Анастасия Карпенко – о съемках в военной драме «Перевізниця», муже на фронте и новых ролях
Недавно завершилась первая часть съемок 10-серийной ленты «Перевізниця», где главную роль играет Анастасия Карпенко. Ее героиня Лидия – профессиональный психолог. С началом полномасштабной войны она остается в Украине и становится перевозчицей для людей, которые вынуждены покинуть свои дома в горячих точках и уехать в более безопасные места. Каждая поездка Лидии становится для пассажиров своеобразным сеансом терапии, где они рассказывают ей о своих страхах, надеждах и мечтах, прежде чем добраться до места назначения.
Сериал «Перевізниця» снимает Starlight Media при поддержке известной киностудии Gaumont, 8 партнеров-вещателей в разных странах (France TV, SVT, YLE, RUV, CR, NRK, ZDF, SRF) и международного дистрибьютора Beta Film. Показать планируют в следующем году на канале СТБ.
Мы поговорили с Анастасией Карпенко о съемках в этой военной драме, украинском кино, семье и дальнейших планах.
В «Перевізниці» есть много печальных историй, но они правдивые
– Настя, «Перевізниця» – это сплошная драма или есть и светлые моменты?
– Конечно, есть. У нас же гениальный шоураннер и режиссер Евгений Туник, который сделал историю максимально сбалансированной. Есть много драмы, очень много грустных историй, но они правдивые. И юмора достаточно. Мне кажется, что он поможет зрителю легче воспринять наше кино. Ведь смотреть о себе во время войны – это еще то испытание!
– Все события будут развиваться в авто?
– 50 на 50. У нас есть много сцен и на локациях. К примеру, мы снимали в доме, который действительно был разбомблен.
На самом деле, такие съемки – это очень интересно. И мне гораздо ближе именно такой подход, потому что ты можешь максимально сконцентрироваться на партнерах, тексте, месседже, который хочешь донести, а не на других деталях. Это дает возможность максимально наполнить пространство собой.
– Сериал снимается и для международной аудитории. Он будет и на английском, и на украинском языке?
- Сериал снимается на украинском языке, но будет переведен на многие языки, из известных уже есть: немецкий, французский, норвежский, шведский, датский, финский. У нас есть одна серия, в которой снимались французские актеры. Поэтому она будет украино-франко-английской. Моя героиня общается с ними на английском языке, они между собой – на французском, а другие персонажи – на украинском.
Благодаря эмоциональному и чувствительному кинематографическому языку сериал точно дотронется до сердца каждого европейца.
Мы были за границей полгода, и я уже просто не выдержала
– Каждая поездка в вашем авто становится для героев сеансом терапии, во время которой они рассказывают свои истории. Кто является вашей терапией в эти дни?
- Такой терапией для меня является существование моего маленького ребенка. Я не могу позволить себе раскиснуть, сильно грустить или думать долго о плохом. Поэтому моя доченька держит меня в тонусе.
- Вы на время выезжали с ней. Не боялись возвращаться? Психологически принять такое решение сложно, когда маленький ребенок.
– Да, я очень долго думала и очень долго вела переговоры со своим мужем. Он сразу пошел служить в ВСУ и был категорически против, просил меня не приезжать. Мы были за границей полгода, и я уже просто не выдержала. Я чувствовала каждой клеточкой своего тела, что должна вернуться на свою землю и что мне просто физически плохо находиться где-то.
Хотя когда начались массированные обстрелы, мы тоже выезжали. Тогда я сама решила, что нужно вывозить ребенка. Но все время у меня было непреодолимое желание вернуться домой.
- Марийка еще совсем маленькая, но ведь она тоже слышит сирены, взрывы. Как вы ей объясняете, что происходит?
– Играю с ней в иллюзию. Когда гудит сирена, говорю, что это гудит большой слон или пожарная машина поехала спасать котика, который застрял на дереве.
Она не очень-то мне верит, ведь звук слишком мощный. Постоянно смотрит на меня большими глазами, мол, мама, что-то не очень похоже на настоящую пожарную машину. Но я постоянно стараюсь превратить все в игру.
Я ей не рассказываю, что идет война. Она еще слишком маленькая, чтобы понять все до конца. Поэтому еще больше ее травмировать не хочу.
– Ваш брат, муж сейчас на фронте. Удается видеться?
– Только когда им дают военные отпуска. А так они постоянно на фронте: брат воюет под Бахмутом, муж – под Херсоном.
- Когда вы встретились с мужем впервые за полгода, то рассказывали в Инстаграме, как за 10 дней заново знакомились, и что теперь Марийка разделяет все игрушки на «мама» и «папа». Как дочка держит связь с папой, чтобы не забывать?
– Стараемся говорить по видеосвязи как только есть такая возможность. Но если у вас есть дети, вы понимаете, что в таком возрасте им очень сложно, они воспринимают того человека, который рядом с ними, кто с ними играет, кто с ними общается. И когда папа приезжал на десять дней, это было счастье. Она вся была влюблена, вся в нем. Но вот мы уже не виделись несколько месяцев, и я замечаю, что это идет не на пользу. Ведь телефон – это не настоящий человек.
С мужем и дочерью Марийкой. Фото: Instagram.com/karpenkonastasia/
Я, например, сейчас не захотела бы смотреть комедии
– Вы признавались, что сниматься в кино о войне во время войны – очень странная вещь. Что вы переживали на съемках? Насколько это сложно?
