Пока горел свет у него в окне... [ВИДЕО]
Вышедший в издательстве «Молодая гвардия» том Людмилы Сараскиной «Солженицын» номинирован на премию «Большая книга». Здесь впервые представлена вся целиком судьба нашего великого соотечественника, предоставившего автору возможность и право работать с его дневниками и письмами. Мы публикуем фрагменты из ее книги.
Любовь
...6 января, в сочельник, записал и он: «Семейное крушение... Давно к нему шло неумолимо, а случась - вышло совсем как новое, откусанной раной в груди, пылающей. Но и через это надо пройти, ибо, видно, это и есть путь к моему роману...»
А. И. ощущал свою нынешнюю семейную жизнь как погружение в суету, как тяжкий крест, который надо нести без любви, по долгу, из жалости. «Ужасно вот что, - писал он жене еще в 1967-м, - постоянное давление недовольства или обиды с твоей стороны. Вместо радостного соучастия - какая-то чужая жизнь. И ощущение: как бы перед тобой не провиниться, как бы не провиниться... Я не могу, приезжая домой, постоянно встречать здесь мрак»...
|
В феврале Решетовской (фамилия первой жены Солженицына. - О. К.) исполнилось пятьдесят. Получив согласие дома, она объявила на кафедре, что хочет уйти из института за пять лет до пенсии: потеряла интерес к работе, переключилась на интересы мужа... Ее отговаривали...
Драматичность ее решения усугублялась пока не известной ей переменой в судьбе самого А. И.: с ним случилось то, чего после 1964 года она боялась больше всего... он любил и был любим. Все началось вполне обыденно: с поисков новых рук для самиздатских дел...
За два часа до беседы с Сахаровым Солженицын знакомился со Светловой (фамилия будущей второй жены Солженицына. - О. К.). Первые слова - те, по которым тогда опознавали своих: о Чехословакии, о демонстрации на Красной площади. «У себя в Рождестве я слышал все по радио, но живых подробностей московской демонстрации не знал. И теперь молодая собранная женщина с темнокрылым надвигом волос над ореховыми глазами, крайне естественная в одежде и манере держаться, рассказывала мне, как демонстрация прошла и даже как готовилась». Оказалось, двое из семерых участников - ее друзья; и сама она близка к самиздату, свой в нем человек. «Ее общественная горячность очень понравилась мне, характер это был мой. Так надо ее к работе!»...
Пятидесятилетний Солженицын впервые ощутил, что значит подобное родство душ и умов: он мечтал их встретить в друге-мужчине, а теперь нашел в ней, 29-летней женщине. Близость досконального понимания - так назовет А. И. их общность в отношении к лицам и событиям общественной истории. Он открывал в ней человека бьющей жизненности и был покорен ее яркой женственностью. «Встречу на четвертую-пятую я, в благодарности и доверии, положил ей руки на плечи, обе на оба, как другу кладут. И вдруг от этого движения перекружилась вся наша жизнь, стала она Алей, моей второй женой». (Алей сам писатель звал Наталью Дмитриевну Солженицыну. - Ред.)
«Прежде чем я Алю узнал, - вспоминал А. И. (2007), - я ее счастливо угадал»...
«Она влилась и помогала мне сразу на нескольких уровнях, в советах, в обдумываньях шагов... Прежде - во всех определяющих, стратегических решениях я был одинок, теперь я приобрел еще один проверяющий взгляд, оспорщицу - но и постоянную советчицу, в моем же негнущемся тоне и духе. Очень это было радостно и дружно. Мой работе и моей борьбе Аля быстро отдалась - вся».
Четверть века спустя Н. Д. Солженицына скажет: «Мне было очень ясно, когда я выходила замуж за Александра Исаевича, что я хотела бы для него сделать. Я не знала, получится ли. Разделить - бой. Разделить - труд. Дать и вырастить ему достойное потомство. Это всегда и длилось. Всегда длился бой - и он не окончен. Всегда длился труд - и он не кончен...»
«Ладуня моя ненаглядная, - писал Солженицын Але в марте 1970-го. - За спехом деловых разговоров все не остается времени выразить тебе, остается писать письмо: представляешь ли ты, как ты постоянно присутствуешь со мной, близ меня? Ложусь ли, встаю, ночью ли проснусь - никогда не минует мысль тебя. И на дню по многу раз обращаюсь к тебе, делюсь тем, что в работе возникает и по другому разному, все время - ноющая нехватка тебя, два дня разлуки уже кажется много. И удивительно, как это в жизнь вошло незаметно, с первого взгляда неугаданно. А сейчас впервые в жизни у меня такое ощущение: из всех земных людей невероятной близости тебя, изо всех когда-либо встреченных мужчин или женщин; твои поступки, ход мыслей - такие, как я бы придумал, как я бы хотел, чтобы были, а они сами такие возникают. И если б можно было так, чтоб жили мы с тобой неразлучно, неотрывно - кажется, приобрела бы жизнь цельность и полноту по самый верхний край».
