• Главная
• Шоу-биз

Фото: личный архив Надежды Хильской

С 9 сентября телеканал ICTV2 покажет финальную часть франшизы «Дільничний з ДВРЗ» – 4-серийный детектив «ДВРЗ. Повітряна тривога».

Одну из главных ролей – майора контрразведки Варвару Конан – сыграла Надежда Хильская. Зайти в съемки актрисе пришлось в крайне сложный для себя период – после гибели на фронте мужа Алексея Хильского. Актер погиб 17 августа 2023 под Роботиным. Однако, как признается Надя, работа хотя бы на мгновение позволяла мозгу отдохнуть от ежедневного страдания.

В интервью Коротко про Надежда Хильская рассказала, как переживает потерю любимого, почему важно нам всем учиться сочувствовать, как возвращалась к работе, об общении с дочерью и их мечтах.

«Мы должны быть чуткими друг к другу»

– Надя, долго думала над нашей беседой. Сложно, наверное, давать интервью, потому что каждый раз испытываешь невероятную боль. С одной стороны, об этом следует говорить, чтобы люди осознавали, сколько женщин остались со своей болью наедине, с другой – это и неблагодарное дело, потому что кто хочет, тот давно все понимает.

- Соглашаюсь с вами, что это неблагодарное дело, с одной стороны, но с другой – вы правильно говорите, что люди должны осознавать. Ибо таких историй много.

Люди живут и даже не задумываются, что рядом может пройти человек, которого они могут обидеть. Поэтому все мы должны осознавать, что сейчас очень много травмированных людей, и все они рядом. И если у вас, слава Богу, все хорошо, то это не значит, что рядом с вами человек, у которого тоже все хорошо.

Мы должны быть чуткими друг к другу. Если моя история поможет это осознать, я готова давать интервью на эту тему, сколько потребуется.

– Не так давно вы публиковали сториз: «пришла на кофе к любимому». Вы принесли Алексею на могилу пирожное и кофе. У меня – сердце на куски. Что вы чувствуете, когда к нему приходите?

- Честно говоря, раньше мне казалось, что кладбище – это какое-то жуткое место. А сейчас мне там очень спокойно, несмотря на то, что это военное захоронение и почти все там похоронены – молодые ребята. Наверное, потому, что это место, где лежит мой любимый.

- Как вы по себе чувствуете: умеем ли мы сочувствовать, сопереживать? Потому что замечаю, что люди очень часто пытаются сравнить, противопоставить. Не поддержать, а поспорить, кому болит сильнее.

– Мне кажется, что мы не умеем сочувствовать. Естественно, у меня хорошие друзья, которые поддерживают и сочувствуют. Но, скажем так, сталкивалась с разными ситуациями.

Вот встретилась за границей с одной актрисой, а она тоже знала Лешу, снималась с ним, и она, вместо того, чтобы хоть что-то сказать о Леше или что-то у меня спросить, просто начала рассказывать, как ей сложно живется за границей. Это было очень странно, как по мне.

Понимаю, что не каждый умеет выразить то, что чувствует. Но, например, многие при встрече, наши коллеги, меня просто обнимают. И этим все сказано.

Я не говорю, что нужно вывести какой-то протокол действий, как общаться с человеком, который потерял близкого человека на войне. Но мне кажется, какое-то минимальное понимание ситуации в обществе должно быть.

- Можно же, например, спросить: как ты живешь, чем занимаешься, что ты планируешь, нуждаешься ли в чем-то. Такие вещи выводят на разговор о жизни.

– Нет рецептов, мне кажется. Но игнорировать – это самое худшее, что можно придумать. Поэтому меня очень удивила та встреча. Мне даже сложно объяснить свои ощущения. Возможно, она пыталась что-то транслировать, но я этого не почувствовала.

Поэтому хочется, чтобы коллеги, друзья, знакомые понимали, что Леша пошел воевать не только ради семьи. Мой муж, как и все остальные, кто сейчас на войне, делают это ради всей нации, ради всех нас. Надо просто быть благодарными.

