• Главная
• Шоу-биз

Фото: Instagram.com/annavexlarsky_photography/

Сейчас Ольгу Гришину можно встретить в Национальном академическом театре им. Леси Украинки. Актриса вернулась на театральную сцену после перерыва более 11 лет.

А с 27 февраля – в 20:00 со вторника по четверг – на канале ICTV2 мы снова увидим ее в роли судмедэксперта Яны Гончар в третьем сезоне сериала «Розтин покаже».

О кино, театре и нашем настоящем – разговор Коротко про с Ольгой Гришиной.

Я не люблю публичность

– Оля, вы очень редко даете интервью. Почему? Знаю, что у кого-то были неприятные случаи с журналистами. Или вам просто публичность некомфортна?

– Был и неприятный опыт очень давно, и у меня нет нужды ходить и всем рассказывать о себе. Я не люблю публичность. Я люблю заниматься своим делом.

– Видели, что в медиа вас называют кинодивой?

– Видела.

– Но среди самых популярных запросов о вас: где сейчас Ольга Гришина, кто ее муж, фильмы, о войне в Украине. Зритель вас очень любит, интересуется вами. Поэтому, наверное, иногда публичность это и хорошо, чтобы отвечать на запросы аудитории.

– Не могу сказать, хорошо это или плохо. Мне это некомфортно. Все мы обычные люди. Во всяком случае, я так к этому отношусь. Вы, продавцы, водители, врачи – все простые люди. Актеры – так же. Просто нас показывают по телевизору, мы играем в театре, но делаем свою работу, как и все остальные.

– Большая телеузнаваемость к вам пришла после «Гречанки»? Насколько я помню, это было просто цунами народной любви к вам.

– Я начала сниматься на постоянной основе где-то с 2000 года. «Гречанка» снималась в 2014-м. Вы ведь сами понимаете, как работает эта система. Реклама, промоутинг тогда только развивались, инстаграм еще не был настолько распространен, как сейчас. Поэтому я не могу сказать, что выстрелило. Для меня лично ничего не выстрелило. Я как работала, так и работаю.

- Почему-то так повелось, что люди из телевидения более узнаваемы, чем актеры театра, хотя в театрах полные залы.

– Здесь я не могу согласиться. Были годы, когда на каждом канале, куда ни переключи, – я во всех телепроектах. В театре тогда я не играла. А мой муж в то время работал актером, играл спектакли, и его больше узнавали в магазинах и на улицах, чем меня. Поэтому это спорный вопрос, кого больше узнают.

К тому же, все раскручивают сами медиа. Мифы придумывают люди, которые это пишут и освещают.

Не хочу никого обидеть, но эти клише типа «дива», «звезда» – кто это делает? Не думаю, что Мерил Стрип ходит по своему дому и считает, что она звезда. Не она себя так называет, а мир.

Ольга Гришина говорит, что актеры – простые люди, которые делают свою работу, как и все остальные. Фото: Instagram.com/annavexlarsky_photography/

Сидеть и что-то выжидать – это не моя позиция

– Вы вернулись на сцену театра им. Леси Украинки после перерыва более 11 лет. Читала ваше недавнее интервью, и через текст чувствуется, насколько вы здесь счастливы, как для вас это важно.

– Это правда. Так было всегда. Просто было время, когда это было невозможно. Наверное, так должно было быть.

- Сейчас это стало возможно, потому что наконец-то сменилось руководство? Насколько я понимаю, это было невозможно при Михаиле Резниковиче.

– Да, в то время было другое руководство. А руководство всегда подбирает, как я понимаю, свой коллектив. Я такая, какая есть, и, наверное, не подходила под то  видение. Это было взаимно. У меня нормальные творческие амбиции, поэтому просто сидеть, что-то выжидать, чувствуя, что ты не нужен, - это не обо мне. Это было взаимное решение.

– Вам не давали играть?

– Есть система. И если в этой системе ты чувствуешь, что не востребован, у тебя есть выбор – принять это и что-то выжидать или уйти и делать что-то другое. Для меня сидеть и выжидать – это не моя позиция. Так ты просто просиживаешь жизнь. К тому же, так у тебя накапливаются обиды, ведь ты чего-то хочешь, к чему-то стремишься, а ситуации, которые сложились, не отвечают твоим желаниям и потребностям. Тогда зачем это? Можно быть востребованным в своей профессии, но в другой сфере.