Летом А. И. получил от Али долгожданную, вымоленную весть. Минувший год надежда стать отцом то радостно вспыхивала, то гасла, и он сокрушенно винил в этом себя, только себя, умоляя ее не ненавидеть свое «пустое тело». Вспоминает В. Туркина (добровольная помощница Солженицына. - О. К.): «А тут Санечка узнал, что у него будет ребенок. И хотя Аленька говорила, что об этом не узнает ни одна душа, что она сама будет растить дитя, что она не хочет, чтобы это послужило причиной окончательного разрыва Сани с Наташей, он твердо стоял на своем: он отец, ребенок будет записан на его имя, и, как бы тяжело это ни было, с этого момента все меняется».
От ред.: в 60-х годах писатель разорвал отношения с первой женой и женился на Светловой. Она родила ему троих детей.
Высылка
8 февраля в Переделкине, где работал А. И., в неурочное время раздался телефонный звонок. Жена сообщила: принесли повестку. «Гр-н Солженицын А. И. Вам надлежит явиться в Прокуратуру СССР - улица Пушкинская, 15-а, 8 февраля 1974 г. в 17.00, комната 513, этаж 5-й». Часа через два послышались топот на крыльце дома и стук в стекло. Лидия Корнеевна (Чуковская, дочь К. Чуковского, давшая приют Солженицыну. - О. К.) вышла на крыльцо: трое в штатском явились по «поводу ремонта дачи», просверлили А. И. глазами, потом ушли сразу все. Следовало признать, что землетряс (так они с женой называли роковое развитие событий) начался, но А. И. остался в Переделкине до понедельника. Весь участок был обложен круговой слежкой. 10-го сквозь оцепление к нему прорвались, дав себя засечь, друзья: Борис Можаев и Юрий Любимов (писатель и главный режиссер Театра на Таганке. - О. К.) «Вот так смельчаки! Очень я был тронут этим их прорывом блокады. Посидели полчасика, попрощались: доброго уж мне было не ждать».
Спланированная Андроповым (глава КГБ. - О. К.) операция была расписана по дням и по часам. 13 февраля не позднее 17 часов местного времени Солженицын должен быть доставлен рейсовым самолетом во Франкфурт-на-Майне. С момента его выхода из самолета советские представители уже не участвуют в акции. Это было условие Брандта (канцлер Германии. - О. К.). Значит, решала Москва, 11 февраля прокуратура возбуждает уголовное дело. 12-го принимается Указ о депортации. В тот же день арест: арестованного доставляют в тюремный изолятор. «Имеется в виду при этом не отпускать Солженицына домой, а днем 13 февраля объявить ему указ, а затем осуществить выдворение. Если же в последнюю минуту Брандт, несмотря на все свои заверения, по тем или иным причинам изменит свое решение, то Солженицын остается под арестом и по его делу прокуратура ведет следствие».
|
У Андропова были в запасе считанные дни - если бы до 15 февраля высылка не состоялась, линия Косыгина (Председатель Совета Министров. - О. К.) взяла бы верх. Судьба Солженицына висела на волоске от суда и неминуемого приговора: Якутия, абсолютный полюс холода, и смертельная верхоянская ссылка - ни одного побега за всю ее столетнюю историю.
В тот понедельник, 11-го, он не слишком рано встал, не слишком торопился ехать, на письменном столе в Переделкине оставил книги. По дороге в Москву понял, что ответит прокуратуре. Дома, на Козицком, его ждал посыльный с удостоверением Московского угрозыска. Свой ответ, тут же напечатанный на машинке, вместо подписи А. И. приклеил к повестке: «Я отказываюсь признать законность вашего вызова и не явлюсь на допрос ни в какое государственное учреждение». Вечером они гуляли с Алей на Страстном бульваре. Он обещал, что в лагере работать не будет ни дня, а при тюремном режиме сможет даже и писать. Что? Да хотя бы историю России в кратких рассказах для детей. Вечером за ним не пришли, они неспешно собирали тюремные вещи. Днем 12-го А. И. с пятимесячным Степой в коляске вышел погулять во дворе. Там его нашел Шафаревич (ученый-математик, правозащитник. - О. К.), и они без помех обсудили текущие дела. Едва поднялись в квартиру, раздался звонок...
На лестнице лезли в дверь, напирая друг на друга, восемь крепких мужчин в штатском и милицейском. Советник юстиции по фамилии Зверев предъявил постановление о приводе в прокуратуру. Это была ложь, которой ГБ обставляла арест. Судьба сбывалась...
От ред.: в 1974 году Солженицына выслали за границу. В противном случае его бы ждала ссылка на Север, а то и тюрьма. Вернется в Россию он в 1994-м.
