• Главная
• Шоу-биз

Культовая питерская группа Tequilajazzz выступит в Киеве после долгого перерыва. В последний раз они выходили на нашу сцену в июле 2018. И вот наконец-то 22 сентября музыканты споют в новом музыкальном пабе Pepper`s Club. Мы поговорили с лидером Tequilajazzz Евгением Федоровым о наших странах, музыкальных тенденциях и воспитании детей.

"Мы не ищем новую аудиторию"

- В анонсе киевской афиши есть фраза «нет места грусти, когда на сцене Tequilajazzz». Вам не кажется, что человек, который не сильно знаком с творчеством группы будет ожидать условного Агутина?

- Такое часто случается. Мы в силу нашего названия часто попадаем в джазовые плейлисты и наши концерты, записи рекламируют как будто мы джаз играем. Ну что я могу сказать, это случается не в первый раз. Конечно же, музыка у нас довольно грустная есть, но есть и довольно веселая. Мы на сцене и на альбомах старались проявить весь спектр эмоций, которые есть в жизни человека, даже в течение одного дня. Начиная от радости, сонности, может через гнев, умиротворение и все такое. На концертах тоже будет смена палитры, и это влияет позитивно на настроение человека. Прожить за 2 часа 24 маленькие жизни профилактически полезно.

- В Украине сейчас по понятным причинам всплеск интереса к концертам. Сейчас классная ситуация, когда можно привлечь нового слушателя. Вы бы сами прорекламировали этот концерт для людей, которые плохо знакомы с вашим творчеством?

- Мне трудно сказать. Мы не ищем новую аудиторию, мы в этом не заинтересованы. Наша задача быть в контакте с теми людьми, которые с нами уже давно и которые приходят к нам не случайно. А как правило, случайностей не бывает. Если кому-то это нужно, он на наших концертах, или с нашей музыкой так или иначе столкнется. Наша задача обратиться к этим людям, типа, мы живы, и если вы придете к нам вы тоже живы, это вдвойне круто. Просто классно провести время вместе. 

- Вы говорили, что на концертах много подростков 18-25 лет, это явно не те люди, которые выросли на вашей музыке. Они же как-то тоже вас находят?

 - Родители, друзья подсказывают. Просто мы не лезем с информацией об аспектах нашей деятельности, не лезем в тикток. Мы понимаем, что в этом нет никакого смысла, это быстро прокрутится, забудется и покроется следующей волной. Мир информации очень скоростной. На наших концертах 20-30% людей, которые очевидно пришли в первый раз, намного моложе нас. Я даже вижу тех, кто моложе моих детей. Это мне, конечно, внушает уверенность в завтрашнем дне и наполняет гордостью какой-то.

- На карантине вы были в каком лагере -  тех, для кого время прошло продуктивно или столкнулись с апатией?

- Я в лагере многодетных родителей, у которых дети вдруг взяли и не пошли в школу, детсад (смеется). И вся эта нагрузка упала на наши плечи, на мои в частности, и ничем, кроме воспитания детей, кормежки и прочего я практически весь год не занимался. Музыки было написано очень немного. Мы сразу же уехали в деревню, в городе первые месяцы находиться было невозможно, детсады закрыты, детские площадки закрыты, дети начинают сходить с ума.

- Вы не раз говорили, что вся эта история с онлайн-концертами вам не зашла. Не зашла, потому что нет глаз, эмоций, отдачи людей, которые в зале?

 - В частности, может даже в первую очередь из-за этого. Нам даже не очень нравится играть на больших фестивалях и стадионах, потому что там публика далеко. Ты видишь только маленькие головы, они сливаются в общий фон, либо вообще не видишь ничего, если это ночь. Но даже вот этого отклика гораздо больше, нежели то, что ты получаешь во время онлайна. Мы любим маленькие площадки, клубы человек на 100-150 максимум, это для нас идеал.

Участники Tequilajazzz слева направо: Константин Чалых, Роман Шатохин, Александр «Дусер» Воронов и Евгений Федоров.

«Миленькая, но плохо записанная музыка уже всем надоела»

- Вы упомянули тикток, который во время пандемии стал очень популярным. А в одном из интервью сказали такую фразу «Появилось огромное количество миленькой, но плохо записанной музыки». Какие еще карантинные тренды в музыке замечаете?

