Врач Ольга БОГОМОЛЕЦ: «При отсутствии лекарств психотерапия становится незаменимой»
… - Мне еще ни разу не удалось спеть эту песню до конца, - пожаловалась она залу, как близкому человеку. - Из-за слез по щекам…
И благодарно погладила ладонью страницу книги.
Воскресным вечером Украинский дом был украинским настолько полно, насколько возможно в принципе. Над ним всходило собственное «Гиацинтовое солнце» - так назвали непостижимый в своей гармонии сборник, где поэзия Лины Костенко стала осязаемой, как осеннее светило на картинах Ивана Марчука, и слышимой до той черты горизонта, куда доплывало контральто Ольги Богомолец. Голос от любви и боли превращался в шепот, в беззвучный плач, но не позволял себе прерваться полностью - снова воскресал, как будто ему отдавали силу иные голоса.
Пару дней спустя мы повидались уже в другой обстановке. Вместо концертного платья цвета слоновой кости - медицинский халат, вместо поэзии - проза Института дерматокосметологии, вместо лирической героини - не склонная к сантиментам доктор наук, которую более всего тревожит ранняя диагностика меланомы - рака кожи.
Ее часто провожают взглядами не только с восхищением, но и с завистью. Потому что не могут понять, как ладят между собой две разные половинки цельного образа.
«РАЗОЧАРОВАНИЕ НЕ ОТМЕНЯЕТ ОПТИМИЗМА»
- Ольга, коснулось ли вас разочарование, которое на фоне политических перемен в стране испытывает часть украинской интеллигенции?
- Конечно, коснулось. Вопрос только в том, что будет дальше. Мне такое состояние не мешает двигаться вперед - осознанно и целенаправленно. Разочарование не отменяет оптимизма. Это же не в первый раз!
- То есть трагедии «не того президента избрали, все пропало» на самом деле нет?
- Как легко все спихнуть на президента, назначить его сначала за все ответственным, а потом - виноватым! У украинцев не хватает духу осознать: одно, пусть даже очень важное, лицо не способно сделать для страны то, что можем мы вместе взятые… И что способен делать каждый на своем месте.
Я стала менять мир, который меня окружал, давно и самостоятельно. Причем не позволяя себе зацикливаться на мысли: «Несбыточно, недостижимо!» Потому что с таким настроением точно ничего не получится.
В конце восьмидесятых, когда рубль равнялся доллару, мы были рядовыми советскими гражданами и смутно чувствовали: эта система уже трещит, а что произойдет с нашей жизнью дальше - непонятно. Существовали два варианта - положиться на судьбу или рисковать. От первого варианта веяло обреченностью… Врач, особенно молодой, либо превращался в нищего - государственная больница больше не оставляла ему и его семье шансов на существование, либо начинал брать взятки. Я чувствовала себя в профессии уверенно, и меня подобная перспектива оскорбляла.
- Зато другой, почти фантастический, путь обещал в отдаленной перспективе частную клинику европейского уровня и материальное процветание?
- Народ пугали в равной степени слова «частная» и «лазер». Нет, «лазер» все-таки сильнее, да еще и в дерматологии. Поначалу инициативу пришлось реализовывать в одиночку - сама и санитарка, и директор, и администратор, и таможенный брокер, и бухгалтер. Выдержала - подтянулись коллеги. Когда «доросли» до пяти человек, я нашла деньги и купила мечту за 130 тысяч долларов. По нынешним меркам это как 130 миллионов долларов - абсолютно космическая сумма. Помню, обняла лазер, как родного, и долго не отрывалась… Позже нашла деньги для следующего аппарата.
- Прошу прощения, но тысячи долларов - не грибы в лесу. Они прежде имели хозяина. Почему он решил с ними вдруг расстаться?
- Совсем не вдруг. Путь длился пять лет. Создавала бизнес-планы, искала заинтересованных людей, убеждала их в том, что мое начинание - не авантюра. И, наконец, обычный бизнесмен, желавший получить прибыль, предложил кабальные условия. Я с радостью согласилась.
- То есть?
