• Главная
• Шоу-биз

Фото: Instagram.com/xenia_bugrimova/

21 ноября в Лондоне стартует первый The Women and the World International Film Festival, основанный продюсером и режиссером Ксенией Бугримовой и телеведущей Марией Виноградовой. Естественно, в центре внимания фестиваля – Украина.

В интервью Коротко про Ксения Бугримова рассказала о своей жизни в Великобритании, как за два года смогла организовать международный фестиваль, где большинство лент будет о нашей стране и их впервые увидят британцы, почему мы там проигрываем медийно, как снималась в фильме Йоргоса Лантимоса с Эммой Стоун, отношениях в семье и мечте.

Я не чувствую, что переехала, каждый месяц бываю в Киеве

– Ксения, начну сначала – от того, как вы приехали в Британию и как вам там сейчас, когда вы уже проводите международный кинофестиваль. Почему решили перебраться в Британию?

– Я не выбирала Британию. В начале полномасштабной войны мы были с мужем на Шри-Ланке, откуда он родом. Поехали на Шри-Ланку на новогодние каникулы, потом у него заболела мама. Мама впала в кому, и мы были там, пока маму лечили. Должны были лететь домой 5 марта. А 24 февраля у нас началась война.

В марте на Шри-Ланке начинается свой «майдан», они тоже выгнали своего президента. Шриланкийцы, кстати, очень вдохновились украинцами, об этом много писали в твиттере. Их президент, как и Янукович, пытался подавить протесты. Власти вводили комендантский час, который мог длиться несколько суток. Полиция арестовывала людей, стреляла по гражданским, если кто выходил на улицу. К тому же, комендантский час объявляли за полчаса до его начала, а тебе нужно как-то добраться домой, купить еду. Это был кошмар.

Я начала заниматься волонтерской деятельностью. С первого дня войны мы организовывали протесты возле посольства российской федерации на Шри-Ланке. Об этом писал даже The Guardian.

Сделали большой проект Ukrainian voices in Asia. Это был медиа-штаб, где мы переводили всю информацию на английский. Ведь тогда еще не было UNITED24 Media, все обращения президента были на украинском языке. Мы тесно работали с МИД, получали сводки, все быстро переводили на английский и отправляли в специальные чаты по странам, куда входили редакторы СМИ. Такие чаты были созданы на Шри-Ланке, в Индии, Японии, Сингапуре. Пытались сделать в Китае, но не достучались. Мы понимали, что нам срочно нужно было закрыть эту дыру, потому что Азия и Индия очень русскоцентричны, и нам нужно доносить правильные месседжи – что это российское вторжение в нашу страну, что это полномасштабная война, кто агрессор и так далее.

Когда уже начала появляться вся информация на английском, поняли, что мы уже не нужны и можно сделать что-то более эффективное в другом месте. Но вернуться домой мы не могли, потому что у мужа закончилась шенгенская виза, мы не могли въехать ни через какую страну. Посольства на Шри-Ланке были закрыты, потому что там «майдан».

У нас было две страны, куда мы могли поехать, куда муж мог меня сопровождать как член моей семьи. Это Великобритания и США. Америка слишком далеко. К тому же, если бы мы туда поехали, у нас бы не было права выезжать. У меня пожилые родители, поэтому этот вариант мы даже не рассматривали, это был бы билет в один конец.

Поэтому Великобритания стала компромиссным вариантом. Мы смогли переехать в безопасное место,  и здесь уже начали решать все свои вопросы. Причем я ездила в Киев периодически, начала снимать документальный фильм осенью 2022-го.

В прошлом году умер мой отец, мы приехали в Киев. А поскольку мой муж пережил свою войну на Шри-Ланке, которая длилась там 26 лет, у него просто начинались панические атаки во время тревог. Я его отправила из Киева раньше, сама еще была здесь. А потом мы решили, что пока останемся в Британии.

– У вас и маленький сын, поэтому, когда есть возможность, наверное, лучше пожить где-нибудь.

