Режиссер Денис Тарасов: Наши актеры-«медики» делают все так, как им показывали реальные медики
24 февраля в 19.30 на телеканале 2+2 состоится премьера четырехсерийной военной драмы «Я - Надія» о медиках экстренной помощи, которую снимали уже во время полномасштабного российского вторжения в Украину.
Сюжет построен на реальной истории 22-летней Анны Андрющенко, фельдшера «скорой», которая осталась работать в окруженном российскими войсками Харькове.
KP.UA поговорила с режиссером ленты «Я – Надія» Денисом Тарасовым об опыте съемок во время войны, важности исторических фильмов и актуальности комедий.
Наша история о людях, которые живут в войне
- Денис, снимать сериал о войне во время войны – что в этом процессе было самым сложным?
- Перед тем как выйти на съемочную площадку, волновался, как студент. Несмотря на то, что у меня есть опыт, я уже многое снял, я никогда не снимал во время войны, когда вокруг тебя сирены, взрывы… Это огромная ответственность перед зрителями, которые будут смотреть твое кино.
Все мы свидетели того, что происходит, но правда жизни не всегда является правдой искусства. И если снимать так подробно, как все было на самом деле, не всегда это будет красиво. Мы не снимали документальное кино, мы снимали именно художественное, поэтому его не нужно воспринимать как документалистику, где в каждом кадре должна быть стопроцентная правда.
Конечно, мы старались, чтобы правдивость была, но у нас есть художественные переосмысления, которые не всегда совпадают с тем, как было в реальности. Во-первых, это тяжело делать, поскольку идет война. Мы, например, не могли делать взрывы, много дымить, снимать в настоящих разрушенных квартирах в Харькове, потому что там снимать нельзя. Поэтому мы нашли несколько домов в Ирпене, которые, на наш взгляд, выглядят очень похоже на дома на Салтовке.
Очень сложно переосмыслить нашу историю и в эмоциональном плане. Вот есть сценарий и есть реальная история фельдшера Анны Андрющенко, которая стала прототипом нашей главной героини Надежды в исполнении Вероники Дюпиной. Вероника должна была носить носилки к «скорой». И сначала она говорила: «Я не могу, это очень тяжело». А Аня могла! Она таскала носилки, делала свое дело, несмотря ни на что и как бы тяжело ни было. Потому такие моменты нужно было и нашим актерам переосмыслить. Им было тяжело, но Ане тоже было тяжело.
Научно доказано, что человек в состоянии стресса может делать вещи, которые в обычном состоянии не сделал бы. И у актеров не было сильного стресса, чтобы, например, поднять тяжелые носилки, мы все же находились на съемочной площадке, а не под обстрелами, когда ты способен на невозможное.
На съемочной площадке: Даниил Мирешкин, Антонина Хижняк, Анна Андрющенко и Вероника Дюпина. Фото: 2+2
– Какая Аня в жизни?
– Мы все считаем ее героиней. А она так о себе не думает. Она говорила: «Я просто выполняю свою работу. Кто - если не я? Если все уедут, кто будет помогать людям?». Аня очень простой человек, который не думает о геройстве, а делает свою работу.
– А что она говорила о съемках, о том, какой вы ее показали?
– Ей понравился съемочный процесс. Она никогда не была на съемочной площадке, и ей было интересно, как все устроено по ту сторону экрана. Хотя за кадром история выглядит не так, как потом выстраивается при монтаже. Но Аня еще не видела, какой будет героиня, фильм еще никто не видел, премьера - 24 февраля на 2+2.
– Какую роль она сыграла в фильме о ней?
– Она сыграла саму себя. У нее небольшая роль – один эпизод, где она встречается с Надеждой в таксопарке «скорых», и они желают друг другу хорошей смены.
– Это художественное кино, но кино о войне. Готов зритель смотреть такие истории, когда мы это переживаем каждый день в реальной жизни?
– Наша история не о войне как таковой. Наша история – о людях, которые живут во время войны. У нас в кадре нет ни единого взрыва или военных действий. У нас война рядом, когда мы слышим взрывы или сирены, но все это за кадром. Мы показываем войну через призму человеческих переживаний, нашей главной героини, которая, несмотря ни на что, садится в «скорую» и едет спасать жизни. Поэтому, думаю, зритель воспримет эту историю. И таких историй нужно показывать как можно больше, ведь это рассказ о человеческих отношениях на войне. Простая девочка своим примером показывает, что нужно помогать другим, кем бы ты ни был, чтобы приближать нашу победу.