- Пошла за двести долларов работать к нему по найму, параллельно. Но медицина требует постоянных инвестиций. Если этот процесс останавливается - нет возможности приобрести новое оборудование, и, значит, ты выбываешь, становишься неконкурентным. Через пять лет стало ясно: моего благодетеля дополнительные расходы не устраивают. Взяла еще кредит, открыла новое направление - чтоб интересы инвесторов не пересекались. Очередные десять лет пришлось посвятить непрерывной финансовой подпитке клиники.
«НАШ БОГ- ЛЮБИМЫЙ И ЛЮБЯЩИЙ»
- Почти типовой портрет бизнес-леди… Той Ольге Богомолец, которая исполняет под гитару украинские романсы, где властвуют не деньги, а душа и вера, не тесно рядом с ней?
- Вернемся в конец восьмидесятых - начало девяностых. Зарплата в сто рублей, я с маленьким сыном на руках. Не за что жить элементарно. И не менее мучит невозможность помочь пациентам, что смотрят на тебя, как на икону, - только спаси… Наступил момент, когда у нас, в городском кожвендиспансере, не осталось ничего, кроме вазелина. Покупала на базаре здор - нутряное сало, пекла лук, доставала живицу - сосновую смолу, просто как в гражданскую войну накладывала повязки с этими снадобьями… И разговаривала с больными. Психотерапия при отсутствии лекарств становится незаменимой!
До казуистических случаев доходило. У пациента псориаз или экзема, а я предлагаю болтушку собственного изготовления: «Давайте сама и намажу. Увидите, станет легче!» А на следующий день человек появлялся, буквально сияя лицом: помогло, спасибо, доктор! Я испытывала состояние, которое точнее всего передает выражение «душа поет». До сих пор испытываю его от хорошо сделанной и полезной работы.
Бизнес не иссушит изнутри, если существует мера в личных материальных потребностях, понимаете? Мне не нужны какие-то особые, престижные машины, одежда, обувь, сумки и прочие «Луи Виттоны». Но я могу потратить и трачу деньги на благотворительные туры по Украине - посмотреть детей-сирот на предмет профилактики онкозаболеваний. С наслаждением издаю книги, собираю старинные иконы, домашние, писанные не профессиональными художниками, а безвестными мастерами-самоучками. Назвать это просто коллекцией примитивно. Там духовный код народа заложен.
У психологов есть тест: предлагают нарисовать животное, которого нет в природе. И по рисунку уже определяют характер человека, его страхи и сомнения, его привязанности. Так вот, иконы мне представляются глобальным тестом для украинцев - «Нарисуй своего Бога».
- И какой же наш Бог?
- Не суровый, не бесконечно далекий, как в византийском письме. Он телесный, эмоциональный, любимый и любящий. Но очень разный.
- В смысле?
- На образах из Галичины - изображение контурное, динамичное, многосюжетное. Выжигали на тонкой доске смереки, потом заполняли краской. На Черниговщине образа статичные, мало того, доску в основе красили алым колером, чтобы от него струилось тепло. Там на иконах цветы - громадные, языческие. У киевской, полтавской, житомирской - свои особые приметы. О чем это говорит? Тысячелетия назад, когда шли миграции, формировались отдельные ментальности, не похожие друг на друга.
|
В прошлом году я за три месяца объехала все регионы Украины и убедилась: иконы правы, время не стерло эти различия.
Открылись и совершенно невероятные глубины народного гуманизма. Например, я ни в какой религии более не слышала о святом - покровителе некрещеных младенцев. Каждый третий новорожденный в те времена умирал, и не всегда успевали позвать в дом священника. Но молитвы святому Устимиану давали надежду на то, что дитя возродится к вечной жизни. И слезы матери высыхали.
Домашняя икона сплачивала семью, помогала пережить горе, раскаяться в грехах, испытать благодарную радость. Что сегодня заменило ее в красном углу, стало воспитателем души - телевизор?
- А у вас по-прежнему в доме нет телевизора?
- Только экран, на котором смотрят фильмы старшие дети и добрые мультики - младшие.
- Никто из четырех не бунтует?
- Боже упаси! Однажды на интервью мне задали вопрос в лоб: а они вырастут нормальными, как ровесники? Я рассмеялась: без боевиков, никчемных сериалов, агрессивных шоу - конечно. Есть рояль, мольберт, книги. И, самое главное, родителям и детям хочется разговаривать друг с другом.