- Люди принимают разные решения. Я не чувствую, что переехала. Каждый месяц бываю в Киеве. Я на шпагате между двумя странами (смеется).

Режиссер говорит, что медийно мы проигрываем в Британии. Фото: Instagram.com/xenia_bugrimova/

– Как вас встретила Британия? Вы ведь не ехали туда, насколько я понимаю, на обустроенное место, нужно было начинать новую жизнь. Организовать тот же фестиваль – это не дешевое удовольствие.

- Не дешевое – это мягко говоря. Сначала мы сняли документальный фильм Home for Ukraine об украинских беженцах из Мариуполя. Планировали сделать серию документалок с украинскими переселенцами из горячих точек и оккупированных территорий и известными британцами. Мы хотели зайти через известных британцев и рассказать историю их глазами об Украине. Я, как продюсер, понимаю, что надо адаптировать наши истории под страну. Поэтому мы сделали такой фильм.

Несмотря на то, что Британия очень помогает, занимает проукраинскую позицию, медийно мы здесь сильно проигрываем. Ни один украинский фильм не представлен на британских телеканалах. Есть только фильмы об Украине, созданные британцами. К примеру, BBC недавно сняли фильм, как украинские мужчины нелегально пересекают границу.

– То есть они снимают в негативных контекстах?

– Понимаете? Или, например, версию о той стороне, российской. Очень много странных работ, на мой взгляд, как украинского режиссера и продюсера. В принципе, понимаю, почему так. Британцы не любят простую драматургию, где есть антигерой, плоский однозначный образ и есть его жертва. Это им очень быстро приедается. Им хочется моральной дилеммы, что-то сложное.

Поэтому мы проигрываем медийную битву. Это реально проблема. Почему-то украинские фильмы не представлены на британских фестивалях. Шли «20 днів у Маріуполі», но эта лента была представлена ​​не от Украины, а от Associated Press.

Когда мы столкнулись с большим количеством «нет», поняли, что надо действовать иначе. Поэтому создали некоммерческую организацию Talented U (Ukraine and United Kingdom), чтобы поддерживать кинематографистов и в Украине, и в Британии, продвигать здесь украинское кино, делать воркшопы с топами индустрии. Например, делали ивенты с актерами Дэниелом Ингсом и Джеком Глисоном.

Если мы хотим выжить как работники культуры и искусства, должны идти теперь на западный рынок, который играет по другим правилам. Здесь очень большая конкуренция. Надо, чтобы наша индустрия училась, понимала разницу между западно-европейским рынком и Украиной, анализировала, что смотрит западный зритель, и находила, как наши нарративы, наши истории продвигать сюда.

Эти два года мы выстраивали отношения с разными британскими институциями. Начали проводить украинские секции с показом украинских фильмов на известных британских фестивалях. Планируем это делать и дальше.

Нас начала поддерживать известная благотворительная компания Film and TV Charity. Для нас большая честь, что уже два года они наши патроны.

– Они финансово поддерживают?

– Не финансово. В Британии не все решают финансы. Все решают связи, они строятся годами, но это стабильные связи. Британцы очень медленные, но очень последовательные. Если пообещали, то выполнят обещания. Но очень сложно добиться, чтобы они пообещали.

Британцы много лет строили свои отношения с россией, они просто молились на русскую литературу, оперу и так далее. Это не изменишь, проведя один концерт или показав один балет. Такие отношения нужно выстраивать по кирпичику.

По словам Ксении Бугримовой, в Британии не все решают финансы. Все решают связи. Фото: Instagram.com/xenia_bugrimova/

Есть замечательные люди, которые меня вдохновляют. Например, актриса Рита Бурковская

– Сложно представить, чего вам это стоит. Не опускаются руки, когда слышишь «нет»?

- Опускаются. Но тем, кто на фронте, сложнее. У меня есть замечательные люди, которые меня вдохновляют. Это, например, актриса Рита Бурковская, которая пошла служить в 3-ю отдельную штурмовую бригаду.

