Анастасия Вертинская: "Ведьма - периодическое состояние любой женщины"
Сама она редко показывается публике, но недавно провела творческий вечер: рассказала о том, что выпустила книгу папиных стихов, собрала архив его записей и работает над фильмом об отце, который снимает Дуня Смирнова. И вспомнила несколько историй.
БАНДИТКИ
Однажды, внимательно глядя на нас за обедом, папа сказал маме: "У меня такое впечатление, что мы воспитываем наших двух сте-е-гв не как советских гражданок". Это была роковая фраза, потому что нас с сестрой Марианной отослали в пионерский лагерь… Я ничего не помню в этом лагере, кроме страшного чувства голода и странной неловкости, когда на линейке пели "взвейтесь кострами синие ночи". Как было бы хорошо, думала я, если бы мой папа писал такие песни вместо песен про каких-то балерин и клоунов. Когда мы приехали обратно, мы ввалились в дом, шмыгая носом, ругаясь матом, а перед нами в шеренгу папа в праздничном костюме, мама, две бонны, бабушка с пирогом. Не поздоровавшись, не поцеловавшись, мы сказали: "Ну че стоите? Как обосравшийся отряд! Жрать давайте". Потом прошли на кухню, открыли крышку кастрюли и руками съели полкастрюли котлет. Папа как глава этого… отряда тихо прошел в кабинет и стыдливо закрыл за собой дверь, долго не выходил. Но было поздно. Советская власть вошла в нас с сестрой с неотвратимостью. Мы стали полными бандитками. Когда нам купили велосипед, мы на даче ездили, держась за борт грузовика. Когда папе об этом доложили, у него чуть не случился сердечный приступ. Нас невозможно было остановить. Так на нас подействовал лагерь.
В 1957 году папы не стало. Он умер в Ленинграде, после концерта в Доме ветеранов. Мы стали одинокими, тяжело переживали его смерть, и жизнь наша потекла уже по другому руслу.
|
"АМФИБИЯ ПРИШЛА!"
Снимали мы "Человека-амфибию" под Севастополем, в Голубой бухте, оператор все время придирался - то вода зацвела, то отцвела, и казалось, что это никогда не кончится. Я думала, что это будет самая скучная картина из всех. Поэтому ее успех в итоге я принимала за какое-то всеобщее сумасшествие. Почтальон стучала в дверь ногой, оставляла на полу огромную кипу писем и злобно уходила. Когда я выходила из дома, внизу меня ждала непременная группа "ихтиандров". Тогда у нас не было телохранителей, мы были доступны всякому. Бабушка строго сказала, что ничего в нашей жизни не изменится, и я как ходила в елисеевский гастроном за хлебом и молоком, так и продолжала. Я надевала платок, очки, но меня узнавали мгновенно. "Лю-ю-юба, - кричали из колбасного отдела. - Иди сюда, Амфибия пришла! Ты автограф хотела у ей взять, помнишь?!" И я писала автографы на бумажках, на чеках, на паспортах, руках, на колбасе… Это была постоянная мука, она называлась славой. Единственное, что она мне принесла, - страшную боязнь толпы и по сей день.
ВЕДЬМИЗМ
Когда кинематограф рухнул, я уехала за границу и три года преподавала вместе с Сашей Калягиным в Швейцарии, во Франции, в Америке - мы открыли чеховскую школу. Но это тоже исчерпало себя, и мы вернулись. Тут мне Юрий Кара предложил играть Маргариту. Я поначалу отказывалась, потому что это любимый роман, и мне было страшно браться. Я не знала, как и подойти-то к этой роли. Играть ведьмизм я не хотела - ведь что такое ведьма? Мне кажется, что это периодическое состояние любой женщины. Поэтому я решила сыграть Маргариту во имя ее жертвенности.
|
БАБУШКА БАГИРА
Теперь моя любимая роль - бабушка. У меня есть три внука от любимого сына Степана. Старшая Александра - ей уже 21 год - учится в университете на отделении истории искусств, отличница. Средний внук Вася, который не очень хорошо учится, но он любимый внук. И Петя - младший внук. Пока они росли, я с ними все время играла. Степа, проходя мимо стола со скатертью, стучал кулаком: "Мама, ты опять под столом?", а я оттуда в запале рычала: "Я не мама, я Багира". Я страшно баловала внуков - как меня баловал мой отец. Я привыкла думать, что все хорошее во мне - это от отца, а все гадкое и отвратительное - это от жизни.
Надо сказать, что Степан тоже отправил внуков в лагерь - только в православный, "Вифлеемская звезда". А потом директор "Вифлеемской звезды", увидев, что Петя сорвал с дерева листочек, пригрозил: "Что ты делаешь! А если я тебе ноги из жопы вырву?" После этого мои внуки тоже больше не ездят в лагерь.
