Александр Калягин: «Меня подгоняли страх и комплексы»

 

- Я только-только пришел работать в Художественный театр. Не буду называть имени одной известной актрисы, которая очень любила импровизировать. И вот мы с ней играем пьесу Рустама Ибрагимбекова «Похожий на льва». Приходит мой герой к героине домой, и она предлагает ему коробку конфет - угощайтесь. На одном из спектаклей играем эту сцену, а моя партнерша откусывает конфету и дает ее мне... Я, как дурак, смотрю на эту откусанную конфету и не знаю, что мне делать. Я играл роль запуганного интеллигента, который по всем обстоятельствам своего существования не мог доесть за кем-то конфету. После спектакля я спросил актрису: «Тебе режиссер велел предложить мне откусанную конфету?» А она: «Нет, я так импровизирую»... Поэтому мой практический совет - импровизируйте, только заранее договорившись.

 

 

- Когда я учился в Щукинском училище, наш ректор, выдающийся ученик Евгения Вахтангова Борис Захава, сказал на первой же лекции: с вами никогда не будет хороших режиссеров. В основном все режиссеры средние и плохой руки. Мало режиссеров, которые могли бы оплодотворить кубометры сцены мыслью, которая бы звенела. Но чем сильнее актер будет овладевать мастерством, тем меньше будете зависеть от бездарных режиссеров. Мое счастье, что я встретил Эфроса, что я работал с Виктором Титовым, Никитой Михалковым, Михаилом Швейцером. Но сколько ролей я сделал со средними режиссерами, с неталантливыми людьми! 
 

Очень трудно быть актером и режиссером в одном лице. Я помню, как с Олегом Ефремовым мы играли спектакль «Старый Новый год». Он был режиссером спектакля и ввелся на замену Славы Невинного, который заболел. А мы со Славкой к тому времени уже играли так, что текст отскакивал от зубов, как шарик в пинг-понге. И вот я говорю реплику, жду реакции Ефремова. А он мне шепотом: «Ну не тяни». Он как режиссер начал подсказывать, что делать. Хорошо, что первый ряд не слышал.

 

 

Когда я поступил в Щуку, я был уже наполовину лысый, невысокий, плотный. А вокруг меня - красавец на красавце. Конечно, были комплексы, я стеснялся. Но когда выходил на сцену, все становилось на свои места. Не чувствовал дрожи в коленках. И к концу 4-го курса меня приглашали во все театры. Но у меня все равно был страх: не дай бог остаться «у воды». Есть такое выражение в балете. Солисты танцуют на первом плане, за ними танцовщики второго плана. А еще есть третий план, это те, которые «у воды». Поэтому я старался: сделал литературную программу, увлекся художественным словом, давал концерты, читал Гоголя, Платонова, лишь бы не оказаться «у воды». Тут пошли роли в театре, работа в кино... И все время меня подгонял этот страх.