• Главная
• Шоу-биз

Фото: Михаил Светлов с мамой.

- Знаете песню с такими словами: «Мы ехали шагом, мы мчались в боях…»? - допытывались корреспонденты «КП» у десятков жителей Днепропетровска. Половина молодых людей отрицательно качали головами, другие хоть и слыхали, да только слова этой знаменитой песни считают народными.

Да и самого поэта Михаила Светлова почти никто не припомнил. Между тем именно в Днепропетровске он родился ровно 105 лет назад. Правда, об этом в городе напоминает лишь областная библиотека для молодежи и юношества, которая носит имя поэта.

Памятники не горят, но разбиваются

- Не только библиотека - была еще мемориальная доска Михаилу Светлову, у нас висела, - говорит Ирина Мазуренко, старший научный сотрудник музея «Литературное Приднепровье». - А полгода назад исчезла. Стянули! Наверное, на металлолом…

В годы войны был военным корреспондентом.

Табличка эта была установлена на доме, в который поэт частенько захаживал перед отъездом из Екатеринослава (старое название Днепропетровска). Сам же барак, в котором родился Светлов, стоял неподалеку, но до наших дней не сохранился.

Едем на Шмидта, 23 (бывшая улица Гимназическая). Дом этот, до революции принадлежавший купцу Баранову, сгорел незадолго до того, как с него исчезла мемориальная доска. Говорят, это излюбленная тактика местных застройщиков, отвоевывающих таким образом в старых кварталах землю под строительство высоток или торговых центров…

Находим домишко в состоянии самом плачевном. От мемориальной доски и следа нет.

- А кто вам разрешил тут фотографировать? - как выстрел в спину, звучит чей-то хриплый окрик.

Показываем удостоверения. Гнев бомжеватого на вид крикуна моментально сменяется на милость. Он представляется нам Владимиром Владимировичем Смирновым. Живет в подвале неподалеку и врет нам, даже не краснея, что является охранником «дома-музея знаменитого поэта»! Мол, даже зарплату ему за это платят - 70 целковых!

- Сорвали ее, нехристи! - грозит «охранник» кому-то невидимому кулаком. - Думали, металл. А оказалось, что это керамика. Так они ее и бросили тут же…

- Да ну! Вы ее хоть сохранили?

Мужичок мнется, потом машет рукой:

- А! Только для вас… Идемте к моему тайнику.

И действительно - за углом из кучи битого кирпича и мусора он извлекает на свет божий осколки мемориальной доски!

- Как табличку сорвали, ко мне приезжала женщина из исторического музея, - продолжает Смирнов. - Чуть не плакала! Ну, я ей и дал на память ухо и глаз светловские…

В пролетарии не вышел «пятой графой»

Рассказывают, когда дни СССР уже были сочтены, один комсомольский функционер в Днепропетровске, готовя речь к очередной годовщине ВЛКСМ, вдруг задумался:

Дом на улице Шмидта, где жил Светлов.

- А можно ли назвать Светлова, Голодного и того же Багрицкого пролетарскими поэтами? Они ж - евреи…

Вопросик действительно щекотливый. Наверняка что-то подобное спрашивали и у самого поэта при жизни. Однако Михаил Шейнкман (Светлов - это псевдоним) своего происхождения никогда не скрывал. Ни национального, ни классового.

«Я, Михаил Аркадьевич Светлов, родился в 1903 году, 4/17 июля. Отец - буржуа, мелкий, даже очень мелкий. Он собирал 10 знакомых евреев и создавал «Акционерное общество». Оно покупало пуд гнилых груш и распродавало его пофунтно. Разница между расходом и приходом шла на мое образование…» - писал поэт в коротенькой автобиографии в одном из поэтических сборников.

Учебу юному Михаилу приходилось совмещать с работой: то подсобником в фотографической лаборатории типографии, то еще каким-то подручным на товарной бирже…

А вот поэт-шестидесятник Евгений Евтушенко нашел мудрый «компромисс»: он назвал Михаила Светлова одним из самых талантливых из первого поколения так называемых комсомольских поэтов.

Весь первый гонорар потратил на хлеб

Писать стихи Михаил Светлов начал в 14 лет. На весь первый гонорар за несколько его творений, опубликованных в местной газете, паренек купил… огромную паляницу! Всю жизнь потом вспоминал, как его семья тогда вволю наелась белого хлеба…

В 23 года Михаил Светлов написал легендарную «Гренаду», которую высоко оценил сам Маяковский. Владимир Владимирович неоднократно читал поэму наизусть на своих выступлениях.

Как-то в разговоре с Маяковским Светлов заскромничал, мол, рифмы в «Гренаде» плохие: «твоя» - «моя». Маяковский рассмеялся в ответ: «Мне это стихотворение так понравилось, что я даже не заметил, какие там рифмы!»

А еще Светлов как-то рассказывал Евгению Евтушенко, что в 20-х годах прошлого столетия писал стихи для подпольных троцкистских листовок. Это не осталось незамеченным в ГПУ: в «наказание» поэту предложили стать осведомителем - ради «спасения революции от врагов». Михаил Аркадьевич придумал изумительную по своей дерзости отмазку: мол, он тайком крепко выпивает и потому вряд ли сумеет хранить секреты. Для подтверждения легенды Светлов из ГПУ рванул прямиком в московский ресторан «Арагви», где напился вдрызг.