– А пойти в другие театры работать?

– Я работала, но как-то не сложилось.

– Сейчас вы играете в двух спектаклях – «Для домашнього огнища» по повести Ивана Франко и «Хвиля» по мотивам романа Тода Штрассера. Это то, чего вы хотели?

– Театр всегда был для меня открытым вопросом, мне постоянно его не хватало. Все эти годы этот вопрос крутил, мучил, потому что тебе этого хочется, но как-то не складывается. И я для себя решила, что надо закрывать этот вопрос, потому что это разрушает изнутри. И как только я честно для себя этот вопрос закрыла, на следующий день – не знаю, это случай, фатум – наша режиссер Оля Гаврилюк предложила мне работу – играть в спектакле «Для домашнього огнища».

Вот так Оля вернула меня в еще одну часть моей жизни.

- Сейчас я еще раз убеждаюсь в том, что когда ты в своей голове расставишь все точки, все упорядочивается и внешне.

– Да. Это всегда диалог с самим собой, и не важно, каким делом ты занимаешься в жизни.

– Под анонсом «Хвилі» есть примечание, что все деньги от продажи билетов идут на помощь армии. Это инициатива театра или отдельных режиссеров?

– Это вообще неординарная ситуация. Спектакль «Хвиля» был предложен Юрой Дяком как самостоятельная работа, он инициатор этого материала. Юра собрал команду молодых актеров, которые согласились помочь ему в этом деле, - кто-то из них уже играет в театре, кто-то вообще впервые вышел на большую сцену.

Показали руководству. А потом возникла идея, чтобы этот спектакль играть стопроцентно как благотворительный. Ты покупаешь билет – и это уже донат, помощь. Это очень движущая сила.

Как спектакль будет дальше жить – неизвестно, но в репертуаре он стоит, на премьере был полный зал. Это невероятно, когда ты понимаешь, что это хорошее дело. Потому что одно дело, когда ты просто выходишь и играешь, а тут ты еще понимаешь, что все ради помощи.

Он может быть не идеальный, это уже творческие моменты, но движущая сила помощи вдохновляет всех участников этого проекта. Ведь и зритель тоже имеет к этому отношение.

Спектакль «Для домашнього огнища», который идет в театре им. Леси Украинки. С актером Кириллом Парастаевым. Фото: lesyatheatre.com.ua/

Мы готовы были жить где угодно, лишь бы всем вместе

– В начале полномасштабной войны вы несколько месяцев жили в театре. Здесь казалось безопаснее или это был логистический момент, ведь передвигаться по городу было очень сложно?

– Муж должен был работать каждый день. После 24 февраля, когда мы с ребенком остались дома, а он весь день был в театре, мы поняли, что больше ни на секунду не будем отдельно друг от друга. Мы были готовы находиться где угодно, лишь бы вместе. Поэтому переехали сюда.

– Вы тогда присоединились к работе или это было позже?

– Позже. Предложение от Оли было в начале лета 2022 года.

- Александр Кобзарь рассказывал, что ваш муж, художественный руководитель театра Кирилл Кашликов, почти не выходил из театра, потому что шла работа над обновлением репертуара, переводами, что он буквально жил с работой.

– Потому что нужно было держать другую оборону. Хотя поначалу, об этом многие актеры рассказывают в интервью, никто не понимал, зачем это вообще делать, у всех было чувство вины. Неизвестно, откуда оно у всех взялось. Но у людей разных профессий почему-то появилось это самое ужасное чувство вины. Поэтому и актеры не понимали, зачем кому-то нужна их работа, когда гибнут люди.

Но когда сыграли первый спектакль, это была детская сказка, когда в театр пришли дети, военные, появились и другие ощущения. Помню, сидела рядом в зале с военными, это были ребята из «Азова», наши титаны, и я не могу себя сдержать – просто рыдаю. Думала, господи, хоть бы не наброситься на них целовать. И когда услышали отзывы зрителей, поскольку много людей шли в театр, поняли, что это нужно, что это оборона духа.