С мужем Алексеем Хильским и дочерью Валерией. Фото: личный архив Надежды Хильской

«Для меня Леша и без петиции Герой»

– Как не озлобиться на этот мир? Ведь у кого-то есть семья, а вашу война разрушила. Лиза Зайцева, кстати, в нашем разговоре говорила, что вы для нее пример того, как жить с эмпатией и любовью к людям, невзирая на такую ​​боль.

– Я не знаю. Опять же, нет рецепта, как жить правильно и оставаться человеком. Мне кажется, и я, и мой муж – добрые люди. Леша никого не осуждал, когда воевал. Он понимал, что не всем воевать. Если не воюешь, ты можешь делать что-нибудь другое в тылу. Но чтобы делал – это главное. А не просто жить свою счастливую жизнь без осознания того, что ты живешь во время войны.

Наши друзья тоже не все воюют. Но он искренне любил каждого нашего друга. Не было у него зависти или злобы, он был очень добрым человеком. Наверное, и я такая. Я никого не осуждаю, потому что я – не они, я живу по совести свою жизнь. А каждый человек волен выбирать, как ему жить свою жизнь.

– Но даже к вам иногда приходят хейтеры. Кому-то, например, стала поперек горла петиция, чтобы присвоить вашему мужу посмертно звание Героя Украины, чего заслуживает каждый человек, который отдал свою жизнь за всех нас.

– Мне очень повезло с аудиторией. Конечно, иногда кто-то может написать что-то вроде: «А как можно улыбаться, когда у тебя погиб муж». Но такого очень мало.

Меня это не трогает. Я научилась это воспринимать. Это отражение человека. Я, например, никогда не буду писать под чьей-то публикацией какую-то гадость. А если человек может такое написать, вылить кучу говна… Ну, может, у него день не задался, и ему стало от этого легче. На здоровье, он меня этим не затрагивает.

– Смотрела, что петиция так и висит на рассмотрении.

– Да, петиция на рассмотрении. На самом деле, я не верю в эти петиции. Меня часто в инстаграме просят поддержать какие-то петиции. И я даже начала объяснять людям, что я в это не верю. Потому что прошел почти год после подписания петиции, но никак это дело не двигается.

Я, в принципе, даже понимаю почему. Потому что каждый из парней или каждая из девушек, которые отдали свою жизнь за страну, достойны быть Героями Украины. Но ведь нельзя наградить всех. Поэтому я не очень сильно держусь за эту петицию. Дадут Героя - будет классно, а нет – так нет. Для меня мой муж и без этой петиции Герой.

– Как и для каждого из нас, и так должно быть. А получили ли вы какие-либо компенсации, выплаты?

– Да, уже несколько месяцев, как начала получать. Это пенсия на содержание ребенка и компенсация 50% за коммунальные услуги. Но родители Леши еще не получают, хотя, вроде как, подавали все документы одновременно. Они живут в Каменском Днепропетровской области, может, у них как-то иначе эта процедура проходит. Ведь эта компенсация выплачивается на семью. Поэтому странно, что мы с Лерой получаем, а они – нет.

- А ведь государство обещало в размере 15 миллионов гривен семьям погибших в боевых действиях на фронте?

– Я именно об этих выплатах и ​​говорю. Но они ведь не сразу все выплачиваются. Выплачиваются в течение нескольких лет. Сразу выплачивается полтора миллиона, а теперь ежемесячно нам выплачивается определенная сумма. И таким образом будут выплачивать до тех пор, пока не выплатят всю.

И эта сумма, как я уже сказала, делится на семью: половина – нам с Лерочкой, половина – родителям Леши.

– Это хорошо, что по-честному – что обещали, то и дают.

– Да. Я слышала очень много историй, что кому-то не выплачивают. Мне либо повезло, либо просто люди паникуют раньше времени. Мы тоже ждали долго, около 10 месяцев. Может, люди просто думают, что это очень быстро делается. Но, к сожалению, нас таких много. К тому же, документы должны пройти определенные проверки.