- С той поры ему ничего не оставалось делать, как поддерживать эту репутацию, - вспоминал Евгений Евтушенко.

Светлов, говорили после его смерти исследователи, - фигура драматическая, за пьянством скрывался отнюдь не алкоголизм, а надежда уйти от ужаса окружающего мира. В унифицированном обществе, которое начало складываться по мере ухода в прошлое политической «оттепели», такому человеку не было места…

Охранник Смирнов: - Вот все, что осталось от таблички.

ИЗ ЛИЧНОГО ДЕЛА

Михаил Аркадьевич СВЕТЛОВ (наст. фамилия - Шейнкман) родился 17 июня 1903 в Екатеринославе (ныне Днепропетровск). С 1914-го по 1917-й учился в четырехклассном училище, работал у фотографа и на бирже «мальчиком».

В 1919-м вступил в комсомол, который многое определил в его духовном мире и творчестве. Светлов не просто стал «комсомольским поэтом», как его именовали впоследствии, но и выразителем идей этой новой человеческой категории, с ее идеалами, чаяниями и стилем жизни.

В 1920-м он - доброволец-стрелок 1-го Екатеринославского территориального пехотного полка, затем - редактор журнала «Юный пролетарий», заведующий отделом печати Екатеринославского губкома Коммунистического союза молодежи Украины. В 1922-м переехал в Москву, учился на рабфаке, потом - на литературном факультете 1-го Московского университета, в Высшем литературно-художественном институте им. В. Я. Брюсова. Первое стихотворение опубликовал еще в 1917-м в газете «Голос солдата».

В годы Великой Отечественной войны был военным корреспондентом газет «Красная звезда», «На разгром врага» и «Героический штурм».

Автор классических стихотворений «Гренада» и «Каховка», которые стали народными песнями.

Умер Светлов в Москве 28 сентября 1964 года.

Байки о Светлове

Русских классиков юный Михаил впервые обнаружил в мешке, который его отец приволок в дом с тем, чтобы пустить бумагу на кульки для семечек (его мать славилась на весь Екатеринослав производством жареных семечек). Однако отцу поставлено условие: «Книги пойдут на кульки только после того, как я их прочту!» Прочел, сел и за два часа написал роман из собственного опыта.

Полтора десятка лет уложились в две с половиной страницы крупными буквами (название романа «Ольга Мифузорина» - единственное, что сохранилось для истории. Кстати, именно из этих «мешочных» фолиантов будущий знаменитый поэт и узнал, что и Пушкин, и Лермонтов были убиты на дуэли.

* * *

Однажды в 1935 году к Светлову неожиданно пришел ленинградский кинорежиссер Семен Тимошенко. Он делал картину «Три товарища», в которой должна была быть песня про Каховку и девушку. «Я устал с дороги, - сказал режиссер, - посплю. А ты, когда напишешь песню, разбуди меня».

Тимошенко спал недолго. Светлов разбудил его через сорок минут. Сонным голосом Тимошенко спросил у поэта: «Как же так у тебя быстро получилось?

Всего сорок минут прошло!» Светлов сказал: «Ты плохо считаешь, прошло сорок минут, плюс моя жизнь».

* * *

Михаил Аркадьевич мог пригласить в гости всех лифтерш дома с семьями «на Пирожки» или дворников – «на гусей». Когда он в последний раз лежал в больнице, гонорар, присылаемый из разных издательств, горкой лежал на тумбочке... У всех приходящих Светлов спрашивал: «Тебе нужны деньги? Возьми, отдавать не надо». А сыну, ухаживающему за ним, наказывал: «У здешней няни есть внук. Ему шесть лет. Возьми его, поезжай в «Детский мир» и купи ему все новое: ботиночки, пальто, костюм. Старухе будет приятно».

А сам он ходил зимой в осеннем пальто и легких ботинках, порой не имел гроша в кармане...

* * *

Заходит как-то Светлов в буфет ЦДЛ. На дворе - начало пятидесятых, разгар кампании по борьбе с космополитизмом. Светлов делает заказ, в котором отсутствует традиционный для него стаканчик коньяка.

- Михаил Аркадьевич, а коньяк? - напоминает изумленный буфетчик.

- Извини, дружок, - невозмутимо отвечает Светлов. - Мне «Джойнт» еще гонорар не прислал.

Семь-восемь человек, находившихся в помещении, как-то мгновенно улетучились.

Люди боялись даже быть свидетелями светловских шуточек.

* * *

Якобы подшофе вываливает Светлов из ресторана Дома литераторов и обращается к швейцару:

- Любезнейший, вызови-ка мне такси!

- Я не швейцар. Я адмирал.

- Ну, тогда крейсер...

* * *

Однажды один из начинающих поэтов начал вести себя со Светловым запанибрата и стал называть его Мишей.

- Да что вы со мной церемонитесь, - сказал молодому поэту Светлов, - называйте меня просто - Михаил Аркадьевич.