- В 2022 году вы на несколько месяцев выезжали в Австралию, где живут родственники мужа…

– Летом хотелось повезти ребенка на отдых. Мои друзья, которые здесь много лет делали детский палаточный лагерь, к сожалению, не могли его открыть. Но они сделали невозможное. Они организовали лагерь для детей в Польше. Так мой ребенок поехал в лагерь, а я – им помогать.

Потом, поскольку мы были в Польше, моя подруга пригласила нас в Германию. Все хотели как-то помочь, разрадовать, потому что все знали, как мы жили, через что прошли. Сначала нас забрали в гости друзья в Германию на некоторое время, а потом мы поехали к родственникам в Австралию. И когда мы уже собирались ехать обратно в Киев, потому что я уже тоже не могла быть где-то, когда мой муж, друзья, папа в Украине, нас застали новости, что начались блэкауты. Поэтому муж и папа запретили нам возвращаться, потому что я с ребенком.

Но не я первая и не я последняя в такой ситуации, поэтому мне не хочется об этом говорить, потому что все находятся в таком положении. Жаловаться или говорить, какая я молодец или не молодец, мне не хочеться, мы все жертвы этих обстоятельств, мы не должны переживать такое.

Поэтому мы на время застряли, как я это называю. Нам постоянно давали приют мои друзья, мы постоянно куда-то переезжали. И я благодарна вселенной, что у меня есть такие друзья. Но для себя я это назвала вынужденной ссылкой. И хотя в Киеве еще продолжались блэкауты, мне было все равно, только бы вернуться домой. И мы вернулись.

Помню, записывала друзьям голосовые сообщения, которые остались в Португалии, Германии, Польше, рассказывала, как здесь все, и они говорили: ощущения, что ты на своей земле, передаются даже через голосовые сообщения. Здесь мое место силы.

Актриса признается, что в Киеве – ее место силы. Фото: Instagram.com/kyriyenkosasha/

Работа помогает не застрять в пустоте

- Я еще почему спрашивала про «выехали», потому что интересно, что заставляет людей возвращаться домой, несмотря на опасность?

– Я не называю это «возвращаться». У каждого своя история, и каждый имеет право на это. Каждый свой страх проживает по-разному. Почему я об этом и не хочу говорить, потому что я не героиня, не какая-то особенная, просто у меня не было потребности выезжать.

Я поехала, потому что мне нужно было вывезти ребенка на время подышать воздухом, погулять. Так всегда было: ты весь год работаешь, учишься, и в какой-то момент уже задыхаешься в городе. Это мой город, я его очень люблю, Киев дает мне силы, но еще с детства у меня есть необходимость сменить локацию, я хочу скучать по Киеву. Это может быть Одесса или любой другой город. Поэтому мы с дочерью просто сменили локацию, но вынужденно немного застряли.

- Когда я впервые выехала за границу осенью прошлого года, мне казалось, что я как в шоу «за стеклом». Ты не понимаешь, что это за реальность, где все спокойно, улыбающиеся, счастливые люди.

– Потому что мы в другой реальности. Когда все у нас будет хорошо, мы все снова начнем, я надеюсь, балансировать себя. Но это и сейчас нужно пробовать делать. Нельзя чувствовать вину, что ты, например, куда-то поехал. Надо держать свое сознание. Ходить в кафе. Делать для себя что-то, что помогает сохранить психику. Мы люди, и мы пришли в эту жизнь, чтобы жить. Даже в печальные и страшные времена мы должны постоянно держать это в голове. Ну, а как иначе?

– Что вам дает точку опоры, помогает балансировать?

– Чувство тревоги, к сожалению, уже в каждой клетке организма, и порой это проявляется очень очевидно. Поэтому иногда это может быть встреча с друзьями, и это счастье. Иногда ты смотришь кино с семьей или сама. Наконец-то я уже могу что-нибудь почитать! Потому что было время, когда я не могла ничего ни читать, ни смотреть.

И, конечно, дело, которым ты занимаешься, очень держит. У меня уже были ситуации в жизни, когда работа спасала. Когда в твоей жизни случается ужас, ты должен что-то делать каждый день. Именно в такое время вдруг наваливается очень много работы. И это не просто так дается. Это помогает не застрять в пустоте, черноте, в чем-то печальном.