Светоносец
Самые проницательные и художественно одаренные современники Солженицына, восхищаясь им как писателем, не скрывали своего потрясения от знакомства с Солженицыным-человеком. Первой, кажется, разглядела его особую природу Анна Ахматова: «Све-то-но-сец!.. Мы и забыли, что такие люди бывают... Поразительный человек... Огромный человек...» Еще не были написаны «Архипелаг», «Красное колесо», не случилось второго ареста и изгнания, но Ахматова все угадала.
О том же писал и Твардовский. Поэтическим чутьем он проник в тайну немилосердной, необъятной зависти многих к Солженицыну: ему не прощают не только таланта и успеха, ему не прощают иной природы личности. «Он - мера. Я знаю писателей, которые отмечают его заслуги, достоинства, но признать его не могут, боятся. В свете Солженицына они принимают свои естественные масштабы».
«Я представляю его величиной формата Достоевского!» - восхищался Солженицыным Михаил Бахтин, знавший толк в Достоевском. «Его вера - горами двигает... Рядом с ним невозможна никакая фальшь, никакая подделка, никакое «кокетство», - признавался отец Александр Шмеман, опаленный «сплошным огнем» Солженицына на фоне «привычной болтовни о Христе». «Он несет в себе до предела наполненный и безостановочно кипящий, бурлящий, дымящий сосуд»...
В ТЕМУ
Весь класс гадал, с кем встречается Солженицын
О великом писателе в ссылке вспоминают его ученики
В 1953 году Александра Солженицына отправили в бессрочную ссылку в Казахстан. Бывшему политзаключенному приходилось подрабатывать чем придется - даже саксаул для верблюдов продавал. Но потом начал учительствовать. Районо закрыло глаза на неблагонадежность - настолько плохо было с преподавателями в глубинке. Александра Исаевича сразу назначили классным руководителем в школе села Кок-Терек.
- Два с половиной года мы с ним так занимались математикой, - вспоминает Битимбай Скаков. - Я был сильным учеником, но пятерку у него получить не мог! Преподаватель он был очень справедливый, никаких любимчиков!
Все ученики с нетерпением ждали выпускного вечера. Тут была своя интрига...
- Нам, пацанам, интересно же было, с кем дружит наш учитель. Ведь в школе были очень симпатичные учительницы, которые сохли по нему. И мы решили - кого пригласит на танец, значит, с той и встречается! И он пригласил... самую старшую учительницу! В общем, ни с кем он замечен не был. Ни на что он не отвлекался, только учеба, преподавание... Ну а в том танце он был похож на офицера царской России! Широкий шаг, стать, уверенность - нам показал, как должен танцевать мужчина.
В Рязани Солженицын сыграл вторую свадьбу с первой женой
После тюрьмы и лагерей Солженицын в 1957-м приехал в Рязань. Здесь в сельхозинституте преподавала его бывшая супруга Наталья Решетовская. И пара снова воссоединилась.
Первый раз они поженились в 1940 году в Ростове-на-Дону. Потом, когда Солженицына отправили в ссылку, брак расторгли. В 1952-м Наталья вышла замуж за рязанского вдовца Всеволода Сомова, сотрудника мединститута, воспитывавшего двоих сыновей. Но в 1957 году, когда приехал Солженицын, Наталья вернулась к нему. И пара второй раз официально оформила свои отношения.
- Несомненно, рязанский период в творческой и семейной жизни выдающегося писателя был одним из самых счастливых, - говорит директор «Музея одного рассказа» Владимир Крылов. - Мне несколько раз доводилось беседовать с Александром Исаевичем, он всегда очень тепло отзывался о Рязани и рязанцах.
В Рязани Александр Исаевич устроился работать в школу № 2 (сегодня гимназия № 2). Он преподавал математику, физику и астрономию. Александр Солженицын и Наталья Решетовская жили в преподавательском доме сельхозинститута барачного типа в Касимовском переулке (ныне ул. Урицкого) вместе с мамой Натальи Марией Решетовской. Именно в этой квартире в гостях у Солженицына не раз бывал друг семьи Мстислав Ростропович. Отсюда же Александр Исаевич регулярно совершал свои велосипедные прогулки (иногда на расстояние более 100 км), в одной из которых открыл для себя жемчужину Мещерского края - поселок Солотчу. Сюда он приезжал за вдохновением и уединением.
...14 октября 1970 года на московской даче Ростроповича Александр Исаевич признался супруге в том, что любит другую женщину, которая ждет от него ребенка (Решетовская не могла иметь детей). Наталья предприняла попытку самоубийства - вскрыла себе вены, но ее спасли. После неприятных тяжб решением народного суда Октябрьского района Рязани от 15 марта 1973 года брак Солженицына и Решетовской был расторгнут.
Подписывайтесь на нас в соц. сетях