– Она же будет и гостьей фестиваля?

– Она должна была приехать, но, к сожалению, когда ей нужно было подать документы для выезда за границу – а военнослужащим нужно пройти отдельную процедуру, – погибла их посестра Валькирия, и они занимались организацией прощания. Но у нас будет включение с Ритой онлайн.

Я держу связь с нашими военнослужащими, стараемся помогать им. Например, организовываем скрининги украинских фильмов за свой счет. Снимаем кинотеатр, продаем билеты, а всю прибыль с проданных билетов отправляем на счет той благотворительной организации, с которой сотрудничаем в этот момент. Мы делаем это систематически. Конечно, хотелось бы чаще, но на это нужны тоже деньги.

– Где берете финансирование? Приходится и свои вкладывать?

– Да. В фестиваль мы вкладываем свои. А как иначе? Кто-то просто донатит. Я тоже доначу на сборы людей, которых я знаю на передовой. Но есть и такие инвестиционные истории, как показ лент. Приглашаем на них парламентеров, волонтеров, доноров, лордов. Фактически, это донат, который в будущем может принести еще больше, потому что нас будут понимать еще больше.

Нам важно было создать не украинский кинофестиваль в Лондоне, на который придут только украинцы, а международный кинофестиваль в Лондоне, где будет очень много известных и крутых людей. И это выстроит платформу для дискуссий широкого круга. Они приведут свою аудиторию. А мы на базе развлекательного кинофестиваля создадим дискуссионные панели, где мы сможем поднять важные вопросы. Британская пресса придется послушать не только об Украине, но и истории других людей, о которых она писала, любит и знает.

Например, Ваада Аль-Катиб – сирийская правозащитница, известная режиссер, лауреат премии «Оскар» и BAFTA. Ее постоянно репостит Анджелина Джоли, между прочим. И если она расскажет о влиянии россии на Сирию, и если рядом зазвучит еще голос Украины, и голос Афганистана, то украинские голоса будут еще громче. Их усилят те, кто переживали раньше похожее. В единении мы можем больше.

Просто нужно понимать стратегически, где ты сейчас нужен, и пытаться это закрыть. Если у нас на государственном уровне начнется стратегия продвижения украинской культуры и поддержка украинского кинематографа в мире систематически, я отойду и начну заниматься другим делом, которое будет более нужным. Вот и все. Сейчас ты делаешь то, что должен делать.

– Мама в Киеве остается?

– Маму я забрала с собой, потому что у меня умер папа в прошлом году, а в этом году умерла сестра. И я забрала маму, она уже пожилой человек, чтобы пережить горе со мной.

Сейчас она возвращается в Киев. Мы постоянно ездим между двумя странами. Кто-то не понимает, почему мы ездим в военный Киев. А мне лучше спится дома, чем здесь, если честно.

С подругой и партнером Марией Виноградовой и Джеком Глисоном. Фото: Instagram.com/xenia_bugrimova/

Хочется, чтобы людей перестала триггерить история – выехали или не выехали

– В прошлом году вы рассказывали, что британцы не понимали, кто мы такие, что мы не беженцы в классическом понимании, а нуждаемся во временной защите. Как сегодня? Кто-то там уже пристроился и, может, даже не захочет возвращаться домой.

– Я сейчас более широко на это смотрю. Я никогда не думала переезжать куда-нибудь навсегда, несмотря на то, что у меня была возможность пожить и поработать в разных странах. Мой дом – это Киев.

Я не знала, что в Британии было так много волн украинской миграции. Меня пригласили на 75-летие Ассоциации украинских женщин в Лондоне, ивент проходил в Украинском доме в Лондоне, это в Ноттинг Хилл. Оказывается, это украинский район, где живет очень много украинцев. Они отстраивали этот район, который был разбомблен после Второй мировой. Так в нем и поселились жить.