Поэтому это может быть все что угодно – что-то вкусное, что-то красивое. Предложение Оли Гаврилюк играть в спектакле меня окрылило. А потом появились наша работа в сериале «Розтин покаже».

С Артемием Егоровым на съемках сериала «Розтин покаже». Фото: ICTV2

Когда знаешь, что есть люди, которые тебя поддерживают, это очень круто

– Ваш коллега по «Розтину» Михаил Досенко сейчас в ВСУ. Артемий Егоров рассказывал нам в интервью, что это очень сложный момент, ведь группа сериала стала ему как семья. Вам тоже близки эти люди? Поскольку вас нет в соцсетях, судя по тем фото, которые выставлял Артемий, вы дружите.

- Я есть в инстаграме еще с 2014 года. Были фейковые страницы на меня, но у меня есть моя официальная страница, просто нет синей галочки.

Некоторые люди из нынешней команды работали еще в первом сезоне. Я присоединилась к ним во втором, и уже во втором сезоне у нас организовалась наша компашка. Меня очень тепло приняли. На съемках второго сезона мы полгода просто жили вместе. Наши семьи видели нас меньше, чем мы друг друга. И почти всем составом перешли в третий сезон.

О Мишке мы постоянно вспоминали, постоянно предлагали на площадке, чтобы о нем вспоминать как о персонаже. Надеюсь, это не вырезали, потому что иногда мы самостоятельно это делали, без разрешения.

Это классно, когда ты едешь на работу, и тебя окружают люди, которых приятно видеть. Потому что может быть разное, и по-разному бывало у каждого, я уверена. Но когда ты приходишь на площадку, улыбаешься, радуешься, хотя знаешь, что у тебя будет очень сложный съемочный день, когда знаешь, что есть люди, которые тебя поддерживают, это очень круто. Мы можем приносить еду друг другу. Игорь Портянко постоянно нас вкусностями балует. Артемий приносил мне кофе, который он сам сварил. Такие вещи очень сближают.

– Артемий всегда о вас с теплом рассказывает.

– Это взаимно. И Федор Гуринец, и Оля Атанасова тоже очень органично вошли в нашу компашку. В трейлере мы могли занимать две комнатки, но все тусили в одной – Тарас Цымбалюк, Федя Гуринец, Оля Атанасова, Игорь Портянко, Артемий Егоров, я. Мы не могли оторваться друг от друга. И этот вайб, который между нами происходил за кадром, - это очень тонкие вещи, их не выстроишь просто так. Очень надеюсь, что наши отношения вне кадра перенеслись и на персонажей, которых мы играли, и это будет ощущаться на экране.

– А вот такие теплые отношения переходят с площадки дальше в жизнь?

– С этой командой мы встречались и вне площадки. Нам было приятно посвятить свои выходные, свое свободное время друг другу. С Федором гуляли уже после съемок. Просто сейчас и времени нет. В тот период чаще виделись. Игоря Портянко обожаю. Когда мы где-нибудь встречаемся или пересекаемся – невозможно оторваться друг от друга. С этой компашкой нам есть о чем поговорить за кофе.

– А в инстаграме, кстати, много времени проводите? Насколько вам, как человеку, который не любит публичность, там интересно?

– Я проработала с собой этот момент. Для меня инстаграм – это магазин, потому что там очень много представлено классных отечественных производителей. Когда у меня появился мобильный интернет, я поняла, что могу никуда не ходить. Как-то полностью собрала ребенка в лагерь, не выходя со съемочной площадки, и была очень счастлива.

А еще для меня инстаграм – это мой фотоальбом, где я храню на память фото, которые мне нравятся – или со своих фотосессий, или со съемочной площадки. Я не выкладываю свою личную жизнь. И это меня устраивает. Я не завишу от инстаграма.

- Может, это и к лучшему, потому что в соцсетях много агрессии, какой-то грязи, особенно в фейсбуке.

– В фейсбуке у меня вообще закрытый аккаунт. Даже не знаю, зачем его открыла. Я там смотрю на английском видео бэкстейджей из Голливуда. Но очень редко. А в инстаграме я подписана на разных художников, это то, что меня вдохновляет. Поэтому там я не пересекаюсь с токсичным контентом.

