Он потерял прошлое, но нашел новую жизнь
Фото: Ирина полюбила Стаса как названого брата.
Отсчет новой жизни для Стаса начинается с воспоминания: он открывает дверь к дежурному на Харьковском железнодорожном вокзале и спрашивает: «Где я?»
- Он был чистенько, вполне аккуратно одет, только взгляд какой-то стеклянный, - вспоминают те, кто видел его в тот день.
Стас в мельчайших подробностях помнит, как были обуты милиционеры, куда отводили, что спрашивали.
И ничего из того, что произошло до 28 октября 2007 года.
- В милиции долго решали, что же со мной делать, как оформить, ведь я даже имени сказать не мог, - потирает лоб Стас. - Отвезли в психбольницу.
Первый вопрос, который задал врач, был: «А кто у нас президент?» (Это стандартный вопрос, чтобы хотя бы выяснить, из какой страны человек - с Украины, из России или вообще из Молдавии.)
- У кого у нас? - уточнил пациент.
- На Украине, - машинально ответил кто-то из медиков.
- Ющенко, - спокойно ответил неизвестный. И добавил: - А в России Путин.
Так что контрольный вопрос не помог...
Проходила неделя, вторая... У нового пациента появились имена: одна санитарка окрестила его Игорем, врачи называли его «Наш неизвестный», а больные звали Эрнстом - по аналогии со скульптором Эрнстом Неизвестным. «Неизвестный» был единственным в отделении, к кому не приходили родственники, не приносили передачи.
- Врачи говорили прямо: «Ты нам не нужен, скажи куда, и мы тебя выпишем!» У меня стал созревать план побега, даже договорился с соседом по палате, что, когда он выпишется, смогу у него пожить и буду пытаться найти работу.
И вот однажды в палату вошла санитарка: «Выходи, там к тебе журналисты приехали». В коридоре стояла девушка с микрофоном, оператор настраивал камеру.
- Так мы познакомились с Ирой, - улыбается Стас. - Это было что-то светлое... Впервые за все это время я встретил хорошего, небезразличного человека.
Ирина Барышевская, журналистка местных теленовостей, сразу прониклась сочувствием к герою своего сюжета.
- Он вышел к нам в резиновых тапочках, старой одежде, бледный, но очень спокойный, воспитанный, и я поняла, что он совсем не похож на алкоголика или шизофреника. И что ему сейчас очень тяжело, - говорит Ира. - Он был один на один со своей проблемой. Рассказала о нем в редакции, дома. Собрали подходящую одежду, повезли ему еду, сигареты. Стала думать, как помочь.
«Ты что, влюбилась?»
- «Мама, да он такой же, как и мы, просто без памяти!..» - Мама Ирины Лариса Васильевна вспоминает, как дочь убеждала ее помочь «беспамятному». - Пошли с ней в больницу вместе, гуляли, общались. В разговорах выяснилось, что он умеет работать в фотошопе, был в Италии, Испании и Таиланде, часто летал на самолетах и не любил поезда. Но он не мог вспомнить никого из близких и друзей! Как будто у человека стерли участок памяти.
Ира тем временем вела розыск: звонила в милицию, психиатрам, гипнотизерам, правозащитникам. Стас помнил, что точно был во Владивостоке, а его мобильный номер начинался с 924 (это код «МегаФона» для Дальнего Востока России). Ирина обратилась в консульство РФ. Но там сказали, что без адреса или фамилии помочь почти невозможно.
- Мы очень к нему привязались. И решили: даже если память не вернется, не жить же ему в психушке! В больнице были только рады. Выписали смешную справку: «Пациент «Неизвестный» находился на лечении с такого-то по такое-то число». И все.
Поселить у себя «Неизвестного» согласились родственники Барышевских. Ему отвели часть дома с отдельным входом, дали мобильный телефон. Ира готова была даже прописать Стаса у себя, чтобы сделать хоть какие-то документы. Ведь без бумажки «Неизвестный» не мог устроиться на работу даже грузчиком. Наблюдавшие за ситуацией знакомые только пальцем у виска крутили...
- Спрашивали меня: ты что, влюбилась? - смеется Ира. - Даже зная, что я недавно вышла замуж, люди такое говорили. Никто не мог понять, почему наша семья ему помогает. Просто в какой-то момент он перестал быть чужим человеком, стал нашим родственником. Когда Стас впервые должен был прийти в гости, муж сестры спросил: «А как мы его будем называть?» Мы, не задумываясь, ответили: братом.
В теплой домашней обстановке Стас вдруг вспомнил дату своего рождения. Просто написал на листке какие-то цифры. Как выяснилось позже, не ошибся.
«Я его не удерживала, я вам его вернула!»
Ира обратилась за помощью в программу «Жди меня».