«ПАДЕНИЕ УРОВНЯ ЗДРАВООХРАНЕНИЯ ЕЩЕ НЕ ДОСТИГЛО ДНА»
- Очевидно, в юности у вас не существовало выбора? Профессию предопределило генеалогическое древо….
- Забинтованные лапы у игрушечных медведей, куклы в зеленке - конечно, лет примерно с трех я повторяла, что стану врачом. Но именно таким, что лечит, а не занимается исследованиями. Хотя и выросла я на улице Богомольца, где виварий и Институт физиологии, и все мои близкие - прадед, дед, папа, мама - именно научно-экспериментаторской деятельности отдали предпочтение. Но научные степени пришли ко мне как вторичное, когда накопила, систематизировала и захотела передать опыт в лечении гемангиом, пороков развития сосудов.
- А в роли певицы себя со скольких лет видели?
- У меня в школе тройка по пению была. Я недостаточно широко рот открывала. Зато подружке ставили пять: слуха нет, но рот разинут как положено. (Смеется.)
- Ольга, в Украине так сложилось, что люди богатые и властные предпочитают лечиться за границей. Президент Виктор Ющенко тоже не раз летал к зарубежным специалистам.
Меж тем известно, что операции, связанные с внешними проявлениями заболевания, делали в Киеве, в вашей клинике, и это, кроме всего прочего, еще и признак доверия, без которого невозможно успешное лечение. Вы сами предложили Виктору Андреевичу помощь?
- Выбор изначально сделал президент - после проведенного анализа.
- Вам приходилось с ним обсуждать не только медицинские процедуры? У вас много общих интересов - то же собирательство старинных икон, например, или особенности национальной культуры. Что еще надо для установления душевного контакта между врачом и пациентом?
- Диалоги во время операций неуместны и даже опасны. Профессионализм их исключает.
Когда нужно заполнить какую-то паузу, у меня есть что рассказать, чтобы отвлечь от тяжелых мыслей.
- А состояние отечественного здравоохранения вы не пробовали Виктору Андреевичу описать? Хотя, понимаю, подобный рассказ никому не добавил бы положительных эмоций…
- Возможно, утверждение вам покажется спорным, но здоровье нации не связано напрямую с уровнем здравоохранения. Это миф - не более того. Здравоохранение решит лишь десять процентов наших проблем со здоровьем. Остальное зависит от профилактики, образа жизни и генетики.
- Но ведь принято считать, что страна болеет, стареет и умирает до срока от того, что медицина плохо финансируется, переживает кадровый голод, что лекарства слишком дороги, а в стационарах не хватает мест…
- Тоже миф - финансирование достаточное. Однако путь, по которому оно направлено, ложный. Я два года имела возможность возглавлять в Киевсовете профильный комитет. И, не боясь критики, готова сказать - из двух миллиардов гривен, которые выделяет бюджет, семьдесят процентов используют неэффективно.
- Точнее, их разворовывают?
- С вашего позволения, тему хищений оставим прокуратуре. Мы же говорим о суммах, что добрались до адресата, но не работают. Я могу привести цифры по столице - какое количество операционных простаивает, сколько пустует коек, а государство за все это платит.
Почему переполнены больницы в провинции? Потому что критерий оценки деятельности лечебного учреждения - не то, как быстро пациента поставят на ноги, а то, как заполнены койко-места. От этого показателя зависят и деньги. Восемьдесят процентов операций на самом деле можно спокойно и качественно проводить амбулаторным методом, без госпитализации. Целый ряд показателей свидетельствует в пользу такого подхода, но система привыкла к допотопным стандартам и не хочет их ломать.
Вы полагаете, из государственных больниц врачи сейчас бегут лишь от бедности? Снова миф. Там не надо платить за аренду помещения, за медикаменты, за перевязочный материал - это все заботы державы. В то же время частные клиники столкнулись с проблемой нехватки специалистов. Ответственность - высочайшая, требования - самые строгие, а оплата труда весьма средняя.
- Однако вы сами когда-то сделали выбор не в пользу государственного лечебного учреждения, потому что только клятвой Гиппократа сыт не будешь!
- За десять минувших лет многое изменилось. И реформа в том виде, как ее пытаются представить, трудно реализуема - нет субъекта, который ждет перемен.