В роли майора контрразведки Варвары Конан в сериале «ДВРЗ. Повітряна тривога». Фото: ICTV2

«Лера до сих пор пишет Леше в телеграме. Это ее личная история с папой»

- Судя по собственному опыту, если он у вас был, есть ли у нас необходимая психологическая помощь женщинам, которые в ней нуждаются? Не у всех, скажем, есть деньги на частных психологов.

– Я не обращалась к бесплатным психологам. На момент гибели Леши я и так общалась с психологом, потому что ждать мужа с войны тоже нелегко. И ребенку было нелегко. Поэтому Лера общалась со своим психологом, а я – со своим.

Но знаю, что есть бесплатные психологи, которые помогают, и их много. Главное – не бояться, не стесняться обращаться. Психологическая помощь – это первое, что должно быть при таких обстоятельствах. Переживать потерю любимого человека – это очень сложно. Особенно, если это действительно была большая любовь. Это как потерять часть себя.

Почему-то до сих пор у нас очень странное отношение к психологам. Когда ты идешь в терапию, есть еще такие стереотипы, будто ты больной на голову. Никто не задумывается о том, что это такой же врач – просто врач для души. Если у нас, например, болит зуб, мы же не ждем, мы идем к стоматологу и лечим, чтобы не болело. А тут мы почему-то сидим и чего-то ждем.

Чувствую, что мне, наверное, снова пришло время идти к психологу. Ведь и годовщина, и ребенок-подросток, очень сложно мне это дается.

– Эта дата еще сильнее накрывает?

– Накрывает, к сожалению, не только в этот день. Накрывает как-то рандомно. У тебя может быть даже неплохое настроение, ты можешь порадоваться солыншку, но тут вдруг что-то видишь – и все.

Это невозможно объяснить словами. Боль стала частью меня. Если вы, например, поранились и вам очень больно, представьте, что эта боль с вами всегда. Это то, что чувствуют жены погибших героев, женщины, которые ждут из плена или фронта.

Мне очень многие женщины пишут свои истории в инстаграме. Просто ужас, как нас много и как нам сложно. Мне кажется, что история женщин очень недораскрыта. Поэтому меня и очень ранит, что рядом есть куча людей, которые даже не осознают этого.

Это то, с чего мы начинали наш разговор. Что они просто могут обидеть своим поведением, даже не догадываясь, что этот человек находится в моральном состоянии между жизнью и смертью.

Поэтому нужно быть добрыми друг к другу. Это единственное, что можно посоветовать.

- Лера очень тяжело переживала потерю отца, который был для нее целой вселенной. Как она? Подростки же не всегда показывают, что у них на душе. А тут и возраст подростковый, и такая большая трагедия.

– Даже боюсь представить, что у нее внутри. Но она всегда меня поддерживает. Когда плачу, говорит мне: «Мамочка, мы же уже отпустили, уже прошло столько времени».

Лера невероятно сильная, хотя она еще ребенок, очень крутая девочка растет. Но вижу, что ей очень сложно.

Она до сих пор пишет Леше в телеграме. Я не читаю этих сообщений, конечно, просто у нас с Лешей ноутбук один на двоих, и я иногда, когда захожу, вижу, что у него в телеграме висят от нее сообщения. Я не хочу даже спрашивать, триггерить ее. Это ее личная история с папой.

– Но это тоже своего рода терапия, она выливает все, что хочет сказать, не держит это в себе. И классно, что у вас есть такая поддержка друг друга, что она не закрылась.

– Да, слава Богу, мы хорошо общаемся, она мне доверяет. Конечно, у нее есть свои секретики, и это нормально, она подросток. Я стараюсь сделать ее жизнь счастливой, как только могу.

Возможно, кто-то подумает, что я ее балую. Но она, например, знает цену деньгам. Это не означает, что она получает все, что только хочет. Но недавно у нее был день рождения, и я подарила ей путешествие в Милан и билет на концерт любимой группы. Считаю, что это круто.

Мне тогда приснился Леша, и я ему все это рассказывала во сне: «Представляешь, я отвезла Леру на концерт»… А он знал, как она любит эту группу. И он говорит: «Класс, вот это мы с тобой делаем крутые вещи, что можем воплощать мечты Леры в реальность». Так что он меня похвалил во сне.