Так вот, когда ты заходишь в Украинский дом в Лондоне, будто попадаешь внутрь украинского Дома культуры советских времен. Там даже запах такой. Такое ощущение, что они привозят этот запах в бутылках и там распыляют (смеется).

– Я бы и подумать не могла, что такое еще существует!

– Никто бы не подумал. Там есть столовая, где готовят борщ, вареники со шкварками, подают сало – все, как мы любим. Это реально как Дом культуры - большая сцена, портрет Шевченко, вышитый рушник, кобзари сидят, танцуют гопак, столы, застеленные клеенкой. Я была в шоке, увидев такое в Лондоне. Глава этой ассоциации, она родилась уже в Лондоне, рассказала, что ее родители, которые выехали из Украины то ли в 1930-х, то ли во Вторую мировую, точно не помню, всю жизнь прожили на чемоданах. Они думали, что вот-вот – и они вернутся. Так там и умерли, никуда не вернувшись и не распаковывая свои чемоданы. Меня это очень сильно ранило и триггернуло. Я начала с собой сравнивать, со своими ощущениями.

Думала об этих больших волнах миграции. Это же, условно говоря, не 10 человек приехали. И каждый из этих людей привез свою Украину того времени, законсервировал ее - как готовили, какая была культура, какой быт – и сохранил это. Эти люди ассимилировались, привыкли к тамошней жизни, но живут как в каком-то музее времени. И очень многие украинцы тех волн миграции не воспринимают нас, потому что мы не понятны даже для них со своими модными Фроловыми, Гуземами и так далее. Это уже не та Украина, к которой они привыкли.

Но самое интересное, что все пытаются даже конкурировать между собой, кто больше поможет Украине. И это классно.

– Это хорошая конкуренция.

– Да, это здоровая конкуренция. Она двигает, чтобы не сидеть ровно на попке. Кто-то вернется, кто-то останется. Важно, чтобы те, кто уехали или остались, держали связь с Украиной и прорастали корнями, укрепляя Украину. Были ее адвокатами, волонтерами. А где географически они будут жить, это уже другой вопрос. Важно, чтобы все, что они делают, было в пользу своего государства. Мне так кажется.

Хочется, чтобы наших людей перестала триггерить история – выехали или не выехали. Это реально снимет напряжение и всех объединит вокруг одной глобальной цели. Глобальная цель – это важно. Потому что если у нас ее нет, мы начинаем на чем-то или ком-то фокусироваться мелочном.

Бугримова мечтает о том, чтобы украинское искусство было инвестиционно привлекательным бизнесом. Фото: Instagram.com/xenia_bugrimova/

Фестиваль придумали еще год назад

- Вы много где были, жили в разных странах. Что было в Лондоне самым сложным, чтобы прижиться?

– Здесь такая история. Если ты много работаешь, ты все равно можешь оставаться на одном и том же финансовом уровне. Здесь практически социализм (смеется). Можно «пахать» и ничего не иметь. Продюсер может получать столько же денег, как, например, няня или уборщица. Здесь классно таким индустриям, как IT, банковская сфера.

В зоне искусства, культуры конкуренция невероятна, и в основном искусством здесь занимаются люди высокого положения. У них есть образование соответствующего уровня, это образование дает им связи, связи дают контракты и так далее. А тебе нужно «пахать» и много лет, чтобы появились какие-то первые ростки.

– В чем ваш секрет? Вы там два года – и уж такие результаты.

– Потому что мы «пашем». Мы не воспринимаем слово «нет». Даже если пишем письма по 25 раз.

Здесь Украина и военная тематика – очень скользкая тема. Сначала все они помогали Украине, а потом это подняло волну обид сирийцев, афганцев и других народов, которые говорят: да украинцы вообще горя не нюхали, не знают, как жить в коробках на улицах.