Население боится: кошмар, упразднят участковых терапевтов?! Врачи не в восторге. В каждой больнице - от десяти до тридцати процентов профессионалов должного уровня, остальные - балласт, боящийся конкуренции. Но кто ж вслух это признает? Управления здравоохранения всех уровней тоже крайне не заинтересованы. Они - получатели и распределители денежных потоков. Только в тот момент, когда государственное финансирование станет нулевым, прекратится вовсе, возникнет естественное ощущение дна. И необходимости подъема.
- А у нас разве пока не дно?
- Еще есть куда падать.
«ВРАЧИ И ПАЦИЕНТЫ ОДИНАКОВО НЕОБРАЗОВАННЫ»
- Жесткая позиция… Мы осознаем неизбежность страховой медицины?
- Она возможна лишь в цивилизованном обществе. Страховая медицина в Украине - путь получения дополнительных средств в те же карманы, которые и сейчас не пустуют.
У нас действует система оказания медицинской помощи. Ее можно усовершенствовать, чтобы люди могли получить бесплатно, своевременно, качественно то, что им жизненно необходимо. Но это тоже никак не повлияет на здоровье нации.
Сегодня количество пенсионеров, иждивенцев, детей, граждан на социальном обеспечении значительно перевешивает количество трудоспособного населения. Процесс будет усугубляться до тех пор, пока политикум не спохватится: в топку больше некому бросать уголь, некому налоги платить! Столько больных, инвалидов, стариков требуют защиты - а откуда ее взять? Тогда произойдет глобальное переформатирование мышления.
- Студентов медицинских вузов, которые вот-вот станут врачами, как оцениваете?
- Идейных, увлеченных людей среди них мало, к сожалению. Культ профессии развенчан, его ничто не подпитывает. Да и общее образование хромает. Если врачи в массе своей не владеют английским языком, о каком будущем можно вести речь - без освоения зарубежной научной литературы, обмена опытом на конгрессах?
Когда инвесторы говорят о возможности открыть сеть клиник по стране, меня сдерживает в основном отсутствие кадрового потенциала. Я ведь разбаловалась в своем коллективе в Киеве. Приезжаю в область, а главный детский онколог не в состоянии за мной повторить диагноз - не слышал никогда… Но просит: «Нарисуйте, как это удалить, - я попробую». Им просто закрыли вакансию после института, на амбразуру бросили…
Но ведь та же проблема меланомы не настолько трагична, если и врач, и пациент вооружены знаниями - каждый в своем роде.
От родинки, которая перерождается, в Украине в течение пяти лет умирают 95 человек из ста. Зато в Америке в течение тех же пяти лет умирают всего пятеро из сотни, остальные выздоравливают. Представляете полярность? Когда узнала эту статистику, просто в ярость пришла: мы же дикари! Игнорируем профилактику! Бежим за помощью, когда уже и химиотерапия бессильна!
Пока в медицинском просвещении, а значит, спасении Украины наиболее ответственно участвуют не чиновники, а СМИ - спасибо за это. По моим подсчетам, пять миллионов людей после наших телевизионных проектов уже стали носителями информации о методах предупреждения меланомы. Здесь не надо финансирования сверху, не надо обещаний Минздрава - пусть только не мешают, и я горы сверну.
ИЗ ЛИЧНОГО ДЕЛА
Ольга Вадимовна БОГОМОЛЕЦ (по мужу Шереметьева), доктор медицинских наук, директор Института дерматологии и косметологии. В 1989 году окончила Киевский медицинский университет, что носит имя ее знаменитого прадеда, патофизиолога Александра Александровича Богомольца. Сейчас Ольга - профессор этого же учебного заведения, заслуженный врач Украины.
Совершенствовала образование в США, в Пенсильванском университете и в Институте дерматопатологии Бернарда Акермана (Филадельфия). Координатор Европейской ассоциации лазерной дерматологии в Восточной Европе, член Американской и Европейской академий дерматологии, Нью-Йоркской академии наук.
Автор свыше 70 научных работ и 9 патентов. Лауреат множества музыкальных международных фестивалей, удостоена титула «Княгиня украинской песни» - за непревзойденное исполнение современных и старинных романсов. Выпустила три музыкальных альбома. С 1992 года проводит благотворительные концерты, средства от которых направляются на благотворительность, а в последние годы - на лечение детей с опухолями сосудов.
Воспитывает сына и трех дочерей.