– Она так же хочет учиться на режиссера?

– Она хочет быть режиссером. Причем хочет поехать учиться за границу. Желательно в Корею, она увлекается кей-попом, ей нравится их культура, она сейчас такая окрыленная.

Пытаюсь ее отговорить. Мне кажется, я не потяну такое обучение. В первую очередь, это сложно  морально, потому что это очень далеко, это совсем другой менталитет.

Плюс – нужно знать язык. На что она мне говорит: «Ты только дай мне добро, и я буду учить язык» (смеется). Она просто еще не понимает, как это сложно. Не зря же существует такая фраза, как юношеский максимализм. Но она так загорелась желанием там учиться! Уже нашла кучу информации, какое там классное образование.

Она ведь еще очень упрямая. Но что я, что Леша – тоже упрямые. Посмотрим, как это будет. Я верю, что она добьется того, чего очень хочет, однако я очень не хочу, чтобы это была Корея (смеется).

Актриса признается, что душевный отдых для нее – это смотреть на красоту вокруг. Фото: личный архив Надежды Хильской

Работа позволяет мозгу отдохнуть от постоянного страдания

– В сериале «ДВРЗ. Повітряна тривога» вы снимались уже после гибели Алексея. Это был первый проект, в который вы вышли на работу?

– Это был третий проект. До этого у меня было две небольшие роли в сериалах. А вот в «ДВРЗ. Повітряна тривога» была уже большая роль. И это было морально очень сложно, потому что я не вывозила ужасно, работа давалась мне очень большой кровью.

Мне было стыдно за то, как я работаю, потому что моя физиология просто упиралась всеми руками и ногами и не хотела учить текст. Текст просто не запоминался. Иногда я не могла сказать реплику, потому что у меня перед глазами был белый лист бумаги. Тем более, я играла майора полиции, и что-то от себя там не скажешь, потому что есть терминология.

Это уже впоследствии, когда я прорабатывала эту ситуацию с психологом, она мне объяснила, что в такой ситуации организм настроен на усмирение стресса, а не на то, чтобы выучить текст. Но ведь я этого не знала. Об этом же никто не говорит! В конце концов, никто тебе ничего и не скажет, потому что все очень индивидуально.

Обожаю всю съемочную группу, режиссера, актеров. Они просто невероятные люди. Мне самой очень хочется посмотреть, как я справилась с ситуацией. Режиссер говорил, что все нормально, чтобы я не беспокоилась, будет хороший продукт. Но такое у меня впервые – чтобы все мое нутро стремилось, а мозг просто отказывался.

Это сложный, но интересный опыт. Я его запомню для будущих ролей. Мы, актеры, все немного «больные». В каком бы состоянии ни находились, всегда наблюдаем за собой и откладываем наблюдения в копилку на будущее.

К тому же, я еще и очень ответственная. И в моменте закапываю себя максимально, когда не могу что-то сделать, сама себя догрызаю внутри.

– Что сегодня вам помогает отвлечься?

- Работа – это первое, что отвлекает. Ведь ты играешь совсем другого человека со своими проблемами, со своими приколами. На съемочной площадке – не ты. Поэтому работа позволяет мозгу отдохнуть от постоянного страдания, не знаю, как сказать по-другому. Надеюсь, что у меня ее будет как можно больше.

А душевный отдых – это смотреть на красоту вокруг. Недавно мы с дочерью ездили на озеро, я сидела и смотрела – какая красивая природа, какие красивые тучки… В это время я будто улетаю куда-то, словно медитирую, и мне так хорошо.

– В июне ICTV2 показывал третий сезон сериала «Виклик», который сняли еще до полномасштабной войны. Вы там играете вдвоем с мужем. Можете смотреть такие ленты?

– Меня часто об этом спрашивают. Я посмотрела, когда была готова. Не скажу, что было легко, но не было невыносимее, чем я чувствую себя каждый день. Оттого, что я посмотрю ленту, у меня внутри ничего не изменится. Мне как есть больно, так и есть.