- Тренд по поводу миленькой и плохо записанной был всегда. Просто сейчас оно стало массовым. Кстати, уже заканчивается. Потому что надоело всем. Аудитория не искушенная может не замечать, как это звучит, но подсознательно ты это чувствуешь что. Я не говорю, что это плохо, этот квартирный звук, это нормально. Но сейчас несоразмерный баланс между разными видами музицирования произошел. Плюс выяснилось, что 99% музыкантов, которые выглядели экстравертами, на самом деле являются интровертами. Появилось много грустных песен от тех людей, от которых мы не ожидали.

- В последнее время появилось огромное количество мини-альбомов, на 15-20 минут. Это нечего сказать или чтобы побыстрее выпустить?

- Конечно, побыстрее выпустить. Технологии позволяют, хочется сделать побыстрее, хочется отдачи, чтобы о тебе помнили. Это все последствия того, что ты сидишь взаперти. Хочется напомнить о себе публике. Короткие альбомы - это нормально, этому есть виниловое объяснение. На виниловую пластинку нужно поместить не больше 42 минут. 42 это уже край, фактически предел. 35-39 минут – норма для качественного звучания на виниловой пластинке, которая сейчас является, в отсутствии концертов и при практически нулевом заработке на стримах, единственным способом артиста заработать на своей музыке. Потому что виниловая пластинка физический носитель, ее можно продать.

- Вы сейчас готовите новый альбом, он будет на виниле?

- Конечно, будет. И по вышеперечисленным причинам тоже. Стриминги и прочее нам затраты на пластинку никогда не окупят. Винил хорошо продается. Его покупают даже те люди, у которых нет проигрывателей - чтобы подарить или просто поставить на полку. Соответственно альбом будет не длинный.

- А еще к каким-то особенностям, которые диктует современный мир к музыке, к звучанию, вы подстраиваетесь?

- Что касается винила, это не только способ заработка. Это и возможность сделать красивую обложку. Эстетический эффект нельзя исключать. Это возможность достать буклет, прочитать всех, кто там перечислен, кого вы никогда не увидите ни в каком из стримингов.

- Ваши дети слушают современную музыку?

- Слушают, конечно. Из школы приносят эту всю заразу.

- А вы фильтруете, что они слушают?

- Если спрашивают мое мнение, я говорю честно, что это фигня, что мне не нравятся. Папа, скачай мне такую-то песню, только не слушай ее, а то я знаю, что ты скажешь. Нет смысла контролировать, ограничивать, потому что в школе все равно это будет. Он выйдет из дома, через 5 минут у друга на смартфоне все услышит

- Пытаетесь их знакомить с более качественной музыкой, по вашему мнению?

- Конечно, все время ставили концерты, спектакли музыкальные. Крайне редко, когда мы можем с женой куда-то пойти вдвоем. Поэтому чаще всего мы шастаем везде толпой, на все концерты, шоу, они видят закулисье. Так что, на наш взгляд, нормальную музыку они видят в достаточном количестве. А дальше им самим решать. Это уже отдельные личности, отдельная вселенная, мы не можем на них влиять никак, только помочь с каким-то выбором.

Евгений Федоров.

«В России невозможно из политики вернуться в музыку»

- Расскажите немного про киевский концерт, что будет за программа?

- Еще не знаем. Мы сейчас готовим новый альбом и на репетициях начинаем спорить, будем ли включать новые песни раньше, чем альбом выйдет. Как правило в мировой практике это не принято. Выходит альбом и группа едет на гастроли с этим альбомом. Есть много доводов «за» и «против». Что касается новых песен – я не уверен, что мы будем их играть. Но, в любом случае, это будет ретроспективная программа. Я не исключаю что мы каким-то образом повторим тот опыт, который был в Москве и Петербурге, когда мы играли пластинку «Целлулоид» от начала до конца, в течение концерта. 

- На что вы вообще ориентируюсь, когда выбираете трек-лист для концерта?

- Мы ориентируемся на время года, на то, закрытая это площадка или открытая, где географически находится место. Вещи, которые, например, хорошо играются в Мурманске, вряд ли зайдут летом на оупен-эйре в Сочи. Мы не изменяем себе, мы не подстраиваемся под вкус аудитории, просто есть те вещи, которые более уместны, а есть менее уместны. Если это небольшой клуб и близко стоящая публика, то более темповые, более ранние, более жесткие песни. Если это оупен-эйр где то на Байкале, то это более метафизичные, медленные песни. Масса вещей диктует на самом деле.