Очень много, в частности, известных людей, которые помогаю, столкнулись с хейтом, мол, украинцы не самые бедные на этой планете. Поэтому все стали бояться выражать открытую поддержку, потому что это может обидеть другие слои населения.

Мне в лицо говорили: мы не можем вам помочь, потому что если мы поможем вам, тогда нам нужно помочь и тем, и этим, а у нас нет ресурсов.

Но я просто перестала воспринимать отказы как обиду. И гнуть свое: если нет, хорошо, а давайте так, а если так… Конечно, сложно. Иногда ты работаешь, не зарабатываешь, получаешь «нет», а потом в какой-то момент тебе дают зеленый свет – и это дает силы двигаться дальше.

– То есть какие-то зацепки всегда есть?

– Не скажу, что зацепки. Я не строю свою карьеру с точки зрения того, чтобы здесь остаться навсегда. Я подрабатываю в индустрии, снимаюсь в разных фильмах – и в эпизодах, и в массовке, и за кадром. Я это нигде не афиширую, просто так подзарабатываю себе денег, как и многие. Снималась у Йоргоса Лантимоса с Эммой Стоун в его новом фильме «Бугония». Даже моя машина там снималась, потому что она американская и леворульная.

– Так не далеко и до звездной актрисы.

– Да не буду я звездной актрисой. Приятный сам факт, что я снималась в сериале «Медленные лошади» с Гэри Олдменом. Или – с Кирой Найтли. Я делаю это не чтобы построить карьеру. Мне интересно наблюдать, как работают великие мастера, как отличается продакшн, я для себя набираюсь какого-то опыта в работе.

Мы строим нашу Talented U, которая может быть адвокатом украинского кино в Британии. Вот это важно. Я очень хотела бы договориться с большими университетами, чтобы показывать наши украинские ленты великих мастеров, чтобы их разбирали доктора культуры и искусства. Не наши для своих, а британцы для британцев. Чтобы они начинали так же любить и учить украинское искусство, как и русское в свое время.

Такие у меня планы. Надо заполнить пространство нами, чтобы россия больше не вернулась.

- Выходит, вы «попахали» и вложили деньги в свои художественные инициативы?

– Я не одна. У меня есть прекрасная партнер Мария Виноградова. Мы с Машей нашлись уже здесь. В Украине мы лично не были знакомы. Я написала сообщение в фейсбуке, что хочу снять документальный фильм и ищу людей. Маша сразу ответила, мы начали общаться. Мы не можем сидеть спокойно и ничего не делать.

Мы сняли с ней документалку, а потом я предложила ей делать фестиваль. Маша к кино не причастна, но она меня поддержала.

Фестиваль мы придумали еще год назад. Я хотела, чтобы он назывался The Women and War, чтобы все было только о войне. Но несколько партнеров сразу сказали: очень крутая идея, но если в названии есть war, то мы пас, мы не хотим рекламировать войну. Поэтому придумали название The Women and the World, а каждый год будем делать отдельную подтему. В этом году – это женщины и война. Конечно, Украина - в центре внимания. Более половины программы – это украинские фильмы. Это либо украинские фильмы, либо фильмы об Украине, созданные иностранными художниками.

Невероятный постер – женщину, которая держит стрелу в зубах и плачет – нам создала Виктория Салова. Для Виктории смысл картины в том, что слова – как стрела, и месседжи, которые эта женщина делает, достигают цели.

Вика вообще одна из моих любимых украинских художниц, она рисует так, словно душа на два сантиметра над кожей. Кстати, она была моей «холостячкой» во втором сезоне «Холостяка», там мы и познакомились.

Как-то все пошло. Нас поддержало Посольство Украины в Лондоне. Наши уже познакомили нас с Посольством Чешской Республики. Там невероятная пани посол Мария Хатардова. Когда она прочитала презентацию, сразу сказала – мы в деле. Это, наверное, единственный человек за год, который дал слово и от него не отказался.

Очень большую часть мероприятий мы проводим в Посольстве Чешской Республики в Лондоне. Посол на два дня отдает свое посольство фактически для украинского фестиваля. Это просто вау.