Все под настроение. Например, сегодня в инстаграме кто-то лайкнул мое сообщение, я открываю посмотреть, а там – пост, где Леша отправляет мне голосовые сообщения. И я сразу закрыла, потому что не могу сегодня это слушать, потому что сегодня мне очень больно.

Все его голосовые начинаются – «доброго раночку, сонечко». И иногда я их открываю с утра, послушаю, даже улыбнусь.

– Сейчас есть работа, предложения? Насколько у вас распланированный график?

– Сейчас у меня стартует проект, где у меня очень классная и интересная роль, я долго о подобном мечтала. Поэтому скрестим пальчики, чтобы все вышло. Потому что такая ситуация в стране, что мы не знаем, что тебя ждет даже сегодня. Но до этого пять месяцев сидела без работы. Это достаточно много.

Мне как-то очень жаль, что в наших лентах в основном снимаются одни и те же люди. Я не против, конечно, чтобы они снимались, но хочется, чтобы и на таких, как я, жен погибших героев, обращали внимание. Я не говорю о том, что нам просто так должны давать работу, просто не надо нас бояться, дайте нам шанс показать себя. Когда случается горе, все поддерживают, а потом ты остаешься один на один с со своим горем.

– Вы говорите, хочется, чтобы обращали внимание и на таких, как вы. Имеете в виду, что продюсеры боятся приглашать человека из-за эмоционального состояния?

– Возможно. У меня было одно предложение, где на меня просто хотели посмотреть, я так поняла – в сознании ли я вообще. Звали буквально сразу после гибели Леши. Но я тогда была в Ирландии, не смогла прийти на встречу, поэтому роль прошла мимо меня. Напрямую никто не говорит, но, может быть, люди боятся.

- Тоже думала о том, что во многих лентах почему-то играют одни и те же актеры. Ничего не имею против, например, Тараса Цымбалюка, но ведь он в каждом сериале на каждом канале. Как по мне, зрителю тоже приедаются одни и те же лица.

- Я тоже этого абсолютно не понимаю, потому что то пусто, то густо. Неужели реально интересно смотреть каждый раз на одного и того же человека в разных ипостасях?

До недавнего времени я тоже ничего против Цымбалюка не имела, но после его зашквара с Алхим… Да, он вроде бы извинился в инстаграме, но извинение было достаточно манипулятивным. К сожалению.

У нас не переживают о потере своей репутации. За границей, наверное, уже давно бы заксенселили. А у нас сейчас в производстве новый сериал с Цымбалюком. Приплыли. После тусни с Алхим он будет играть работника ГСЧС, который спасает жизни. Это какой-то очередной зашквар.

- У вас есть татуировка I'll be there for you. Это вы недавно сделали?

– Это я как раз сделала после гибели Леши. Мы хотели такую ​​татуировку сделать вместе. Просто Леша не успел. Когда мне передали его вещи с передовой, там была уже готовая распечатка. Когда я это увидела, решила, что надо сделать ее максимально быстро.

И у Леры есть татуировка. Мы с ней сделали татуировку в один день. Она набила себе фразу, которую ей написал Леша. Он подарил ей книжечку и подписал: «Цінуй життя. Тато». Так что у нее очень крутая татуировка.

– Какая вы классная мама, что разрешили.

– Конечно, разрешила. Это ведь не просто тату, это очень знаковая штука. Ей очень не хватает папы, а эта фраза будет с ней рядом всю жизнь.

- Разрешаете ли вы себе мечтать сегодня? О чем-нибудь для себя?

– Первое, о чем я подумала, когда вы спросили, о Лере. Хочу, чтобы она росла счастливым, достойным человеком. А для себя, наверное, мне хотелось бы классной, интересной работы. Это то, что меня спасает, дает возможность, в том числе, и путешествовать, созерцать красоту. Много путешествовать мне тоже очень хотелось бы. Мечтаю быть счастливой в профессии.

Надежда сделала себе татуировку, которую они выбрали вместе с Алексеем. Фото: Instagram.com/tatyana_polyakova_pro/