– Я бы не назвала это словом «сложно». Это был невероятный опыт и еще будет, ведь мы сняли только первый пул сериала. И я в нетерпении. Вот снимаем мы сцену и слышим настоящую сирену. И в этот момент ты начинаешь еще переживать за своего ребенка и маму, как они и где. Думаю, это придавало настоящести во всем – в игре, ощущении страха, переживаниях. Это шло на пользу и образам, и нашему проекту. История, которая творится нами на наших глазах.
– А какого кино сегодня нужно больше снимать? В разговорах с вашими коллегами я все чаще слышу, что люди уже настолько измотаны, что им больше нужны комедии, фильмы на какие-то бытовые темы, потому что переживать трагедию еще и в кино – это очень сложно. Хотя с другой стороны, кино не может быть далеким от нашей жизни.
– Буду говорить только о себе. Я, например, сейчас бы не захотела смотреть комедии. Хотя для большинства людей, думаю, это необходимо, чтобы разгружаться, переключаться, верить. Смех же вызывает гормоны радости. На мой взгляд, надо снимать настоящее кино, такое, как «Перевізниця». Но почему бы и не делать настоящие комедии, которые будуь помогать людям перезагружаться.
– Что вы смотрите, чтобы перезагрузиться?
- У меня маленький ребенок, поэтому, к сожалению, у меня нет на это времени. Те два часа, когда она спит днем, – это единственное свободное у меня время. А так я постоянно с дочкой.
– К сожалению, в большинстве наших лент, особенно это касается сериалов, снимались россияне. И транслировать их сейчас – это как издевательство над украинцами. Конечно, жаль все потерять, потому что есть хорошие работы. Что со всем этим делать?
– Думаю, надо все убирать. Мне не жаль. Я тоже очень много снималась с ними, но готова пожертвовать своими работами ради того, чтобы мы снимали новые интересные истории уже с нашими, очень талантливыми актерами. Надо очистить пространство.
– Вот вы с ними снимались, общались, как и все мы. Хоть кто-то из них спросил, как вы?
– После начала большой войны одна-единственная коллега писала и предлагала любую помощь. Но на тот момент я не могла с ней общаться, у меня было отвращение ко всем им. Хотя и сейчас оно не прошло.
Когда они мне всплывают в ленте Фейсбука, бывает, из любопытства захожу посмотреть, что же эти люди несут в мир. А они несут просто свою жизнь: у кого-то вышел спектакль, кто-то снялся в новом фильме, кто-то с семьей отдыхает… У меня больше нет ничего общего с этими людьми. Я просто удаляю их из друзей, и все.
На съемках «Перевізниці». Сериал планируют показать в следующем году. Фото: Starlight Media
У меня с сентября по январь все съемки уже расписаны
- Читала очень много восхищенных отзывов о фильмах «Як там Катя?» и «Я і Фелікс», где у вас тоже главные роли. Их показывали на специальных показах. Когда они выйдут в прокат?
- Режиссеры фильмов Ира Цилык и Кристина Тынкевич планируют выпустить их в прокат осенью. Верим в самое лучшее и надеемся, что так и будет.
– Это очень непростые, драматические, эмоциональные истории. Готов зритель к такому кино?
- Конечно, готов, почему нет? Во-первых, они снимались до войны. Во-вторых, эти истории, включая и «Перевізницю», общечеловеческие. Да, они болезненные, но они настоящие. Они о нашей жизни, о том, что происходило, происходит и будет происходить. И это всегда актуально. На мой взгляд, драмы влияют на наш эмоциональный интеллект.
– Были у вас еще какие-то съемки в последнее время?
– Я еще успела сняться в полном метре Егора Олесова – это фильм «Дочка». Но, к сожалению, пока не могу рассказывать подробности.
– Это классная новость, кино снимается. Вас приглашают на пробы?
– У меня с сентября по январь уже все забито. Для меня большей радости, нежели участие в новом проекте, нет. Тем более, у меня будут очень серьезные, мощные и классные проекты. Я действительно фанат своей работы, обожаю свое дело.
– А позволяете себе отказываться, если фильм не очень нравится?
– Уже отказываюсь. А раньше работы было не так много, поэтому в большинстве старалась поработать с собой и сделать этот проект или роль моей.
– Какая ваша любимая роль?
– Анна в «Як там Катя?» и Лидия в «Перевізниці» – это мои самые любимые проекты.
– Вы еще и актриса в Театре драмы и комедии на левом берегу Днепра. Сейчас тоже играете?
– Сейчас я в декретном отпуске. Продолжаю играть один спектакль, но не участвую в новых проектах.
- Сейчас его возглавляет Олеся Жураковская. Когда читаешь какие-то ваши комментарии друг другу, кажется, вы подружки, очень тепло пишете.
– Да, она моя большая подруга.
– Работать с подружкой не сложно? Ведь все-таки есть, наверное, какая-то субординация.
– С Олесей меня очень давно связывают действительно тесные отношения, но я умею переключаться. Она не ставит никаких рамок в общении, но для меня есть определенный пиетет, и я веду себя соответственно, хотя внешне это никак не проявляется. Наше с ней общение такое же искреннее, открытое, как было и раньше.
- Сейчас много дискуссий, что ко времени, что не ко времени. Но и жизнь откладывать на потом нельзя. В чем вы себе не отказываете, чтобы чувствовать себя счастливой, насколько это возможно?
- На самом деле я отношусь к тем людям, которые не позволяют себе отдыхать. Я не позволяю себе переключаться, потому что у меня есть какое-то чувство вины. Вины перед всеми, кто сейчас на фронте, кто страдает. Конечно, иногда могу встретиться со своими друзьями. И именно тогда, наверное, могу немного отдохнуть. Встречи с друзьями мне очень помогают держаться морально.
С подругой Олесей Жураковской. Фото: Facebook.com/anastasia.karpenko.art/