Каждый день мы видим новых героев, и об этом нужно снимать. Если мы будем показывать людям их самих, как они борются за победу, как они переживают, радуются, они будут такое кино воспринимать. Война войной, но мы живем, жизнь продолжается.
Я волонтер, вместе с нашим Союзом предпринимателей теле- и киноиндустрии мы собираем на машины, генераторы и так далее, поэтому имею возможность много общаться с военными. И они говорят, что не стоит все время плакать, ведь все они борются за то, чтобы мы жили. Поэтому нужно уметь и радоваться, это важно.
По словам режиссера, «Я – Надія» – это история о человеческих отношениях на войне. Фото: 2+2
С нами на площадке всегда были фельдшеры
– Съемки в войну – это еще и вопрос безопасности. Как перестроился киношный процесс? Например, некоторые локации для съемок предварительно пришлось обследовать специалистам ГСЧС.
- Мы снимали историю о россиянах и обмене, снимали в селе Маковище, которое в феврале-марте было под оккупацией. Мы специально выбирали локации, которые были бы похожи на прифронтовые места. Поэтому, когда согласовали место съемки с нашими военными, эту местность обследовали на отсутствие мин. Территорию разминировали и до нас, но правила безопасности должны быть правилами безопасности, потому что те уроды много чего заминировали, поэтому мы повторно вызывали специалистов ГСЧС, чтобы еще раз все проверить. Нам отвели отдельный участок, все обозначили специальными метками, на нем мы и снимали.
Чтобы снимать, везде нужно брать разрешение. Мы указываем четкий график и место, где хотим снимать, и договариваемся с местными властями по поводу локаций.
- Приходилось ли прерывать процесс из-за воздушных тревог? Как использовали это время простоя?
– Приходилось несколько раз. Хотя мы и привыкли к сиренам, но правила безопасности должны быть одинаковыми для всех и везде. Репетировали, проговаривали будущие сцены, думали, как оптимизировать процесс, потому что из-за воздушных тревог теряли время.
Снимать игровое кино во время войны нам пришлось впервые, и это очень большой компромисс между совестью и качеством. Ты понимаешь, что хочешь сделать качественно, но у тебя мало времени, потому что это время отнимают сирены или обстрелы.
- Ваши киношные врачи искусные? Так выпало на нашу судьбу, что мы теперь разбираемся по крайней мере в первой медицинской помощи, и киноляпы зрителю будут заметнее.
– Я снимал сериал «Клятва лікаря» о врачах скорой помощи, нас консультировали работники «скорой», поэтому я многому научился уже на том проекте. Но все равно, заходя в «Я – Надія», я настаивал на том, чтобы наши актеры прошли курс медицинской помощи, и с нами на площадке всегда были фельдшеры. Наши актеры-«медики» делают все так, как им показывали реальные медики. Поэтому если потом кто-нибудь будет говорить, что так не делается, то оно делается именно так, потому что за всем нашим процессом следили врачи.
В принципе, каждый медик по-своему что-то делает, и они иногда даже могут спорить по этому поводу между собой. Кто-то говорит – так нельзя, это не по протоколу. Но очень часто фельдшеры действуют не по протоколу, потому что время может идти на минуты, и если все делать всегда по протоколу, можно потерять человека.
Во время съемок в селе Маковище, которое было под оккупацией. Фото: 2+2
Хотел бы снять историю о военных, как они шутят «на передке»
- В этом году должен выйти еще один ваш проект – историческая драма «БожеВільні». Это история о 70-х годах, когда большинство обвиняемых по статье «антисоветская деятельность» отправляли не в тюрьму, а в психиатрические больницы, где их пытали. Почему эта история?
– Это первый в мире художественный фильм о карательной медицине в Советском Союзе. Об этом никогда не говорили, эта тема была запрещена. У меня отец – военный, и меня так воспитывали, что я всегда стоял за справедливость. Наша история – о человеке, который пытается противостоять системе, что «залечивает» определенные взгляды. Людей, которые думали иначе, отправляли в психбольницы и «лечили», чтобы они думали так, как скажет партия.
