сторону. Выбежал водитель. Оказывается, этот неадекватный псих уже напал на доктора. Благо рядом с ней, зрелой женщиной, был молодой парень-фельдшер и вовремя подоспел водитель.
- Звонили его матери. Уже договорились, что мы подвезем его до дома и тут он набросился на меня. – задыхаясь говорит врач.
В милицейскую машину буйного погрузили только после этого инцидента. Моя ночь закончилась дома разглядыванием синяков и ссадин, его – в Подольском райотделе.
На утро я сняла побои. Результаты медэкспертизы передадут следователю, и он мне перезвонит. Что будет дальше, отпустят преступника, или посадят – не знаю. Меня целый день не отпускает мысль о нашей полной беспомощности перед неадекватными людьми.