- А есть места в Киеве, которые вы посещаете, когда приезжаете. И какие планы на эту поездку, вы будете несколько дней или туда и обратно?

- В прошлый раз нам повезло, с нами провел время Антон Слепаков из группы «Вагоновожатые» и «Друг Мой Грузовик», который послужил нам классным гидом. Водил нас по классным местам, сходили в музей, посмотрели выставки, обходя туристические маршруты. Я знаю, что в этом году он тоже приедет, думаю, мы встретимся и просто нормально погуляем. Я обожаю рельеф, мы в Петербурге этого лишены. А у вас можно вверх подняться и куда-то за угол зайти и спустится резко. Классно. А у нас все сплошное, ровненькое.

- У вас в Киеве еще есть один знакомый – Святослав Вакарчук. Как вы относитесь к походам музыкантов в политику?

- Я бы в политику не пошел – так я отношусь. Это очень неприятное, грязное и затягивающее место. Мне кажется, оттуда обратной дороги уже нет.

- Вот многие как раз считают, что в лице Вакарчука мы потеряли гениального музыканта. Потому что невозможно пойти в политику и остаться классным музыкантом. Восприятие у людей другое. Думаете, это так?

- Не знаю как в Украине, в России это точно было бы невозможно. В России если попадешь в политику, ты испачкаешься так крепко, что потом репутацию вряд ли получится восстановить.

- А вы согласны, что музыка и артисты должны быть вне политики?

- Я не согласен. Вне политики ты не будешь, высказываться никто не запрещал. А талантливо высказываться это очень круто, если кто-то может. К сожалению, не все могут талантливо. Я говорю сейчас только о российских реалиях, я ваши тонкости не очень знаю.

- Насколько погружаетесь в политическую повестку в России, в Украине, в мире? Утро у вас с ленты новостей начинается или нет?

- Нет. Но в течение дня что-то читаю, включаю радио. Политическая повестка - это то, чему я посвящаю время каждый день, хоть я не о всем публично высказываюсь, но тем не менее о многом думаю.

«Группа «КИНО» воссоединилась не ради денег»

- У нас в сентябре должна выступить группа «КИНО». Как вам идея с оцифровкой голоса Цоя? Вы вроде были у них на репетиции.

- Это делают мои близкие друзья, они репетируют у меня прям за углом, от того места, где я сейчас сижу. Развитие этого проекта происходит у меня на глазах. Что сказать, во-первых, это очень красиво выглядит. Вот эту странную мысль – использовать голос Цоя и играть живьем – они реализовали великолепно. Я когда первый раз пришел к ним на репетицию, забежал просто поздороваться с ребятами и послушать пару песен. А в итоге послушал 33, всю программу, не смог уйти.

Я знаю, что их многие упрекают, будто они собрались из-за денег. Это не так. Ребята собрались, потому что они счастливы играть ту музыку снова, живьем. Они просто радуются процессу. И задача Саши Цоя, как продюсера всего этого проекта, чтобы это прозвучало живьем хотя бы в таком виде, коль папы уже нет на свете. Сашу я знаю с 3-летнего возраста, очень нежно отношусь как к нему самому, так и к его начинаниям. Я вас уверяю, когда смотришь на это даже глазами, не слушая, тебе кажется, что Витя где-то здесь, он просто зашел за колонку. Это очень круто, я написал вступление к ним.

- На 50-летие вы выступали составом из 3 групп, в которых вы состоите - «Zorge», «Tequilajazzz», «Optimystica Orchestra». Как вам этот эксперимент?

- Мне понравилось. Это было весело. Но трудно физически и психологически переключатся с одного образа на другой. Я думаю, что любому нормальному театральному актеру это было бы раз плюнуть, но для рок-музыканта это не типично. Рок-музыкант, как правило, заложник одного своего образа.

- Вы за последний год дали много интервью, мне кажется раньше меньше было. Это потребность высказаться?

- Потребности высказаться нет совершенно. Я не из тех людей, которые мечтают попасть в телевизор. Вы сами приходите. Либо это связано с концертами, либо пандемия привела к тому, что больше стали интервью давать люди. Я никуда не рвусь, ко мне всегда сами приходят. А сам я сижу тихо. Я бы не давал вообще никаких интервью, если бы ко мне не приходили.