Когда мы начинали снимать эту историю, это был 2021 год, в Беларуси как раз проходили протесты. Я слышал от людей, которые там живут, что белорусов отправляли в психбольницы за то, что они думают иначе. Думал тогда: «Когда это кино выйдет, все увидят, что в Беларуси до сих пор существует советская методика закрывать людей в психбольницах из-за их взглядов».
А так сложилось, что у нас теперь очень большая война. И то, что происходило в Советском Союзе, просто начало того, что мы видим сейчас в россии. Люди в СССР боялись критически мыслить, потому что за это их сажали и репрессировали. А теперь есть бездумная масса людей, которая идет на мясо. Поэтому мне очень хочется, чтобы мир увидел, где корень зла.
Чтобы в дальнейшем такого не происходило, мы должны знать свою историю. Скоро выйдет фильм Тараса Томенко «Будинок «Слово», недавно вышел «Щедрик», где показано, как советская власть издевались над украинцами. Поэтому такие фильмы, как эти, как мои «БожеВільні», должны показывать миру, что советская болезнь и сегодня «живет», и ее нужно уничтожать всеми методами. Кстати, в 2020 году американцы зафиксировали, что в аннексированном Крыму россияне применяли карательную психиатрию к людям, которые были против оккупации Крыма.
Надо знать свою историю, которую Советский Союз, а затем российские власти уничтожали и искривляли. И такие фильмы побуждают людей читать, учить, знать. Мой мастер по режиссуре всегда говорил: «Не забывайте свои истоки». Поэтому мы, украинцы, должны не забывать свои истоки.
Еще одна лента режиссера, художественный фильм «БожеВільні», тоже должна выйти в этом году. Фото: usfa.gov.ua/
– В последнее время выходят военные или исторические ленты. Мы уже вспомнили «Будинок «Слово», «Щедрика», вскоре выйдут «Мирний-21», ваши «БожеВільні». Именно историческая тематика будет актуальна в ближайшее время?
- Исторические фильмы – это очень тяжело и долго. Во-первых, нужно собрать и изучить много материала, чтобы это выглядело так, как было на самом деле. А это занимает очень много времени. Во-вторых, это дорого, потому что нужны костюмы, декорации. «БожеВільних», например, мы снимали в Киевской психиатрической больнице им. Павлова на Кирилловской, но все равно строили свои декорации. Для «Щедрика», где события развиваются во время Второй мировой войны, строили квартиру, в которой живут главные герои. Потому что многого из тех периодов уже не осталось, и это все нужно воспроизводить.
Мне очень нравятся исторические фильмы, байопики, и я бы хотел снимать такое кино. Когда ты снимаешь уже какое-нибудь осмысленное историческое событие, можно донести месседж следующему поколению. Это может быть и зрелищно, и эмоционально, и драматично, и познавательно, это и просветительский момент.
Думаю, будет сниматься много историй о войне, о людях на войне или живущих в войне. Мне бы хотелось, чтобы мы начали снимать комедии. Военные, например, много шутят. К тому же, у них много черного юмора. Поэтому мне хотелось бы снять историю о военных, как они «на передке» шутят между собой.
Кстати, сейчас очень много классного контента появилась на украинском Ютюбе у стендаперов, юмористов. Мне очень нравится, что делает мой друг Леша Дурнев. Посмотришь его прикольный троллинг россиян, и тебе уже легче.
Поэтому мы должны делать много разного контента, главное, чтобы это были качественные истории, не поверхностные. Комедия тоже должна нести определенную драматургию.
- Кстати, на съемках Я – Надія» вы впервые отказались от заимствованной у российского кинопроизводства традиции разбивания тарелки перед стартом съемочного процесса, а все актеры и съемочная группа символически подписали флаг. Разбивать тарелку – это сугубо московская традиция? В мире такого нет?
– Да, это московская традиция. Поэтому мы и решили отходить от советских обычаев. Если у кого-то есть какие-то романтические чувства по отношению к Советскому Союзу, потому что я иногда слышу, что в СССР было не так уж и плохо, избавляйтесь от этого. Да, все носили одинаковую одежду, слушали одинаковую музыку, социально все было одинаково, никто особо не выделялся, и это вроде бы было нормально. Но это не нормально. Не стоит идеализировать советскую эпоху. У нас есть своя культура, свои обычаи. Мы крутые. И мы свою крутость еще покажем.