- Звонят из Москвы: «Раздевайте его и осматривайте! Какие на теле есть шрамы?» Все совпало.
Через некоторое время Барышевским опять позвонили: «Мы нашли его маму, только вы, пожалуйста, ему ничего не говорите, мы уже взяли билеты, едем, сообщим ему сами, хотим снять эмоции!» В тот же вечер «брат» вышел покурить, а когда вернулся, стал что-то писать. Потом протянул написанное Ирине, а там три слова - имя Станислав, отчество и фамилия.
- Это был праздник - как День Победы, со слезами на глазах. В этот же вечер он начал вспоминать многое. И самое главное - украинский город, куда из России много лет назад переехали его родители.
По этим обрывкам информации в справочной нашли телефон мамы.
- Я дала ему трубку, - вспоминает Ира. - А оттуда: «Сынок, сынок, это ты?» - И слезы. Стас тоже заплакал.
Мама не считала сына пропавшим. Она рассказала, что после развода с женой Стас много путешествовал, не говорил, куда уезжал, мог подолгу не звонить. Но, несмотря на то, что на том конце провода был родной человек, Стас не мог вспомнить лица матери. Не помнил, как выглядят его дочь и бывшая жена, о которых мать ему рассказала.
А еще Ирине позвонила сестра бывшей жены Стаса.
- Говорила, что любит его как родного, - вспоминает Ира. - Я дала ей наш адрес и телефон, сказала, что ждем их. А она заявила в милицию. Будто мы какая-то банда, удерживаем его из-за денег! Я тут же позвонила ей и сказала: «Я его не удерживала, я вам его вернула!» И Стас уехал к маме.
А через месяц вернулся обратно в Харьков!
«У меня теперь новая жизнь»
- Я увиделся с мамой и родственниками. Был очень рад, но... Я не могу их вспомнить, - говорит Стас. - Врачи говорят, что амнезия могла случиться и от сильного стресса... Конечно, не хочется думать, что кто-то умышленно уничтожил мои воспоминания, тем более при помощи каких-то специальных кодировок. Память-то я потерял, но зато приобрел новую, замечательную семью. У меня теперь новая жизнь.
- Стас очень сильный человек, - улыбается Ира. - Не каждый смог бы так достойно пройти все эти испытания. А помощь... Это было от души.
ОТ РЕДАКЦИИ
Харьковские врачи сразу же отвергли версию потери памяти из-за травмы. На теле Станислава не нашли ни малейшей ссадины. Отпала также версия отравления специальными медицинскими препаратами - они выводятся из организма максимум через месяц, и человек все вспоминает. Однако спустя четыре месяца, даже встретившись с родными, Стас не вспомнил ничего. Нет ответа и на вопрос, как Стас с Дальнего Востока попал в Харьков. Если вы узнали Станислава по фотографии и встречались с ним до 28 октября 2007 года, звоните по телефону 8 (499) 257-57-57 или пишите по электронной почте [email protected]
Александр ПАСЮТА («КП» - Харьков»)
А вы знаете подобные случаи? Александр Пасюта ждет ваши истории на сайте.
ВЗГЛЯД С 6-го ЭТАЖА
Чужое дело?
О таких «неизвестных», как харьковский Стас, мы начали писать еще несколько лет назад (декабрь 2002 г., серия публикаций «Я - зомби!»). Тогда истории людей, обнаруживших себя за сотни километров от родного дома со стертой автобиографической памятью, казались сенсацией. Что это? - недоумевали журналисты: мистика? Эксперименты над человечеством?
И вот - настоящая «бомба», о которой рассказал вчера в телефонном интервью заместитель директора НИИ судебной и социальной психиатрии имени Сербского Зураб Кекелидзе: механизм подобного воздействия на память, не описанный в медицинских учебниках, раскрыт! В основе этой «болезни» - человеческое воздействие и сугубо криминальная составляющая: алкоголь в сочетании с медицинскими препаратами. Штука пострашнее ядерной бомбы: напоил человечество таким «коктейлем» - и оно превратилось в стадо овец!
Есть и еще одна хорошая новость: механизм возвращения утраченной памяти ученым отныне тоже известен. «Эти пациенты у нас теперь за считанные недели все вспоминают!» - обрадовал Зураб Ильич, который обещал раскрыть все подробности в ближайших номерах «Комсомолки».
Ученые-то свою работу сделали. Но информационный обмен между психбольницами, куда попадают такие пациенты, и милицией, которая принимает заявления от родственников пропавших людей, так до сих пор и не создан. Помочь человеку найти себя и семью по-прежнему может только случай. Или «служба спасения» в виде журналистов, как это опять произошло в Харькове. Страшно подумать, что было бы, если бы наш брат не совал нос в чужие дела...
Галина САПОЖНИКОВА, обозреватель «КП»
Подписывайтесь на нас в соц. сетях