Мы не смогли найти стопроцентного финансирования, чтобы закрыть все вопросы. Ведь это первый фестиваль, все хотят посмотреть, как это будет. Но мы уже не могли сказать «нет», потому что невероятная вера пани посол в нас придала нам огромных сил.

Поэтому решили делать в таком масштабном формате, как пообещали в презентации. У нас очень классная программа. Фактически каждый фильм – это британская премьера. Мне кажется, это очень круто.

Постер кинофестиваля, который создала украинская художница Виктория Салова. Фото: Instagram.com/xenia_bugrimova/

Люди могут влюбляться, но «плавит» всех

– Когда смотрю ваши видео с мужем, кажется, вы такие же влюбленные, как и когда-то. Но, думаю, вас так же «накрывает», как и всех украинцев. Как вы со своим ментальным здоровьем справляетесь?

– Это очень болезненный вопрос. Никак. Люди могут влюбляться, но «плавит» всех. И я солгу, если скажу, что не «плавит» нас. В августе у нас был первый отпуск за все это время, и мы с мужем арендовали лодку. Выплыли на середину водоема и просто орали друг на друга три часа. Плакали. Очень много проблем есть в каждой семье.

Как бы ты ни любил человека, который рядом с тобой, но ты хочешь видеть его защитником. К моему мужу нет претензий, потому что он иностранец, у него есть своя страна. Но мне было бы приятно, если бы он пошел защищать мою страну. И это тоже «плавит». И это тоже может быть причиной хотя бы одной ссоры. У каждого – своя история, и это сложная тема.

– А на эти вопросы нет одного ответа. Хочешь ты, чтобы он защищал нашу страну, нас, наши ценности, – да. Готова ли ты, что он может погибнуть, – ты скажешь «нет». А одно другого не исключает.

- Да, это очень сложный вопрос, который мало кто поднимает. А его надо поднимать, потому что он терапевтический. Я два года мучилась с синдромом той, которая уехала и выжила. Мне было стыдно, что я уехала. Должна ли я чувствовать за это стыд? Нет. Чувствую ли я его? Да. Как-то с собой нужно разбираться.

Точно так же борюсь со стыдом, что мой муж не защищает мою страну. Гордилась бы я своим мужем-защитником? Да. Хотела бы я, чтобы он пошел и погиб? Нет. И об этом тоже нужно говорить. Потому что есть очень много людей, в частности женщин, которые скрывают свои истинные чувства, а потом - депрессии, таблетки и так далее.

Сложный ли у нас сейчас период из-за этого? Да. Не могу сказать, что мы находимся в максимально лучшей за 15 лет точке. Думаю, вы сами заметили, что нас стало меньше в инстаграмах друг друга.

– Какая ваша сегодня самая желанная мечта? Конечно, кроме как выбороть нашу победу.

- Я очень хочу дожить до того времени, когда украинское кино будет не разовым где-то, а признанным, чтобы украинское искусство было профессией и индустрией, инвестиционно привлекательным бизнесом. Раньше мы на этом не зарабатывали. Сейчас мы на этом не зарабатываем. И телевидение, и кино даже до войны у нас были убыточными. Это не было рынком. Нам очень мало есть что предложить. Да, мы молодая страна. Да, у нас очень маленький рекламный рынок. Но у нас есть соседи, которым удалось. Турция, например, или Польша.

Поэтому мечтаю дожить до того, когда наше искусство будет прибыльным. Хочется, чтобы у нас строились большие киностудии, чтобы люди хотели вкладывать деньги, зарабатывать, чтобы мы росли.

Лично очень хочу снять, это моя маленькая мечта, свое художественное полнометражное кино. Сейчас работаю над британо-украинской копродукцией. Хочу, чтобы это произошло в ближайшие годы.

С мужем и сыном. Фото: Instagram.com/xenia_bugrimova/