Актриса считает, что в любой сфере качество зависит от профессионализма. Фото: ICTV2

Всегда можно найти что-нибудь хорошее и в тех условиях, в которых ты существуешь

– Вам, как актрисе, которая делает продукт для нас, зрителей, какого контента хотелось бы давать больше? О чем?

– Хочется, чтобы были интересные, профессиональные, качественные истории, хорошо прописанные сценарии. Важно, как рассказывается история. Это касается и театра, и кино.

Мой коллега, прекрасный актер, очень хорошо пишет. Он рассказывал мне о сценариях, которые он сам написал, и это гениально. Это о войне, нашем нынешнем состоянии. Я делилась с ним, что зимой 2023-го мне присылали самопробы, и я не могла их записать. На мой взгялд, невозможно рассказывать о том, в чем ты существуешь, когда ты физически чувствуешь, знаешь этот страх, боль. Еще и сценарий несовершенен. И у меня какое-то время было очень категоричное отношение – от «как так можно» и наоборот.

Потом вспоминала, как мой мастер Николай Николаевич Рушковский, который прошел Вторую мировую войну, рассказывал, как они те времена переживали, и сколько юмора было, и сколько песен. И я начала приходить к мысли: чтобы балансировать сознание, чтобы не сойти с ума, мы должны переключаться и на что-то другое.

Так вот, сценарий моего коллеги, о котором я рассказывала выше, это история о военных. Но там есть и юмор, и страх – все очень качественно продумано. Поэтому по материалу может быть что угодно, но это должно быть качественно и профессионально.

Как исполнителю мне хочется работать с режиссерами, с которыми ты чувствуешь себя исполнителем, а не сам выгребаешь. Хотя это внутренняя кухня, которая всегда была и, думаю, будет, потому что мы еще строим свою киноиндустрию.

Прежде всего качество зависит не от актеров, режиссеров или сценаристов, а от людей, которые тот или иной продукт заказают. Ведь когда я планирую какую-нибудь работу, я решаю, кого беру из исполнителей, кто будет этим руководить. Я выбираю материал. То есть от меня зависит, я выберу что-то легкомысленное и ни о чем или я выберу то, о чем люди задумаются. Это разный подход, разное мировоззрение, поэтому качество зависит от людей, которые принимают решения. Я не говорю, что должен быть только серьезный контент. Развлекательный контент тоже должен быть, но он должен быть очень качественным. «Друзья» или «Теория большого взрыва» – это очень развлекательный контент, но какого качества!

– И как сейчас с качеством? Например, относительно телевидения: часто слышу, что качество падает, и все жалуются на отсутствие бюджетов. Вы позволяете себе отказываться от проектов, которые не очень нравятся?

– Да, я стараюсь. Но это моя работа. Актерам же тоже нужно за что-то жить! Бывает, зрители пишут: ой, так ведь она может отказаться… Серьезно? А водитель может отказаться и не водить маршрутку? Это его работа. И к нему в маршрутку может зайти кто угодно. Водитель же не говорит: вас возьму, а вас - не возьму. Он может не взять только тех, кто не платит, потому что это его бизнес, его работа. Моя работа такая же - меня наняли на такой-то проект, и я делаю свою работу.

Что касается вопроса о качестве, то я всегда считала: не в деньгах дело. Деньги – это время. Когда больше бюджет, мы можем растянуть съемки по времени, снимать больше дублей, качественно подойти на площадке к репетициям.

Все всегда упирается в профессионализм. А профессионализм в любой сфере – это люди, которые готовы наблюдать, делать выводы, делать еще лучше, чем было до этого.

Можно всегда найти что-нибудь хорошее и в тех условиях, в которых ты существуешь. Таково мое мнение. Может быть все плохо, но классные партнеры, и ты с партнерами можешь сделать лучше. Это может быть офигенный сценарий, но нет хорошего режиссера, поэтому ты из этого сценария должен выжать максимум. Ты берешь всегда какой-нибудь плюс. Ведь существовать с мыслями «как все плохо» невозможно, так ты сам себя разрушаешь.